Читаем без скачивания Гиперион - Дэн Симмонс

Моего кибрида видно не было, но я пошла прямо. Если будешь петлять, тебя непременно засекут охранные системы. Они так и запрограммированы. На дверях квартир не было ни списков жильцов, ни номеров, ни табличек, не было даже информеров, доступных для комлога. А по моим представлениям в улье Бергсон-Восточный насчитывается до двадцати тысяч квартир.

Действие меток начало уже слабеть, но тут мне опять повезло. Обойдя два радиальных коридора, я наткнулась на след. Джонни обитал в дальнем конце крыла, со стеклянным полом прямо над метановым озером. На папиллярном замке слабо светился отпечаток руки. С помощью своих отмычек я считала код замка, после чего вернулась домой.

В общем, откушавши китайских деликатесов, мой клиент отправился спать. Ну и ладно. На сегодня хватит.

ВВ Сурбринер был моим экспертом по искусственному интеллекту. ВВ работал в Центральном Управлении Информации и Статистики. Большую часть своей жизни он проводил на антигравитационном диване, ощетинившись десятком электродов, торчавших из его черепушки, и общаясь с другими ему подобными бюрократами. Познакомились мы с ним еще в колледже. Уже тогда он был настоящим хакером. В возрасте двенадцати лет этот хакер в двадцатом поколении успел обзавестись нейрошунтами. Звали его на самом деле Эрнст, а прозвище «ВВ» он заработал, когда крутил роман с моей подругой Шейлой Тойо. Когда во время второго свидания Шейла увидела его голышом, она прохохотала полчаса кряду. Дело в том, что росту в нем тогда (как и сейчас) было метра два, но весил он при этом меньше пятидесяти килограмм. Шейла сказала, что у него задница похожа на два В. Эта кличка – как и большинство подобных жестоких прозвищ – прилипла к нему на всю жизнь.

Итак, я отправилась к ВВ. Контора его помещалась на ТКЦ, в монолитном сооружении без окон: он и ему подобные не признают заоблачных башен.

– Ламия, – изумился он, – что творится? В столь почтенном возрасте ты решила наконец выучиться инфограмоте? Не поздновато ли?

– Да нет. Просто я хочу кое-что узнать об ИскИнах.

– Просто узнать! ИскИны – одна из сложнейших проблем во вселенной, – вздохнул он и окинул влюбленным взглядом нейрошунты и метакортикальные процессоры, которые только что извлек из собственной головы. (Вообще-то хакеры никогда не отключаются от сети, но государственные чиновники должны делать перерыв на обед. Подобно большинству своих собратьев, ВВ терпеть не мог обмениваться информацией в реальном времени, а не мчаться, оседлав инфоволну.) – Так что ты хочешь узнать?

– Почему ИскИны обособились? – спросила я. Надо же было с чего-нибудь начать.

ВВ начертил в воздухе некое подобие спирали.

– Они заявили, что у них есть какие-то «собственные проекты», не позволяющие им «всецело погрузиться в дела Гегемонии». Читай – несовместимые с проектами людей. А всей правды не знает никто.

– Но они все еще среди нас? Все еще участвуют в наших делах?

– Конечно. Без них система просто не смогла бы нормально функционировать. И ты это прекрасно знаешь. Даже Альтинг не смог бы работать, если бы ИИ не управляли в реальном времени процессом Шварцшильд-модуляции…

– Отлично. – Я успела перебить его прежде, чем он углубился в свои обычные заумные разглагольствования. – А что это за «собственные проекты»?

– Никто толком не знает. Браннер и Швейц из корпорации «Арт-Интель» считают, что ИИ занимаются вопросами эволюции сознания в галактических масштабах. Насколько нам известно, их зонды углубились в пространство Окраин гораздо…

– А кибриды?

– Кибриды? – ВВ привстал, и в его глазах впервые мелькнул интерес. – С чего это ты вдруг вспомнила про кибридов?

– А почему тебя это так удивляет?

Он рассеянно почесал гнездо от нейрошунта.

– Видишь ли, люди как-то забыли об их существовании. Двести лет назад эта проблема была у всех на слуху, о кибридах говорили все, кому не лень, а теперь о них помнят только специалисты. Кроме того, я тут просмотрел один обзор аномальных явлений и узнал, что кибриды вообще исчезают.

– Исчезают? – Тут пришла моя очередь привстать.

– Ну, как бы тебе сказать… редуцируются, что ли… Раньше ИскИны держали в Сети около тысячи лицензированных кибридов. Причем половина торчала прямо здесь, на ТКЦ. А по данным переписи прошлой недели выясняется, что только за этот месяц две трети кибридов отозвано.

– Что происходит, когда ИИ отзывает своего кибрида?

– Не знаю. Думаю, его уничтожают. ИИ не любят без толку расходовать ресурсы. Я думаю, генетический материал каким-то образом рециркулируется.

– Зачем же его рециркулировать?

– Спроси что-нибудь полегче. Уж если на то пошло, мы вообще очень плохо представляем себе мотивы, которыми руководствуются ИИ.

– А эксперты? Они не боятся какого-нибудь подвоха со стороны ИскИнов?

– Ты шутишь? Шестьсот лет назад, может быть, и боялись. Ну, двести. Во времена Раскола все всех подозревали. Но если бы ИИ хотели навредить нам, они бы давно это сделали. Бояться, что ИИ пойдут на нас войной, просто глупо. Ты не боишься, что коровы поднимут бунт?

– Но ведь ИскИны умнее нас, – возразила я.

– Умнее. И что с того?

– ВВ, ты слышал что-нибудь о проектах восстановления личности?

– А, Гленнон-Хайт? Конечно. Об этом все слышали. Я сам занимался таким проектом несколько лет назад в Рейхсуниверситете. Так ведь с тех пор сколько воды утекло! Теперь эти дела забросили.

– Почему?

– Господи! Да ты что, Ламия, совсем охренела? Все проекты восстановления личности – чушь. Даже на имитаторе со стопроцентной обратной связью – а они использовали вэкаэсовский ООШ:ИТИ, – так вот, даже тогда нельзя полностью факторизовать все переменные. У шаблона личности возникает собственное самосознание… не осознание себя, как у нас с тобой, а осознание себя как искусственно осознающего себя объекта… Ну, а дальше его затягивает в странный аттрактор и через негармонические лабиринты вышвыривает прямиком в Эшерово пространство.

– Переведи, – потребовала я.

ВВ вздохнул и посмотрел на сине-золотую полоску таймера на стене. Через пять минут истечет положенный ему часовой перерыв на обед. И он снова вернется в реальный мир.

– Перевожу, – сказал он. – Восстановленная личность разрушается. Сходит с ума. Одним словом – дурдом.

– Любая?

– Любая.

– Но ИскИны все еще занимаются этим?

– Кто тебе сказал? Они ни одного проекта не довели до конца. Все известные мне попытки восстановления предпринимали люди… В основном это дрянные университетские проекты. Ученые с зачерствевшими мозгами тратят целые состояния, чтобы вернуть к жизни других, давно умерших ученых с точно такими же зачерствевшими мозгами.