Читаем без скачивания Тайна корабля - Роберт Стивенсон

Кэртью встретился с ним у дверей.

— Идем, идем отсюда, — сказал он, и когда оба вышли из дома, прибавил: — Все пропало!

— О, значит, вы знаете об аукционе? — сказал Уикс.

— Об аукционе! — воскликнул Кэртью. — Признаться, я и забыл о нем.

И он рассказал о голосе, слышанном в телефоне, и о загадочном вопросе: „Зачем вы хотели купить „Летучее Облачко““?

Это обстоятельство, в связи с невероятным ходом аукциона, могло бы потрясти рассудок Иммануила Канта. Казалось, вся земля восстала против них; каменья и уличные мальчишки знали тайну их преступления. Бегство было их единственной мыслью. Казну „Почтенной Поселянки“ они упрятали в пояса, сундуки отправили по выдуманному адресу в Британскую Колумбию и в тот же день оставили Сан-Франциско, заявив, что отправляются в Лос-Анджелес.

На другой день они продолжали свое бегство по южному тихоокеанскому пути, причем Кэртью, не останавливаясь, проехал в Англию, а остальные трое свернули в Мексику.

ЭПИЛОГ

ЧИЛЛЮ Г. ЛОУ

Дорогой Лоу, недавно (на Манитики) я имел удовольствие встретиться с Доддом. Мы просидели два часа в чистенькой, маленькой, похожей на игрушку церкви, уставленной скамейками по европейскому обычаю и выложенной перламутром в стиле (предполагаю) Нового Иерусалима. Туземцы, решительно самые любопытные люди на нашей планете, теснились вокруг нас на скамьях и любезничали с нами, и толкали нас; и здесь-то я предлагал вопросы, а Додд отвечал.

Прежде всего я напомнил ему ту ночь в Барбизоне, когда Кэртью рассказывал свою историю, и спросил его, что сталось с Беллэрсом? Кажется, он тогда же рассказал своему другу всю историю сутяги, но Кэртью отнесся к ней с неподражаемой беспечностью.

— Он беден, а я богат, — сказал он. — Я могу смеяться над ним. Поеду куда-нибудь, вот и все, — в такое место, которое далеко и куда дорого ехать. Персия, например, подходящее место, мне кажется. Ведь она где-то на краю света. Почему бы вам не поехать со мной?

На другой день они отправились в Константинополь, намереваясь оттуда последовать в Тегеран. О сутяге известно только (из газетной заметки), что он вернулся в Сан-Франциско и умер в госпитале.

— Теперь другой пункт, — сказал я. — Вы отправились в Персию богатым человеком, в компании миллионера. Как же вы очутились теперь в Тихом океане в качестве торговца?

Он с улыбкой ответил, что я, как видно, еще не слышал о последнем банкротстве Джима.

— Я снова остался почти без гроша, — сказал он. — Тогда Кэртью построил эту шхуну и сделал меня супер-каргом. Это его яхта и мое торговое судно, и так как почти все расходы достаются на долю яхты, то я чувствую себя довольно благополучно. Что касается Джима, то он опять на ногах; говорят, одно из лучших предприятий на западе — фрукты, зерновые и земельная собственность; и у него чертовский компаньон — некто иной, как сам Нэрс. Нэрс будет держать его в узде, Нэрс малый с головой. Они живут в деревне близ Сауселито, и я остановился у них, когда был в последний раз на берегу. Джим имеет собственную газету, — кажется, он попадет на днях в сенаторы, — и приглашает меня бросить шхуну и писать для него передовицы. У него очень строгие взгляды на конституцию штата, так же, как у Мэми.

— А что сталось с тремя остальными, когда они расстались с Кэртью?

— Кажется, они изрядно покутили в городе Мехико, а затем Гадден с ирландцем отправились на золотые россыпи в Венесуэле, а Уикс поехал один в Вальпараисо. В чилийском флоте до сих пор служит какой-то Киркоп, я встречал это имя в газетах. Гаддену золотые россыпи скоро надоели, и я встретился с ним однажды в Сиднее. По последним известиям, которые он получил из Венесуэлы, Мак был убит при нападении на золотой поезд. Так что остаются в живых только трое, потому что Амалу вряд ли идет в счет. Он живет на родине, на Мауа, и хранит канарейку Годдедааля; говорят, он сберег свои доллары, что удивительно в канаке. Ему досталась порядочная сумма, так как не только доля Гемстида, но и доля Кэртью была разделена поровну между остальными четырьмя, включая Мака.

— Сколько же ему всего досталось? — спросил я невольно, так как меня забавляли расчеты в его рассказе.

— Сто двадцать восемь фунтов девятнадцать шиллингов и одиннадцать с половиной пенсов, — ответил он спокойно, — не считая того, что он выиграл на острове. Это, знаете, кое-что для канаки.

В это время нам пришлось наконец сдаться на милость наших туземных поклонников и отправиться к пастору пить напиток из незрелых кокосовых орехов. Судно, на котором я служил, должно было отплыть в ту же ночь; и хотя Додд уговаривал меня дезертировать и вернуться с ним в Ауклэнд (куда он должен был теперь отправиться за Кэртью), я решительно отказался.

По правде сказать, приняв участие в плане Хевенса и Додда издать рассказ последнего, я чувствовал, что вряд ли нуждаюсь в обществе Кэртью. Конечно, я человек вполне современный и нахожу самым благородным делом предавать гласности личные дела людей по столько-то за строчку. Им нравится это, а если не нравится, то должно нравиться. Но какой-то тайный голос говорил мне, что им не всегда это нравится, и что они, быть может, не всегда согласны допускать это. К тому же в моей памяти возникает образ журналиста, который оказался чересчур современным для одного из своих соседей, и

Quinunc it per her tenebricosum

так сказать, показывая нам путь. Я вовсе не тороплюсь оказаться — nos praecedens — преемником этого человека. Кэртью пользуется репутацией отличного стрелка, а я бы не прочь еще несколько лет пожить на Самоа.

Итак, мы решили расстаться, но он отвез меня на судно в своей шлюпке и рассказал мне по дороге о своей поездке на Бутаритари, куда он отправился по поручению Кэртью узнать, как поживает Топелиус, и, если нужно, помочь ему. Но Топелиус был в силе и отнесся к нему покровительственно.

— Кэртью будет доволен, — сказал Додд, — так как нельзя отрицать, что они жестоко прижали этого человека, когда были там, на «Почтенной Поселянке». Теперь нашла коса на камень.

Вот, кажется, все главные сведения, сообщенные мне моим другом Лоудоном; и я надеюсь, что не упустил из виду ничего существенного и осветил все вопросы, на которые вам интересно было услышать ответ.

Но есть еще один вопрос, который, подозреваю, вам смертельно хочется предложить мне: именно, с какой стати ваше имя попало сюда и украшает корму нашего бедного корабля? Если вы не родились в Аркадии, то в мечтах скитаетесь по ее окраине; ваши мысли заняты античными карнизами, нарциссами, классическим тополем, следами нимф, элегантной и трогательной ветошью древнего искусства. Зачем же посвящать вам рассказ такого современного пошиба: переполненный подробностями наших варварских нравов и неустойчивой морали; переполненный погоней за деньгами, так что вряд ли найдется страница, на которой бы не звенели доллары; полный тревоги и движения нашего века, так что читатель спешит из страны в страну и из моря в море, а книга оказывается не столько романом, сколько панорамой, и в конце концов так же забрызганной кровью, как эпос?