Читаем без скачивания Веер (сборник) - Сергей Лукьяненко

– И часто куратору приходится?.. – Я не стал заканчивать фразу.

– Я больше никогда и никого не убивал. – Котя помотал головой. – Нет. Никогда. Это… это делают акушеры или полицейские. Куратору… ну, самому не нужно. Пост слишком высокий. А когда с тобой случилось… когда эта дура Иванова убила Настю, а ты ее казнил… я запаниковал. Я решил, что все повторяется. Что ты становишься куратором вместо меня. И попытался… извини. Я больше не буду.

Некоторое время мы сидели молча – два голых дурака в бочках с остывшей уже водой. Потом я сказал:

– Ясно. А скажи мне такую вещь, Котя… Я что, действительно становлюсь куратором?

– Не знаю. – Котя помолчал. – Но ты определенно приобрел какие-то способности – раз сумел расправиться с акушером. А я… я свои способности теряю.

И в голосе его мне послышалась легкая паника.

– Я тебе подарю саксофон, – сказал я. – Будешь лабать в ресторане. А по ночам писать скандальный роман «Учительница пения». У тебя как раз самый возраст – предаваться эротическим фантазиям.

– Я ему предамся, – негромко сказали от двери. – Я ему так предамся… Привет, Кирилл.

Повернувшись к двери, я потрясенно уставился на Иллан.

Да, конечно, я помнил, что они были вместе. И логично было предположить, что вместе и остались.

– Простите, что помешала. – Иллан ухмыльнулась и бросила на лавку у дверей стопку сероватых полотенец. – Но присоединиться мне как-то неудобно, а послушать вас любопытно.

– Мы сейчас придем, – сказал Котя с легким заискиванием. Кажется, его статус куратора, уже явно знакомый Иллан, в их отношениях мало что изменил.

– Давайте, ребята. У меня тоже есть вопросы. – Иллан посмотрела на меня – и в ее глазах мелькнула боль. – Кирилл… мои соболезнования.

Я неловко кивнул и ответил:

– И мои… тоже.

7

Есть одежда, будто нарочно придуманная с целью стать всеобщим мировым мерилом. К примеру – джинсы. Конечно, есть разница между пошитыми во Вьетнаме в четвертую, неофициальную смену «Wrangler» и украшенными стразами от Сваровски «Dolche&Gabbana» (пошитыми, впрочем, все в том же Вьетнаме или в соседнем Таиланде). Но если отбросить крайности, то джинсы носят мужчины и женщины, миллионеры и нищие, манекенщицы и обладатели пивных животов. Отец когда-то мрачно сказал мне, что Советский Союз развалили джинсы, точнее, их отсутствие. Не знаю, может, он и прав, не представляю, как без джинсов можно вообще жить! Я даже думаю, что джинсы – это та вещь, которой Америка на Страшном Суде будет оправдываться за «кока-колу» и гамбургеры.

Есть одежда национальная, сувенирная. Это и любимая украинцами фофудья, и шотландский килт. Шотландцы упорно носят на торжественных приемах юбки, молодые украинские краеведы возрождают в стране интерес к фофудье, но все это остается не более чем данью традиции.

А есть одежда, которая вроде бы и не слишком экзотична, но не приживается на чужой почве. Вот, к примеру, мужской халат. Непременный атрибут ленивой восточной неги. Лучший друг вернувшегося домой английского джентльмена. А вот в России, которая вечно болтается между Европой и Азией, он так и не прижился. Мы слишком суетливы, чтобы ходить в халате летом – да и коротко оно, русское лето, коротко и дождливо. Зимой в наших домах либо так натоплено, что никакой халат не нужен, либо слишком выстужено – и халат не спасает. Вот и стали заменой халату линялые спортивные костюмы… а если дома «все свои» – то и просто вислые семейные трусы.

В общем, носить халат я не умел и чувствовал себя в нем неловко. Ну, как человек, первый раз в жизни влезший в костюм, повязавший галстук и отправившийся на серьезный официальный прием. Все непонятно – как сесть, как встать, как реагировать на болтающуюся на шее удавку… Так и я в плотном мягком халате чувствовал себя остолопом – заложил ногу за ногу и понял, что представляю не самое лучшее зрелище, потянулся – и продемонстрировал безволосую и не слишком-то мускулистую грудь.

Хотя обстановка вполне соответствовала халату. Мы сидели в комнате, где стены до половины были покрыты панелями темного дерева, высокий потолок тоже был деревянный, кресла и диваны – кожаные, огромный камин с пылающими в нем дровами выложен потемневшей от времени и огня керамической плиткой с рисунком. Несколько шкафов с солидными толстыми книгами, сто лет назад изданными и тогда же читанными в последний раз, и массивная люстра над головой, где тускло светили извитые будто свечи лампочки, окончательно переносили нас из буддийского монастыря в старый английский клуб.

– Какие у тебя вкусы, оказывается, – пробормотал я, пытаясь устроиться в кресле поудобнее. – Классические… Ты в Оксфорде не обучался?

– Это от кого-то из прежних кураторов, – сказал Котя. – Я проверял книги, они все изданы не ранее одна тысяча восемьсот пятого года…

Он взял с журнального столика сигареты, жадно закурил. Сказал:

– Я полагаю, что именно тогда они и пришли к нам.

– Арканцы?

– Ну да. Я как-то слышал, что первый куратор был англичанин. Думаю, он здесь устроил что-то похожее на свое английское жилище… конечно, потом все немножко переделывалось. Электричество, если честно, я здесь проводил. – Он немного помолчал, потом с гордостью добавил: – Сам. Можно было притащить электрика-функционала. Но я решил, что сам справлюсь.

– Как бы ты его притащил? А поводок? – Я не стал уточнять, что служит генератором, хотя почему-то мелькнула в голове ехидная картинка: неустанно крутящиеся молитвенные барабаны, насаженные на шкив динамо-машины.

– Куратор – может, – сказала Иллан. Тоже взяла сигареты и закурила. – У него есть к тому способности. Акушеры и кураторы не связаны поводком.

– А некоторые почтальоны и таксисты привязаны к подвижной функции, – добавил Котя. – К машине или повозке…

Наверное, он думал, что я удивлюсь. Но я только покачал головой:

– Котя, поводок – он же вовсе не обязателен. Это ведь только знак. Как ошейник у рабов в Антике. Ошейник может быть золотой и с драгоценными камнями… но это ошейник… Иллан! – Я посмотрел на девушку. – Когда он тебе признался?

– В том, что он куратор? После того, как пытался тебя убить.

Котя нервно затянулся и сказал:

– Давай я тебе все расскажу. Подробно, по пунктам. Первое – чем занимается куратор.

– Очень интересно! – подзадорил я.

– Да ничем практически! – Котя развел руками. – Я высказывал свое мнение о том, как надо развиваться нашему миру. Не знаю уж, как меня слушали… но я очень старался. Пытался придумать для нас будущее получше… честное слово.

– Ты очень преуспел, – кисло сказал я. – Достаточно глянуть новости, чтобы убедиться.