Читаем без скачивания Маг и его кошка - Алина Лис

Я никогда не ныряла. Лоренцо рассказывал, как оно бывает.

Все та же лаборатория. Только я сижу на полу в углу. И руки, как и ноги, стянуты веревкой.

В комнате густые сумерки, на стене канделябр с пятью свечами и горят лишь четыре, огонь в камине съел дрова и угас, только малиновые угли тлеют, почти не давая света.

Рядом ползает Дориан. Затирает руны, стоя на четвереньках. У него одышка и тяжелое, хриплое сопение — единственный звук, что сейчас нарушает тишину.

Первый порыв — спросить, что случилось. Порыв наивный, глупый. И так ясно, зачем задавать вопросы про очевидное?

Вместо этого я спрашиваю:

— Зачем ты это сделал?

— А, — он оборачивается. — Леди пришла в себя.

— Пришла в себя и хочет знать, что происходит.

Он заставил меня потерять сознание с помощью того блестящего диска — уверена, это не был просто обморок. И он меня связал! Надо бы испугаться, но я не боюсь, о нет. Я возмущена.

— Простите, леди, — он облизывает губы и смотрит с неприятной алчностью. — Я не могу вас отпустить. Нет-нет.

— Ты сумасшедший! Немедленно развяжи меня!

Я пытаюсь дергать руками, повожу плечами и чувствую — он связал меня на совесть.

Страха все еще нет. Не получается бояться этого смешного одышливого мужчину. В комнате прохладно, но по его лбу медленно сползает капля пота. Дориан вытирает ее платком, а потом сморкается в него и смущенно вертит в руках, не зная, куда бы сунуть.

Он немного нелеп. Как такого бояться?

Куда больше я боюсь, что Элвин узнает о моей попытке побега.

Руки вывернуты за спину, и я чувствую, как жесткая веревка впивается в запястья.

Как он посмел? И зачем?

…Если Элвин только узнает, такое ему устроит… и мне потом.

От мысли, что пока я была без сознания, Дориан прикасался ко мне, возмущение становится еще сильнее.

— Развяжи меня, — повторяю я, стараясь говорить спокойно. — Ты не знаешь, кто мой хозяин и что он может с тобой сделать.

— Знаю, — он заканчивает и, покряхтывая, встает. Тщательно отряхивает колени. — Поэтому и не развяжу, леди, уж простите. Вы и представить не можете, каким сокровищем обладаете.

— Сокровищем?

Он же не о тех сокровищах, что хранятся в часовой комнате?

— Ваш ошейник, леди. Великое сокровище для любого мага. Через него можно черпать. Как живой источник магии, как родник с кристально чистой водой. Для любого наделенного силой наслаждение — испить из него.

Он говорит медленно, почти нараспев, прикрыв глаза. А когда открывает их, мне становится жутко. Впервые за вечер.

Потому что это не просто нелепо. Это странно, когда смешные, простоватые мужички средних лет начинают говорить как влюбленные мальчишки.

И потому, что карие глаза мага заволакивает ихоровая, горячечная пленка безумия.

И еще потому, что он подходит ближе. Присаживается рядом, смотрит на ненавистный кусок кожи как на святыню.

— Вы не знаете, леди, какой это великий дар, — шепчет он, кладя руки на камушек в пряжке. — Разделить со Стражем его силу.

— Хочешь ошейник? Забирай! Я для этого и пришла, — выкрикиваю я ему в лицо.

И голос предательски дрожит, как ни пыталась я скрыть свой страх.

Никто, ни одна живая душа не знает, что я здесь. Элвин и Джанис проведут полночи, если не всю, во дворце княгини. А потом будут спать до обеда. Мое отсутствие заметят только ближе к вечеру завтрашнего дня…

— Нельзя снимать. Он должен быть на вас. Только тогда будет связь. — Дориан все еще гладит камушек, и глаза его светятся благоговейным восторгом. — Сила… Да-да, я чувствую. Так много силы…

— Элвин найдет меня. И ты пожалеешь, что родился на свет.

Когда он встает и уходит, мне поначалу кажется, что удалось докричаться до его разума сквозь пелену безумия. Ведь глупость же — неимоверная глупость. Как только Элвин поймет, что происходит, Дориана ничто не спасет.

Если бы все было так просто! Маг возвращается, держа в руке медный шар размером с яблоко. По шару спиралью бежит рунная вязь.

— Что ты делаешь?

Он не отвечает. Ставит шар передо мной, прикрывает глаза и молча выплетает что-то пальцами. Совсем как Элвин, когда колдует.

— Это заклинание?

Дориан отвечает не сразу. Сперва заканчивает, завязывает последний невидимый узел. Потом открывает глаза.

— Туманный полог. Ваш хозяин теперь не найдет вас, леди.

Ох, неужели так можно? Но Элвин все равно позовет меня через ошейник, и я сама прибегу.

…Не смогу, если буду связана.

Маг садится на пол рядом, нисколько не смущаясь сомнительной чистоты некрашеных досок. Он тяжело, хрипло дышит, словно долго бежал на пределе сил. Пот стекает по лбу крупными прозрачными каплями.

— Уффф, тяжело.

Руки ложатся на камушек в ошейнике, Дориан наклоняется ближе. От него воняет — резкие запахи дешевого парфюма, пота и трав из курильницы.

— Простите, леди. Так надо. Я не знаю другого способа.

Я не успеваю крикнуть, не успеваю даже понять, что он собирается сделать. Его губы соединяются с моими в отвратительной пародии на поцелуй, и я превращаюсь в дверь, сквозь которую исторгается стремительный обжигающий поток.

Элвин

Рыжий конь встретил меня осмысленным и настороженным взглядом.

— Привет, Гейл. Твое имя Гейл, правильно? Я спрашивал у князя. Мое — Элвин, хотя ты и так знаешь. Помнишь, мы встречались?

Я не ждал ответа и даже не был уверен до конца, что жеребец понимает меня. Сам князь Герат леан Ллиерд не мог сказать, насколько разумен Гейл, но, учитывая его историю, я предполагал разум.

— Я твой новый хозяин, — я подошел ближе и зажег огонек на руке. — Маг трех стихий — огонь, ветер и вода. Ничего не напоминает?

Он обнюхал мою ладонь и слизнул огонек темным шершавым языком.

— Я не знаю, что я буду делать дальше. Но я точно могу сказать, чего НЕ буду делать. Если я правильно понял, ты умнее обычной лошади, поэтому я не буду тебя бить или наказывать. Не буду унижать или требовать невозможного. Не буду отдавать кому-то или сдавать в аренду. Не буду играть на тебя. Не буду морить голодом. — Я положил ладонь ему на шею. Он недовольно покосился, но стерпел. — Это я могу обещать. Что буду делать… во многом зависит от тебя.

Историю рыжика я вытянул из князя Герата еще в декабре. И тогда же решил, что если сумею завладеть кольцом, не стану играть в принуждение, а попробую уговорить своенравного коня. Толку от такого союза будет больше. Да и интересно — получится ли. Поэтому я пел соловьем.

— Не нравятся прикосновения? Хорошо, их тоже не будет. Хочешь еще огня?