Читаем без скачивания Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.) - Феликс Кандель

Нам всё-таки удалось тогда уйти от чекистов, и где-то у Пушкинской площади, в квартире моего приятеля, мы лихорадочно перепечатывали текст. Ночью мне еще предстояло прорваться к корреспондентам…"

Военный трибунал приговорил Вульфа Залмансона к 10 годам заключения в исправительно-трудовой колонии строгого режима.

6

Органы КГБ знали о подготовке к захвату самолета задолго до ареста обвиняемых, однако позволили им довести операцию "Свадьба" до последней стадии. Цель, повидимому, была одна: арестовать злоумышленников на месте преступления, провести показательный процесс, сурово наказать "изменников родины" и тем самым запугать евреев, желавших уехать в Израиль. Незадолго до этого Организация Объединенных наций приняла резолюцию, осуждающую угон пассажирских самолетов; в Кремле рассчитывали, что Запад одобрит суровые меры за попытку захвата самолета, однако реальность оказалась иной.

Через день после приговора – всего через один день – мир взорвался демонстрациями, митингами протеста, требованием отменить смертный приговор. Главы государств. Английская, итальянская, французская компартии. Писатели, ученые, артисты, священники. Лауреаты Нобелевских премий. Римский папа. Академик А. Сахаров. Телекомпании и радиостанции мира. Первые страницы крупнейших газет. Впервые на Западе основной темой дня стала тема – положение евреев в Советском Союзе.

Но самое, быть может, поразительное – это письма и телеграммы евреев СССР, тех самых, которых еще недавно называли "евреями молчания":

"Бывшим узникам концлагерей. Друзья!.. Если вам по ночам еще снятся тюрьмы и этапы, карцеры и лагеря, пусть ваш голос во всем мире прозвучит в защиту одиннадцати. Я обращаюсь к тем, кто выжил на Воркуте и на Колыме, в Освенциме и Треблинке... Мы прошли дорогой страданий и смерти, и наш долг сейчас – спасти тех, кого ведут по этой дороге. Спасти! Иначе жизнь теряет всякий смысл. Меир Гельфонд, врач, 40 лет. Бывший заключенный N 1Р 515 "Речлага", срок – 10 лет".

"Кровожадность судей вызывает омерзение… Смерть нависла над людьми, права которых были попраны, национальное достоинство растоптано..." Москва, 59 подписей.

"Неужели не достаточно жертв инквизиции, шести миллионов загубленных жизней, позорных процессов далекого и недалекого прошлого, неужели чаша пролитой еврейской крови еще не полна?.." Рига, 37 подписей.

"Этот приговор заставляет… вспомнить черные дни периода культа личности, принесшего многим тысячам семей неизлечимые страдания и душевные раны…" Свердловск, 10 подписей.

"Не допустите убийства под маской правосудия, произвола – под маской закона!.." Минск, 10 подписей.

"Никакие репрессии не заставят нас отречься от стремления на Родину…" Киев, 12 подписей.

"Не допустите убийства Кузнецова и Дымшица... Отпустите всех, кто хочет уехать! Признайте право евреев на репатриацию! Казни и запугивания не свидетельствуют о силе государства. В. Чалидзе, А. Вольпин, А. Твердохлебов, Б. Цукерман, Л. Ригерман".

В Москве не ожидали такой реакции, особенно среди коммунистов и либералов на Западе, которые традиционно поддерживали Советский Союз. В те дни испанский диктатор Франко пообещал отменить смертный приговор трем бакским террористам, и в Кремле поняли, что придется пойти на попятный. 29 декабря Верховный суд РСФСР рассмотрел кассационные жалобы подсудимых. Власти ясно торопились: со дня объявления приговора прошло пять дней, и столь малый промежуток времени явился беспримерным в советской юридической практике.

Судебная коллегия отменила высшие меры наказания Дымшицу и Кузнецову, заменив их на 15 лет заключения. Менделевичу сократили срок до 12 лет, Хноху и Альтману – до 10 лет, прочие приговоры оставили без изменения. Газеты вышли с заголовками "Справедливое наказание", "Преступники наказаны", "Когда свершилось правосудие"; фрагмент из газетной статьи: "Сионизм всегда был лютым врагом советской власти…"

Э. Кузнецов (из разговора с И. Менделевичем в "воронке"): "На троечку мы себя всё-таки вели, как думаешь?" – спросил Иосиф. "Для первого раза великолепно", – ответил я, не кривя душой… Иосиф меня порадовал. Я, говорит, ни о чем не жалею – знал, на что шел, и есть за что сидеть… Алика только и Юру, говорит, жаль. Мы с ним сошлись во мнении, что они – жертвы показухи (парадокс редчайший – пострадали за то, что неевреи)…"

7

В июне 1970 года, одновременно с захватом группы "самолетчиков", прошли аресты евреев Ленинграда, Риги, Кишинева и обыски по городам страны. Изымали учебники иврита, книги историка С. Дубнова, тома старой Еврейской энциклопедии, израильские открытки, письма, даже портрет М. Даяна. В Кишиневе изъяли среди прочего "Сборник молитв, обрядов и религиозных законов еврейского народа", который сочли "по своему содержанию реакционным". Вскоре кишиневские сотрудники КГБ составили акт: "Мы, нижеподписавшиеся… уничтожили путем сожжения "Сборник молитв, обрядов и религиозных законов еврейского народа".

Аресты и обыски вызвали новый поток писем протеста. Из обращения к депутатам Верховного совета СССР:

"Граждане депутаты! История ставит вас ныне перед выбором, и у вас только две возможности: либо вы отпустите нас с миром, либо вам придется ступить на проторенный путь массовых репрессий. Потому что, пока мы есть, мы будем – с каждым днем всё громче – требовать свободы выезда, и наш голос станет для вас нестерпимым.

Но помните, что впоследствии вам не удастся оправдаться, как вы оправдывались в попустительстве преступлениям недавнего прошлого: "Мы не знали. А если знали, то не верили. А если верили, то ничего не могли поделать". Москва, 9 июля 1970 года" (9 подписей).

С весны 1971 года начались новые судебные процессы. На скамьях подсудимых оказались те, кого выделили в отдельные расследования и обвинили "в сговоре" с ранее осужденными "самолетчиками". В мае того года на 2-м Ленинградском процессе всех подсудимых приговорили к пребыванию в лагерях строгого режима: Гиля Бутман – 10 лет лишения свободы, Михаил Коренблит – 7 лет, Лассаль Каминский и Лев Ягман – по 5 лет, Владимир Могилевер – 4 года, Виктор Богуславский, Соломон Дрейзнер и Лев Коренблит – по 3 года, Виктор Штильбанс – 1 год.

Р. Александрович из Риги написала письмо "В ожидании ареста":

"Одного за другим арестовывают друзей, и, очевидно, в ближайшие дни черед за мной…

Я не знаю, как сложится моя судьба. Я не знаю, сколько лет жизни, сколько сил и здоровья отнимут у меня тюрьма или лагерь. Но всем, кого не оставит равнодушным это письмо, я обещаю, что никто не сможет отнять у меня совести и сердца…

Я никогда не изменю своему многострадальному народу. Я никогда не изменю своей самой заветной мечте – жить, работать и умереть в Израиле".

Процесс в Риге проходил в мае 1971 года. Осуждены к пребыванию в лагерях строгого режима: Аркадий Шпильберг – 3 года, Михаил Шепшелович – 2 года, Рута Александрович и Борис Мафцер – по 1 году. Заканчивая срок, заключенные заполняли анкету с указанием места жительства после освобождения. Р. Александрович написала: "Израиль".

В июне 1971 года состоялся судебный процесс в Кишиневе. Приговорены к заключению в лагерях строгого режима: Давид Черноглаз – 5 лет, Анатолий Гольдфельд – 4 года, Александр Гальперин – 2,5 года, Аркадий Волошин, Харий Кижнер, Семен Левит, Лазарь Трахтенберг и Гилель Шур – по 2 года, Давид Рабинович – 1 год.

Июнь 1971 года: Валерий Кукуй из Свердловска – 3 года лагерей строгого режима, Рейза Палатник из Одессы – 2 года. В сентябре осудили в Самарканде на 3 года Эмилию Трахтенберг – за анонимные "клеветнические" письма в связи с отказом на выезд в Израиль. В приговоре особо подчеркнули: подсудимая "имела всё, за исключением чувства благодарности к советскому народу и его правительству".

Октябрь 1971 года: ленинградец Борис Азерников – 3,5 года лишения свободы в лагерях строгого режима за "изготовление и распространение литературы антисоветского содержания". В ответ на эти судебные приговоры – новые письма протеста: Рига – 66 подписей, Свердловск – 10 подписей, Москва – 42, Киев – 6, Москва – 51, Ленинград – 27, Кишинев – 25, Ленинград – 22, Рига – 99…

В марте 1971 года 149 еврев Риги, Москвы, Вильнюса и других городов объявили голодовку в приемной Президиума Верховного Совета СССР, требуя разрешения на выезд. В июне – по той же причине – 25 евреев Литвы объявили голодовку на Центральном телеграфе в Москве. В июле это совершила группа грузинских евреев – тоже на Центральном телеграфе; затем к ним присоединились евреи других городов. Участников голодовки увезли в вытрезвитель, а грузинских евреев под конвоем посадили в поезд Москва–Тбилиси и отправили в Грузию.

24 декабря 1971 года, в первую годовщину приговора по самолетному делу, 29 политзаключенных провели в лагерях трехдневную голодовку протеста; к ним присоединились евреи Москвы, Киева, Риги, Кишинева, Тбилиси, Вильнюса, Одессы и Ростова – более 120 человек.