Читаем без скачивания Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

Он взял меня за руку и сжал ладонь в своих.

— Я хочу помочь тебе жить той жизнью, что твоя по праву. Той жизнью, которую у тебя отнял Стратег. Уверен, ты станешь прекрасной правительницей.

Прежде, чем успела ответить, он поклонился мне и поцеловал руку. О, небо, помоги мне не думать о былых объятиях, о чувстве защищенности и правильности происходящего, возникавшем, когда я оказывалась в руках Ромэра. Не вспоминать мелодичный чарующий смех и ласковую улыбку. О, Боже… помоги мне разлюбить Ромэра…

— Спокойной ночи, Нэйла, — шепнул арданг, выпустив мою ладонь из своих и отступив на шаг.

— Спокойной ночи, Ромэр, — ответила я и спряталась в комнатушке за занавеской.

Укрывшись с головой тонким одеялом, обхватив обеими руками подушку, я долго плакала над осколками глупой надежды услышать в свой адрес от Ромэра слова не о политике и войне. Плакала от бессилия и горечи неразделенной любви. А когда задремала, приснился вечер на берегу речки, яркие звезды над головой и Ромэр, ласково гладивший меня по голове. Кажется, во сне я тоже плакала…

— Ты поговорил с ней? — услышала я шепот Летты, когда женщина перед завтраком оказалась на кухне наедине с племянником.

— Да, поговорил, — сухо ответил Ромэр.

— И? — подтолкнула Летта, осознав, что продолжать арданг не собирается.

— Она остается.

— Это замечательно, — судя по голосу, адали улыбалась. — И почему она изменила решение?

— Считает, что будет правильным поговорить с временным хозяином этих земель, чтобы помочь стране.

Я не сразу сообразила, что арданг говорит о маркизе Леску. Ведь Ромэр осторожничал в разговоре с тетей, потому что не знал, насколько я официально продвинулась в изучении ардангского.

— Она сама так сказала? — строго спросила Летта.

— Скорей согласилась со мной, — честно ответил Ромэр.

Летта долго молчала, потом, видимо, жестом выпроводила племянника из кухни. Когда арданг ставил на стол в гостиной хлеб, я услышала шепот адали:

— Господи, за что это наказание?

За завтраком Ромэр объявил о моем решении не уезжать. Безжизненный голос короля не выдал его чувств, не показал личного отношения к моему выбору. Клод был сдержан в проявлении эмоций, только сказал «Думаю, это разумное решение». Летта отреагировала куда ярче, хоть уже и узнала новости раньше мужа. А может, потому и не сдерживалась. Она подошла ко мне, обняла, расцеловала в щеки:

— Это мужественный поступок. И правильный выбор. Даже если он сейчас не кажется таковым, — в ее голосе прозвучала нотка утешения.

Уже уходя на кухню, адали бросила короткий хмурый взгляд на племянника. И, возможно, я была слишком мнительна, но почему-то показалось, что причина моих душевных терзаний для Летты давно не секрет. И она недовольна поведением Ромэра. Но не может же он в угоду тете полюбить меня. Он относится ко мне, как к сестре, а чувство, которое испытывает, называется благодарностью…

И мне нужно смириться с этим, научиться успокаивать сердце, каждый раз отзывающееся болью на скользящий по мне взгляд равнодушного Ромэра. Нужно смотреть на ситуацию трезво. Нужно, даже если и тяжело.

Ромэр и Клод вскоре ушли, а мы с адали остались готовить и ждать Дайри. Девочка должна была, как обычно, прийти часам к девяти, до того, как становилось жарко. Судя по избранному блюду, Летта желала меня отвлечь. Мы готовили пиннули, маленькие конвертики из теста с разными начинками. Работа кропотливая, монотонная и легкая, особенно в сочетании с разговорами. Темой беседы в тот день стали традиции. Празднование Середины зимы в Шаролезе и Арданге, дни святых и церковные праздники. Незаметно и плавно разговор перешел на семейные традиции, воспоминания о былых торжествах.

Летта затеяла разговор на ардангском, чему я была только рада. Это помогало справиться с горечью из-за безразличия Ромэра. Признаться, поэтому не сильно заботилась о том, какой отклик будут иметь мои слова. Всё равно ничего секретного и тайного не говорила. Больше внимания уделяла сохранению неуверенности в подборе фраз. Нужно было следить за тем, чтобы не использовать сложные и «незнакомые» слова и грамматические формы. И я рассказала немного о своем детстве, даже упомянула «семейные ужины», введенные отчимом.

— А на первый взгляд он кажется неплохим человеком, — полушепотом прокомментировала женщина, внимательно слушавшая меня.

— Я тоже так долго считала, — признавшись, закусила губу, пытаясь совладать с эмоциями. Общество Ромэра и его родственников на меня плохо влияло. До близкого знакомства с ними не испытывала таких сложностей с маскировкой чувств. Ни ненависть к Дор-Марвэну, ни постоянная злость, вызванная необходимостью сохранения видимости хороших доверительных отношений, ни презрение, которое испытывала к Нурканни… все это осталось скрытым от посторонних настолько хорошо, что правде бы вряд ли поверили. — Но страшней даже не это. Боюсь, брат до сих пор не понимает, каково истинное лицо его кумира.

— Он узнает, — утешила Летта.

— Да, наверное, — невесело усмехнулась я. — Вопрос только в том, когда это произойдет и не будет ли слишком поздно.

— Нэйла, — серьезно сказала адали. — Даже если в какой-то момент жизни тебе кажется, что хуже быть не может, верь, что все разрешится хорошо.

Я не смогла скрыть иронию во взгляде, но Летта не обиделась нисколько.

— Небеса вернули мужу, мне, всей стране Ромэра, когда, казалось, самые смелые и отчаянные надежды умерли. Я верю в удачу, счастливое завершение восстания, верю, что у тебя все сложится хорошо. И ты верь.

Ее голос звучал убедительно и уверенно.

— Я стараюсь, но порой мне очень трудно…

Летта не ответила, только потянулась через стол и положила ладонь на мои сцепленные пальцы, невольно напомнив мне вчерашний разговор с Ромэром, его незавершенное движение. Словами не высказать, как больно мне порой было находиться в этом доме… Я не смогла больше смотреть на Летту, поспешно отвела взгляд, сморгнула предательские слезы. Адали сделала вид, что не заметила. Мы помолчали, занятые каждая своими мыслями. Летта отняла руку и ровным спокойным голосом попросила:

— Расскажи о брате что-нибудь. Юный король Шаролеза — загадка для большинства ардангов.

— Почему? — наблюдая за тем, как женщина раскатывала следующий кусок теста, спросила я.

— О нем редко говорят, — пожала плечами Летта и добавила, лукаво усмехнувшись. — А если ставленники Стратега Брэма не обсуждают, то нашим осведомителям не к чему прислушиваться.