Читаем без скачивания Маг и его кошка - Алина Лис

Оно ему не подходит. Слишком величественное для простого, крестьянского лица. Но имя и внешность не выбирают.

— Нужно войти внутрь, пока я не закрыл фигуру.

Вхожу и наблюдаю за его работой. Он заканчивает чертить руны и теперь отходит к столу, чтобы смешать травяной сбор для курильницы. Запах жженых трав напоминает о неприятном — храме Черной Тары, где я впервые убила.

Там пахло иначе. А все равно похоже.

Томительная тишина, ожидание. Я бестолково мнусь с ноги на ногу, смотрю, как дым стелется по полу, собирается причудливыми фигурами. Раньше испугалась бы такого зрелища. Или изумилась. Смотрела бы во все глаза, не отрываясь.

Дым и дым. Подумаешь, чудо.

Маг наводит лупу и простирает руки в мою сторону. Свечи по краю круга разом вспыхивают зеленым.

Зря я пошла к человеческому магу. Он не справится, надо было сразу к фэйри.

Но если справится…

Сегодня ночь Большой игры, и Элвина не будет до утра. А дома все готово к побегу. Золото. Драгоценные камни. Собранные сумы с одеждой. Седой парик и грим — я наловчилась с его помощью рисовать морщины, не отличишь от настоящих.

И даже прощальное письмо. Я переписывала его дважды начисто, и каждый раз портила слезами. Сама не знаю, почему мне так важно было его оставить. И почему так больно было писать.

В письме я просила не преследовать меня. Знаю, что зря. Элвин не захочет терять игрушку. Все равно будет меня искать, но это не важно. Я все продумала. Завтра с постоялого двора «Последняя кружка» уходит купеческий обоз в Анварию, и у меня выкуплено место на подводе до Братсмута. Самая опасная часть пути, в ней я уповаю только на маскировку.

Из Братсмута идут корабли — вдоль побережья Анварии, огибают Эль-Нарабонн и через пролив Никкельхольм входят в Срединное море.

Разенна, Лувия или на юг, в Тамери? Или осесть в одном из мелких горных княжеств? А может, сменить корабль, пересечь море и отправиться дальше, через пролив Слез? Туда, где кожа людей смугла, словно хорошо пропеченный хлеб из ржаной муки…

Туда, где мой заботливый, мой деспотичный хозяин не найдет меня никогда.

Я буду ложиться спать, вспоминая голубой лед его глаз и насмешливое «сеньорита», и вздрагивать, услышав северный акцент. И, наверное, иногда плакать в подушку и думать, что свобода того не стоила.

Знаю, если все получится, я еще не раз пожалею об этом. Я не хочу уезжать!

Но я не согласна быть рабыней!

«Фамильяром», как он любит говорить.

Кем я могу стать в его жизни? Одной из многих женщин? О да, он хотел бы этого, никаких сомнений. Его настойчивые попытки и магия ошейника сводят меня с ума. А сплетницы из числа фэйри уже донесли, что у него репутация хорошего любовника.

…И бабника. Не пропустил ни одного смазливого личика.

…Что вообще такое «хороший любовник»? Разве от этой болезненной возни под одеялом можно получать удовольствие?

Не важно. Я слишком уважаю себя, чтобы становиться его игрушкой. Никогда не соглашусь на позорный статус любовницы, тем паче не соглашусь стать одной из многих женщин, домашним развлечением.

В Рондомионе у меня нет будущего. Элвин меня не отпустит и не научится всерьез принимать мои желания. Не позволит жить так, как я хочу.

Он всегда будет делать все по-своему. Им невозможно, совершенно невозможно управлять! Он совсем меня не слушает!

Прямо как отец.

Видят всемогущие, всеблагие боги, я не раз пыталась объяснить, как душит меня его самоуверенная, ласковая властность, убежденность, что он один лучше всех знает, что именно мне нужно.

Раньше я думала, что для женщины один путь — принадлежать мужчине. Быть женой, быть матерью.

Раньше.

Женщины фэйри — свободны. Вправе выбирать, вправе идти любым путем. Поняв это, я позавидовала им.

— Вы ни гриска не понимаете, сеньорита, — с досадой ответил Элвин, когда я пыталась говорить с ним об этом. — Люди куда свободнее, только сами запирают себя в темницы. А фэйри с рождения предназначены чему-то или кому-то.

Я не поняла его слов. Совсем.

Зато я поняла иное. Поняла, что никогда не пойму, чего я на самом деле хочу, пока он меня опекает. И ничего не добьюсь.

Навсегда останусь кошкой лорда Элвина.

Дориан все еще вглядывается в лупу и вдруг изумленно охает:

— Это же…

— Что? — Его тон пугает меня.

Он не отвечает так долго, что я пугаюсь еще сильнее. Сидит, уставившись взглядом в одну точку, и шевелит губами.

— Что-то случилось?

— Нет-нет, — маг резко вскакивает, и все его движения становятся суетливыми. Он подбегает к шкафу и начинает копаться в нем.

— Сможешь снять это?

— Дда… думаю, да, леди. Не двигайтесь! — Я покорно замираю после его резкого окрика, а маг выныривает из шкафа, сжимая в руках блестящий диск. — Видите отверстие?

В центре диска дыра, вокруг дыры — кольцо. Черное, как мертвый глаз Тильды.

— Смотрите в него. Очень внимательно.

Дориан раскручивает диск. Тот блестит, переливается радугой и серебром, словно летнее солнце играет в родниковой воде. Радужная пленка стекает с краев в центр диска, падает серебристыми каплями в черную дыру.

И я соскальзываю за ней в бархатную беспамятную тьму.

Элвин

Последние три дня високосного года — особенные для обитателей Изнанки Рондомиона.

Большая игра.

Одна из гениальных традиций, заведенных княгиней. Без шуток: создание отлаженного механизма перераспределения благ — необходимейшая вещь. Фэйри склонны застывать в одном моменте, а Большая игра раз за разом меняет баланс сил.

На время игры в Рондомионе становится тесно от прибывших гостей. На игру не зазорно приехать и князю. Золото и драгоценные камни для фэйри не больше, чем поделочный материал. Здесь играют на земли, услуги, произведения искусства, артефакты и подданных. Бывали случаи, что князья не только проигрывали свои владения, но и сами поступали в услужение к победителю. Карточный долг свят.

Если в главной зале проигрываются княжества, то в прочих помещениях идет игра попроще. Здесь ставки ниже и не обязательно сидеть за столом все три дня — можно выйти после окончания партии. Здесь же происходят встречи, заключаются сделки, завязываются знакомства и достигаются договоренности о браках.

Я играю не каждый раз, но в этом году твердо вознамерился испросить расположения леди Удачи.

Где-то вдалеке тихо и лирично плакали скрипки. По залу неспешно дефилировали фэйри в парадном облачении, между гостями сновали брауни с закусками и вином.

Шел второй день Большой игры. Основная толпа сейчас собралась в главной зале, за спинами игроков. Я не пошел, это зрелище цепляет первые пару раз, потом становится скучно.