Читаем без скачивания Франция. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

На местах интенданты действовали методами менее изощренными. Например, в первую очередь в дома гугенотов ставили на постой драгун, а те, зная, что находятся в жилищах иноверцев, буйствовали так, что в ком угодно могли посеять религиозные сомнения. Наконец в 1685 г. был отменен Нантский эдикт.

Всем этим гонениям на протестантов немало посодействовала маркиза де Ментенон: наряду с добрыми качествами, ей была свойственна религиозная нетерпимость, что сослужило плохую службу королевству.

С первых лет притеснений стала расти эмиграция. В Англию, Голландию, Бранденбург (Пруссию) уходили купцы и промышленники - уходили и их капиталы. Уходил мастеровой люд, главный капитал которого - секреты мастерства. Французские моряки, корабелы повсюду становились желанными новоселами - мореплавание превращалось в одну из основ жизни многих европейских стран.

«Велика была и нравственная потеря: Франция лишилась массы людей, которые ставили дело совести выше внешнего покоя и материальных благ, уносили сокровища героизма, бескорыстия и постоянства, которые ничем нельзя заменить» (Р.Ю. Виппер). Когда во второй половине царствования Людовика XIV началась полоса больших войн, вождь врагов Франции Вильгельм Оранский набрал из эмигрантов несколько полков. А покинувшие родину ученые, писатели, публицисты сразу повели полемику против царящих во Франции порядков, восхваляя английскую систему общественного устройства. Пьер Бейль выступил с активной проповедью в защиту веротерпимости. Он утверждал, что религиозные гонения это не только жестокость, но и следствие дремучего невежества, в основе которого - тупая уверенность в собственной исключительной правоте.

Стремление короля к самовластью неизбежно проявилось и в его отношении к господствующей католической церкви. Еще Франциск I в начале XVI в. отказался от галликанства - политики обособления французской национальной церкви. Людовик XIV вернулся к нему, но в новой трактовке: отвергая главенство папы, французские священнослужители, по его убеждению, должны были признать главенство короля.

Людовик присвоил себе право распоряжаться вакансиями архиепископов и епископов. Папа стал протестовать. В ответ король собрал национальный французский синод, на котором были приняты положения, восходящие к XV в.: соборы выше папы, папа не непогрешим, церковь не имеет власти над государством и не может освобождать подданных от присяги своему законному правителю.

Репрессиям подверглись выступившие против засилья иезуитов янсенисты - последователи голландского богослова-католика Янсения. Их теологическая позиция заключалась в принятии протестантских догматов о спасении верой и о предопределении. Но короля больше всего раздражали их нападки на лицемерие иезуитской системы воспитания, а также то, что их взгляды разделяла часть судей Парижского парламента.

У янсенистов не было широкой опоры на народ - по большей части это были интеллектуалы, склонные к созерцательной жизни, и единственным их оружием было перо (наиболее даровитым янсенистом был великий ученый и философ Паскаль). Но король принял меры, которые больше подобали бы в борьбе со злостными мятежниками. Монастырь Пор-Рояль, вокруг которого группировались янсенисты (и монастырь-то женский!) был разрушен до основания, снесли даже надгробные памятники на его кладбище. Ни в чем не повинных сестер-монахинь разогнала кого куда полиция.

Стоя во главе такой командно-административной системы, Людовик XIV и его генеральный контролер Кольбер (в первую очередь, конечно, он) приступили к реформам во французской экономике - в целом, небезуспешным.

 Кольбер исходил из здравой посылки, что развитие промышленности и торговли в передовых странах достигло уже такого уровня, что нуждается в государственном регулировании.

Прежде в Европе было лишь малое число областей, работающих преимущественно на вывоз. Это, в первую очередь, Фландрия, северная Италия. Там «макроэкономикой» озадачивались не государи, а городские власти.

Но произошли большие перемены. Появилась нация, профессионально занимающаяся международной торговлей, в первую очередь морской - Голландия. По ее пути следовала Англия. Все больше появлялось областей, специализировавшихся на производстве определенных товаров - соответственно, рос их вывоз. Фламандское сукно, венецианские зеркала и многое-многое другое растекалось по всей Европе уже не как эксклюзив для VIP-персон, а как предметы достаточно массового спроса.

Золото из испанских владений в Америке хлынуло сказочным потоком - неизмеримо возросло количество золотой монеты, главного условия для расширения товарооборота. Увеличивалось число банков, усложнялись взаиморасчеты. Разве традиционным городским магистратам сориентироваться в таком вдруг усложнившемся мире?

Во Франции же, по резонному, но не совсем беспристрастному мнению Кольбера, все судьбоносные новации должны исходить сверху-в ней, в отличие от Англии и Голландии, отсутствует широкое общественное представительство (о Генеральных штатах уже стали забывать), и у экономически активных слоев населения нет органов, способных выработать единую стратегию развития и проводить ее в жизнь. Это должен был взять на себя централизованный аппарат власти, а при его имеющей уже давнюю историю самоуверенности задача казалась вполне посильной.

Правительство встало на позиции жесткого меркатилизма, то есть стремления к максимальному обогащению. Главный стратегический принцип: вывозить как можно больше товаров, ввозить как можно больше монеты. Соответственно - меньше ввозить товаров и меньше тратить денег на внешнюю торговлю. Стремиться к как можно более положительному сальдо, говоря бухгалтерским языком.

При этом государство становится главным действующим лицом в экономике, и лицом отнюдь не бескорыстным - на свой политический капитал оно получает денежную прибыль, которая идет на все возрастающие потребности: набор и оснащение войска, строительство крепостей и дорог, военные походы, содержание чиновников и теряющего чувство меры двора. Принцип взаимодействия правительства с экономикой, в самом общем его представлении, таков: постоянно увеличивать налоги, взимаемые с промышленников и купцов, и в то же время создавать все условия для их обогащения. Соподчинить интересы экономически активных классов - и интересы казны. Англия стала на этот путь еще раньше - так, ради развития мануфактур при Карле II был издан закон, предписывающий хоронить покойников в шерстяных костюмах и обитых сукном гробах. Но вскоре тамошние основные производители шерсти - сельские землевладельцы, сами стали заправлять политикой государства, заполонив лондонский парламент.

Основное свое внимание Кольбер направил на обеспечение наилучших условий для крупной обрабатывающей промышленности. Был принят ряд указов, ограждающих ее от иностранной конкуренции. Особенно важен был введенный в 1667 г. таможенный тариф - список пошлин на ввозимые изделия. Они были так высоки, что поступление многих иностранных товаров на французский рынок стало попросту невозможным. Теперь французские производители могли спокойно повышать цены - они были ограждены от внешней конкуренции (еще не имелось опыта, говорящего о том, что такие игры иногда плохо кончаются).

В городах существовало традиционное препятствие для развития крупной промышленности - цеховые организации с их патриархальными уравнительными порядками. Рассудив, что с горожанами пока лучше не связываться, потому что новшества действительно будут резать их по живому, Кольбер предложил предпринимателям обустраиваться в сельской местности. Там никто не будет мешать - никаких тебе цеховых надзирателей. Те послушались хорошего совета, и в результате возникли, в том числе, знаменитые рабочие пригороды Парижа (потом его городские окраины) - питательная среда многих грядущих революций.

Государство поддерживало новых фабрикантов кредитами, всевозможными льготами и преимуществами. Если кто-то из них добивался права именовать свое предприятие «королевской мануфактурой» и поместить над его воротами королевский герб (аналог - наш «поставщик двора его императорского величества») - он выходил из подчинения местным властям и становился подконтролен только королевским инспекторам. Правительство могло обеспечивать его дешевой рабочей силой - свойственными ему методами. Кольбер распорядился, чтобы городские магистраты и сельские старосты выделяли бы отмеченным правительством предпринимателям необходимые для производства помещения и загоняли в них всех праздношатающихся мужчин, женщин и даже детей от 10 лет.

Был запрещен вывоз хлеба - чтобы снизить его цену на внутреннем рынке. Хлеб - основной продукт питания рабочих, поэтому предприниматель мог платить им поменьше, а нанимать их побольше. Расчет удручающе прост: снижается себестоимость, растет прибыль, увеличиваются отчисления в казну, богатеет хозяин, расширяется производство. Больше ничего во внимание не принимается.