Читаем без скачивания Иосип Броз Тито - Евгений Матонин

Сохранилась фотография семьи Тито 1960-х годов. На ней маршал выглядит классическим добрым дедушкой. Рядом с ним два его сына — Жарко и Мишо и внуки.

Жарко Броз, бывший офицер Красной армии, получивший тяжелое ранение и два ордена, вел теперь довольно «рассеянный» образ жизни. В 1945 году он привез из Советского Союза свою невесту Тамару Вегер. У них родились двое детей — сын Йошка (названный так в честь деда) и дочь Златица. Впрочем, их «наличие» нисколько не стесняло Жарко, и за ним вскоре прочно укрепилась слава плейбоя. О его приключениях ходило множество рассказов, которые никак не могли радовать Тито. Говорили, например, что как-то в отеле «Бристоль» боснийского города Тузла, как раз перед приездом своего отца, Жарко устроил с друзьями настоящий кутеж, а когда ему выставили счет, небрежно бросил: «Пусть вам Старый заплатит!» Платить пришлось городским властям, а Жарко на следующий день переехал в город Зеница, где устроил такой же кутеж в отеле «Металлург»[606].

Дальше — больше. Жарко влюбился в юную красавицу Терезу Куюнджич из города Субботица, долго уговаривал ее выйти за него замуж, обещал бросить ради нее семью. В конце концов Жарко и Тереза поженились и в 1951 году у них родился сын Эдвард. Тито долго не разговаривал с сыном, но, как только начал привыкать к внуку и новому браку Жарко, того снова «понесло». Он развелся с Терезой и женился в третий раз — на враче Злате Елинек. От этого брака у него в 1955 году родилась дочь Светлана.

В архивах сохранился любопытный документ: 23 апреля 1965 года Тито выплачено пособие на внуков Йошку и Златицу в размере 7 тысяч 910 динаров[607]. Таким образом, Тито, видимо, настолько не доверял сыну, что до 1965 года даже положенные ему законом пособия на детей предпочитал получать сам.

Младший сын Тито Александр Мишо, родившийся в 1941 году, был полной противоположностью старшему брату. После того как его привезли в конце войны в Белград, он долго не мог привыкнуть к отцу и обращался к нему: «Эй, ты!» А свою мать Герту Хаас он увидел неожиданно — к нему в комнату вошла какая-то женщина в военной форме и начала его целовать. «От страха, — вспоминал Мишо, — я тогда спрятался под кроватью»[608].

Мишо всегда вел себя очень скромно, ничем не выделялся среди других. Он уехал учиться в Загребский университет и впоследствии иронически вспоминал, как на зависть всем своим сверстникам ездил по городу на мотоцикле, который подарил ему греческий король. «Года через два, — рассказывал он, — папа подарил мне „фичу“ („фиат“, который производили в Крагуеваце на автозаводе „Црвена застава“. — Е. М.) и при этом напомнил, что я не должен забывать, что мои друзья ездят на трамвае и ходят пешком…»[609] Мишо закончил юридический факультет, выучил пять иностранных языков, стал работать в области внешней торговли.

Итак, жена, дети и внуки. Есть и друзья, которые остались в живых после войн и подполья. Нет только Джиласа, но с ним они разошлись раз и навсегда — политически.

…Один из югославских политиков, с которым мы разговаривали в Белграде еще в конце 1980-х годов, так определил политическую тактику Тито: «Два шага вперед, шаг назад». Это, считал политик, позволяло Тито постепенно делать Югославию свободнее, но не нарушать равновесия существующей системы. При этом он не скрывал, что при всех возможных дискуссиях и реформах две вещи должны оставаться незыблемыми — завоевания революции и руководящая роль СКЮ.

Несмотря на декларированное на съездах и пленумах «монолитное единство СКЮ во главе с товарищем Тито», в партии и ее руководстве в начале 1960-х годов стало заметно противостояние между «либералами-федералистами» и «консерваторами-централистами». Возглавляли эти «течения» ближайшие соратники и друзья Тито — соответственно, Кардель и Ранкович. И если начало реформ 1961 года можно было записать как очко в пользу «либералов», то потом «консерваторы» сравняли счет.

14 марта 1962 года на расширенном пленуме Исполкома ЦК СКЮ возникли острые дискуссии: как бороться с кризисом? «Если мы не сможем выбраться из него, то можем убираться к черту!» — сказал тогда Тито. «Либералы» и «консерваторы» предлагали разные способы. Тито принял сторону «консерваторов», выступив за ужесточение режима, но… оказался в меньшинстве. По некоторым данным, он даже подал в отставку. Как утверждала впоследствии Йованка, она ему подала идею — обратиться напрямую к народу и услышать его реакцию. «Тито, тебя избрал народ, а не руководство. Твоя сила в народе!»[610] Так это было или нет, но Тито действительно обратился к народу.

6 мая 1962 года Тито произнес большую речь в Сплите. Послушать его собрались 150 тысяч человек. Тито понимал, что от него хотят услышать объяснение возникшим проблемам в стране, и он дал его. Эти трудности, сказал Тито, есть «результат субъективных ошибок наших руководящих товарищей… Некоторые коммунисты, — продолжал он, — забыли об интересах всего общества и думают только о своем узком круге».

«Некоторое время назад, — заявил Тито, — появилось мнение, что поскольку в стране происходит демократизация и децентрализация, то у коммунистов нет ни права, ни обязанности отвечать за внутреннее развитие нашей страны. Это ошибка! Мы еще раз должны понять, что именно коммунисты отвечают за развитие социализма…»[611]

Эту речь Тито в стране приняли хорошо, он фактически получил одобрение своего курса. Но к нему приходило много писем с просьбами открыто назвать тех, кто мешает развитию Югославии. «Если бы это были только отдельные люди, я бы их назвал, — говорил Тито. — Но их очень много: среди руководителей — снизу до самого верха. Поэтому невозможно сказать, что это ты, ты и ты. Если я бы назвал одних, то наверняка пропустил бы других»[612].

Интересно, что Тито почти повторил главную мысль сидевшего в тюрьме Джиласа: в соцстранах, не исключая само-управленческой Югославии, появился новый специфический класс, живущий за счет трудящихся, — правящая партийно-государственная бюрократия.

Вскоре произошла история, которая демонстрировала «моральное разложение» некоторых руководящих коммунистов. Оказалось, что несколько десятков руководителей построили свои частные дома и виллы с помощью специальных и весьма выгодных кредитов, которые для обычных граждан были недоступны. Более того, выяснилось, что на строительстве некоторых из этих «объектов» использовался бесплатный труд заключенных. Как видно из протокола заседания Исполкома ЦК, мнения Тито и его соратников разошлись. Ранкович был за отставку виновных, осторожный Кардель — за то, чтобы «к делу отнестись внимательно», а Тито — за то, чтобы с виновниками «спокойно поговорить руководителям». В конце концов Тито решил передать дело на рассмотрение в республики. Это был явный сигнал к тому, чтобы его попросту замять. Что, собственно, и произошло[613].