Читаем без скачивания Сокровенное сказание монголов. Великая Яса - Чингисхан

57

Будущие родственники повстречались в местности, которая находится в устье реки Керулен.

58

По мнению ученых-монголоведов, различные ветви и роды племени Хонгирад кочевали между реками Аргунь на севере и Халхин-Гол на юге, в районе озера Хулун-нур современного автономного округа Китая Внутренняя Монголия. По свидетельству «Юань ши», Дэй сэцэн был «начальником и предводителем воинской части хонгирадов»; по поводу его титула «сэцэн» этот источник поясняет, что получил его Дэй «за военные заслуги и доблесть». «Юань ши» также сообщает, что у Дэй сэцэна было три сына: Алчи-ноён, Ахудай и Чэ. В дальнейшем все они поддержали борьбу Чингисхана за объединение всех монгольских племен. Алчи-ноён в 1206 г. стал одним из тысяцких Чингисхана, в подчинении которого, по свидетельству «Сокровенного сказания монголов», было три тысячи хонгирадов.

59

Хиад – одна из главных коренных монгольских родовых групп, давшая начало родо-племенному союзу Хиад-Боржигин, представители которого сыграли главную роль в образовании единого централизованного Монгольского государства и возглавили его.

60

Бортэ – первая из четырех главных, законных жен Чингисхана.

61

По-видимому, это было связано с традиционным ритуалом сватовства у монголов, в соответствии с которым согласие отца выдать свою дочь замуж не могло быть получено по первой же просьбе свата; традиционно сватам приходилось «долго уговаривать» родителей невесты, после чего те соглашались.

62

По установившейся в то время традиции, после сватовства зять оставался в семье будущей жены, чтобы показать свою состоятельность как работника.

63

Если учесть злобное отношение хозяйских псов к чужакам, появляющимся в стойбище, просьба Есухэй-батора по-житейски вполне понятна и отнюдь не характеризует негативно будущего Властелина мира; кроме того, Есухэй-батор мог предчувствовать те нелегкие испытания, которые вскоре обрушились на его семью и его малолетнего сына, и поэтому его предостережение было не чем иным, как просьбой к Дэй сэцэну не оставить их без внимания и поддержки.

64

Или Мунлиг-эцег.

65

Племя Хонхотан, к которому относился старик Чарахи и его сын Мунлиг, одна из трех ветвей (хонхотан, арулад, уряут-хилингуд) племени уряут (уриагуд (?). – A. M.), входило в состав улуса «Все Монголы». Есухэй-батор, находясь на смертном одре, завещал Мунлигу позаботиться о своей семье; очевидно, Мунлиг выполнил завещание Есухэй-батора, привез домой его старшего сына, Тэмужина, и какое-то время вместе со своим отцом, стариком Чарахи, пытался сохранить собранный Есухэй-батором улус, но, когда это сделать не удалось, Мунлиг также покинул семью Есухэй-батора. Несмотря на это, как свидетельствует Рашид ад-Дин, этот Мунлиг «всегда при тяжелых и благоприятных, при страшных и обнадеживающих обстоятельствах был заодно с Чингисханом» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М.: Ладомир. Т. 1. Кн. 1. С. 167). Очевидно, здесь идет речь и о заслугах Мунлига перед Чингисханом в последующие годы, поэтому благодарный Тэмужин (Чингисхан) величал его не иначе, как Мунлиг-эцэг, отец Мунлиг, а летописцы засвидетельствовали этот факт в своих хрониках.

66

Очевидно, эти события относятся к 1171 г.

67

Тайчуды произошли от Чарахай линху, сына Хайду-хана; таким образом, род Чингисхана, хиад-боржигин, и тайчуды были кровными сородичами. Китайский ученый Сайшал утверждает, что Тудугэн гиртэ, как и Таргудай хирилтуг, оба были сыновьями Амбагай-хана, некоторое время возглавлявшего улус Хамаг Монгол («Все Монголы»).

68

Вождь племени имел свое духовное знамя, в которое, как считали монголы, после его смерти вселялась его душа; она становилась гением-хранителем всего племени; монгольское знамя того времени – это древко, верхушка которого обрамлена закрепленными на ней особым способом конскими хвостами.

69

Авторы «Сокровенного сказания монголов» подробно описали отчаянные, но безуспешные попытки вдовы Есухэй-батора, Огэлун, и горстки людей из свиты ее мужа возвратить непокорных под свое знамя.

Вслед за тайчудами ушли большинство не только дальних, но и близких сородичей Есухэй-батора, которые, по образному выражению Рашид ад-Дина, оказались «скорпионами», которые «по причине злобы и ненависти, порожденных и внедренных в [самой] их природе, завидовали [Есухэй-батору], а так как они не имели достаточной силы и мощи для сопротивления, то до конца его жизни сеяли в сердце (своем) семена мести и вражды». Даже при таком отношении к предводителю улуса тайчуды и другие соплеменники были вынуждены повиноваться ему; без его, прежде всего, таланта воина, непоколебимой воли и стремления к объединению всех монгольских родов и племен им ни за что бы не удалось сдержать натиск ворогов-татар и цзиньцев.

Но после его смерти они не признали наследственное право Огэлун и ее старшего сына Тэмужина стать преемниками его великого дела и просто-напросто бросили их на произвол судьбы. С тем, что предводительство в улусе и ратные подвиги – это не женское дело, и тем более не под силу неопытному юнцу, – еще можно было бы согласиться или понять. Но их демонстративный исход был постыдным предательством, которое, как свидетельствуют древние источники, ни Огэлун, ни воспитанный ею Тэмужин всем им никогда не простили.

Следует отметить, что не все роды и племена, входившие в улус «Все Монголы», последовали за тайчудами. Родовая монгольская знать вместе со своими подданными-сородичами, а также недавние подданные отца Тэмужина примкнули к предводителю племени жадаран Жамухе сэцэну, тем самым в тот момент отдавая ему предпочтение среди прочих возможных претендентов на ханский престол предводителя улуса «Все Монголы».

70

По свидетельству древних источников, от второй жены по имени Сочигэл Есухэй-батор имел двух сыновей – Бэгтэра и Бэлгудэя; описываемые события относятся к 1173 г.

71

Соловый – название масти желтоватых коней со светлым хвостом и светлой гривой.

72

Мангас – древнейший персонаж монгольского фольклора, многоголовое кровожадное чудовище.

73

Нападение тайчудов на стойбище Огэлун, пленение Тэмужина и «учиненная над ним расправа», о которых подробно повествует «Сокровенное сказание монголов», явились попыткой тайчудов сломить и подчинить Тэмужина своей воле. Почти через тридцать лет, вспоминая о событиях того времени, Таргудай хирилтуг подтвердил сам факт своих попыток «приручить» Тэмужина: «Мне Тэмужин не причинит вреда. Его, покинутого всеми сироту, призрел я; на лике – свет, в его очах – огонь узрев, уверовал в его звезду, как необъезженного жеребенка обучал. Ничего не стоило сгубить его тогда, я ж милостиво пестовал его».