Читаем без скачивания Пруд двух лун - Кейт Форсит

— Рад тебя видеть, Рыжая, — отозвался он. — Теперь можешь не бояться. Риордан Кривоногий позаботится о тебе!

Изабо прислонилась к бортику, чувствуя себя намного лучше. Ее сердце взволнованно забилось. Долгие недели она беспокоилась о Ключе и о том, как попасть в Лукерсирей, и вот они с Латифой ехали в старый дворец в свите самого Ри. Воистину, Пряхи приложили руку к этому узору.

В ПУТИ

Волчица, длинная и поджарая, быстро бежала, опустив нос к земле и перескакивая через кусты и камни. Далеко внизу с грохотом неслась по ущелью река Малех, и лица всадников, едущих за ней, были мокры от висящей в воздухе мелкой водяной пыли.

Энгус был бледен и напряжен, его лицо до сих пор покрывали синяки и ссадины, которые он получил, когда летел по склону холма. Он очнулся больше чем через день после отъезда Крылатого Прионнса, чувствуя себя так, как будто накануне изрядно перебрал виски. Голова у него болела, горло пересохло. Волчица ткнулась в него носом, и он открыл мутные глаза, не понимая, где находится. Над головой у него была натянутая парусина.

— Где я?

— Мы в лагере мятежников, — успокаивающе сказал Дональд, поднося к его губам стакан с водой. — Лежите тихо, милорд, вы сильно ушиблись.

Энгус послушно проглотил воду, пытаясь изгнать из головы тяжелый туман. Крыша палатки колыхалась то надвигаясь на него, то снова отступая. Он закрыл глаза и положил руки ладонями на землю, пытаясь обрести равновесие.

Когда он снова открыл глаза, у входа в палатку стоял незнакомец — высокий и гибкий мужчина с кинжалами, торчащими из-за пояса и из башмаков.

— Значит, вы пришли в себя, милорд, — сказал он очень вежливо. — Как вы себя чувствуете?

— Как будто по мне пронеслось стадо гэйл'тисов, - ответил Энгус. — Что случилось? Что я здесь делаю?

— Очень хороший вопрос, милорд, — учтиво отозвался незнакомец. — Я и сам очень хотел бы узнать ответ.

— Кто вы? Где я?

— Я, милорд, Катмор Шустрый, сын Десмонда Сапожника. Вы находитесь в сердце лагеря повстанцев, и я предупреждаю вас, милорд, не делайте никаких резких движений, поскольку вокруг этой палатки примерно пять сотен человек...

— Во имя Кентавра, ты считаешь, что я сейчас способен на какие-нибудь резкие движения? — рявкнул Энгус. — Где моя дочь?

— Я хотел бы знать, как вы догадались, где нас искать, милорд? — В бархатном голосе мятежника таилась угроза.

— Я преследовал молодого Мак-Кьюинна, — ответил Энгус, прикрыв глаза ладонью. — Где он? Я видел, как он выехал отсюда... Где моя дочь? — Молчание, повисшее после его вопроса, заставило Энгуса вновь открыть глаза. Катмор нахмурился и обнажил свой кинжал. — Ради Эйя, парень, я не враг ни вам, ни Мак-Кьюинну.

— Разве вы не служите Майе Колдунье? Разве это не вы схватили Мегэн Ник-Кьюинн и отдали ее в руки Оула?

— Да, я, но она все поняла... Убери нож, парень, ты меня нервируешь. Похоже, придется рассказать тебе всю историю целиком, тогда ты все поймешь. — Коротко и быстро Энгус объяснил обстоятельства, приведшие его в лагерь повстанцев. — Понимаешь, я просто хочу найти мою дочь. Мегэн думает, что девочка здесь.

Катмор, что-то прикидывая, взглянул на него.

— Она не здесь, милорд. Среди ребятишек была девочка по имени Финн, но она уехала вместе с прионнса.

— Куда они отправились?

— Этого я вам не скажу, милорд. Прионнса узнал вас, поручил моим заботам и велел держать вас под стражей. — Он слегка подчеркнул последние слова.

— Имей же жалость, парень. Клянусь, мне нет дела до того, что вы затеваете.

— Это вы так говорите, милорд. На самом деле, это не имеет никакого значения, поскольку скоро нас здесь не будет. Мы подержим вас тут до тех пор, пока вы уже ничем не сможете навредить нам, а потом вы будете свободны и можете идти на все четыре стороны. Его Высочество почему-то не хочет, чтобы я заставил вас замолчать навечно. — Гладя свой кинжал, Катмор добавил: — Только не думайте, что я не убью вас, если вы попытаетесь что-нибудь сделать, милорд. Мы все слишком долго боролись, чтобы теперь поставить наши планы под угрозу.

Ничто из того, что рассказал Энгус, не поколебало мнения мятежника. К его досаде, прионнса со слугой заключили в одной маленькой палатке, а Кейси Соколиный Глаз и юный волынщик находились — в другой. Табитас без устали шагала по палатке, тихонько поскуливая, но каждый раз, когда они лишь выглядывали из палатки, им угрожали палашами.

На следующий день они услышали шум, который безошибочно говорил о том, что большая группа людей собралась и двинулась в путь. Стражи продержали их в заключении еще сутки, а потом что-то подмешали им в еду, так что все четверо и даже волчица забылись тяжелым сном. Когда они проснулись, гигантская котловина опустела.

По приказу Энгуса Табитас опустила нос к земле и повела их по следу отряда Фионнгал. Волчица шла по долинам и ущельям, а люди ехали следом за ней, пока не добрались до Малеха, бурным потоком несущегося к югу. Они уже несколько дней ехали вдоль неровно изрезанного края ущелья, по которому текла река, но так и не смогли нагнать отряд Крылатого Прионнса. Несмотря на то что у Энгуса до сих пор кружилась голова и он плохо себя чувствовал, он безжалостно пришпоривал своего коня, теперь уже твердо уверенный, что девочка-нищенка по имени Финн и есть его пропавшая дочка.

Завернув за огромный валун, они остановились. Перед ними возвышался громадный утес, его отвесная поверхность была черной и блестящей от брызг, на которые разбивалась вода, срываясь со скалы в нескольких сотнях футов над их головами. Бурля и пенясь, водопад белым потоком несся вниз, обрушиваясь в ущелье.

Табитас бегала взад и вперед по краю утеса, скуля и глядя на Энгуса тревожными глазами.

— Как могла Фионнгал раствориться в воздухе? Найди ее, Табитас!

Волчица снова заскулила, бегая туда-сюда с опущенным к земле носом. Потом она подняла голову на прионнса, резко стегнула хвостом, разбежалась и спрыгнула с края утеса. Она полетела вниз, ее темное изогнутое тело с плеском упало в воду.

— Нет! — закричал Энгус, увидев, как она исчезла под пенящимся потоком. — Табитас, нет!

Но было уже слишком поздно. Волчица исчезла.

Изабо сидела у огня, мешая суп в огромном котле. Над ее головой ветви превращали серое небо в причудливую мозаику; по обеим сторонам замшелые валуны сдерживали наступление множества стройных, облитых золотом листвы деревьев. Вдоль дороги солдаты разбивали палатки, стреноживали лошадей, собирали хворост и проверяли тропинки, уходящие в лес.

На дороге стоял, накренившись под странным углом, украшенный богатой резьбой экипаж Ри. Днем у него отлетело колесо, и солдаты все еще пытались починить сломанную ось. Остальные экипажи выстроились за ним вдоль дороги, дожидаясь, пока каретник закончит свою работу. Солдаты были хмуры и молчаливы — охранять Ри и Банри в подобных обстоятельствах было вовсе не тем, чего им хотелось бы.