Читаем без скачивания Кошка, которая умела плакать… - Наталия Аникина

Поток мыслей и чувств прервался — ее внимание привлек гулкий звук, изданный каким-то неведомым девушке инструментом. Вслед за первым ударом последовали ещё три. Взгляды Анара и Алу метнулись к источнику звука — им оказалось одно из зданий, стоящее на восьмиугольном искусственном холме, словно статуя на постаменте.

Внизу, на улицах и балконах, алаи дружно распластались ниц. Там, в вознесённом над городом храме, явно начиналась не обычная церемония. Анар пристально вглядывался в даль, но как ни старался, рассмотреть и расслышать, что же происходило там, за рядом колонн, он не сумел. А любопытство, проклятое и благословенное алайское любопытство, жгло его изнутри, заставляя все мысли стекаться в одну сторону — к храму. И вот, забыв об опасности, алай сотворил заклятие, позволившее его зрению и слуху проникнуть в храм.

Анар внимательно разглядывал приближенный зал. Он был просторен и отделан в чёрных и синих тонах. Все его скудное убранство состояло из нескольких прямоугольных щитов резного камня, изображающих сцены богослужений — они стояли между колонн на приподнятом участке пола, тянувшемся вдоль стен, — да нескольких статуй по обе стороны входа, каких-то уж слишком негрозных, с пугающе-отстранёнными, застывшими в спокойствии лицами.

Напротив широкого входа, на ещё одном возвышении стоял алтарь, а дальше, там, где пол поднимался ещё выше, мерцал высокий, но не достигающий потолка экран из полупрозрачного синего камня. За ним горели огни. Покачиваясь словно от порывов ветра, они отбрасывали на экран причудливые блики и пускали десятки теней плясать по синей глади под пение жрецов. А те, застыв в проёмах между щитами и колоннами приутопленной в стену галереи, стояли со странного вида светильниками в руках, и лишь губы их шевелились. Анар с трудом разбирал слова гимна, который они исполняли — язык местных кошек напоминал руалский, но был сильно искажён, а многие слова в нём и вовсе были неясны, — видимо, их привнесли из других наречий. И всё же общий смысл песнопения был ясен Анару: жрецы призывали Аласаис. И лучше бы ему не слышать, для чего… Алай невольно поморщился — здесь перещеголяли даже жрецов Руала.

На алтаре покоилась неподвижная пепельноволосая девушка. Грудь её едва вздымалась — единственный признак того, что она ещё жива. Было в ней что-то странное, но прежде чем Анар успел разобраться — что, из-за каменной перегородки появились двое жрецов. Кто-то ещё, видимо, вышедший вместе с ними из спрятанных за ней дверей, остался за экраном, но его чёрный силуэт угадывался на фоне синих огней. Жрецы приблизились к алтарю. Встав по обе его стороны, они воздели руки к небу. Синий свет заставил их выкрашенные в металлический цвет ногти блеснуть сапфирными огоньками.

Затем алаи опустили руки и стали расходиться в стороны, отступая от алтаря, над которым медленно поднималось тело девушки. Пение стало громче, огни за экраном вспыхнули ярче, а тот, кто скрывался за ним, раскинул руки в стороны. Вот пепельноволосая алайка уже над стеной, она развернулась, повиснув вертикально в воздухе, лицом к входу. Глаза её были распахнуты. Но в них не было и тени сознания. Затем так же плавно она стала опускаться за экран… огни угасали, пение жрецов постепенно стихало, и вот уже они один за другим, начиная с тех, кто стоял ближе ко входу, стали скрываться в проходах, уводящих их с галереи…

Анар уже не обращал на них внимания, он не сводил глаз с полупрозрачной стены, пытаясь понять, что же там происходит: в тусклом свете ничего было не разобрать, зато потоки магической энергии, струящейся из-за неё, были чудовищно мощными. Анар напрягся — уж больно много жрецы вложили в этот ритуал, чтобы он был просто фарсом, спектаклем для укрепления веры; да и пышности церемонии, будь она задумана для подобной цели, не хватало.

А Аниаллу стояла рядом, поглощённая своими мыслями и не видела ни зала, ни девушки…

Аниаллу не знала, что на неё охотятся. Призрак тел алаит, незримый для своей добычи, прохаживался вокруг неё, выбирая удачный момент для решающего броска, наслаждаясь предвкушением. Скоро, скоро голод его будет утолён! Его клыки вонзятся в саму душу добычи, вырвут её из тела, и он всосёт её в себя, сделает частью своей сущности, вберёт и преобразует! А потом, потом он помчится в храм, чтобы обрести тело для своего нового воплощения…

— Странно, — пробормотал Анар, потирая виски и внимательно всматриваясь в даль.

— Что? — обернулась к нему Алу, на губах её играла мечтательная, почти счастливая улыбка.

— Я потерял картинку храма… не понимаю… — хмыкнул Анар, отворачиваясь от окна, — заклятье по-прежнему действует, ему никто не препятствовал, но… но я не вижу, словно мои глаза слепнут, когда я туда смотрю, — задумчиво проговорил он, и тут хлынувший между колонн храма яркий синий свет действительно едва не лишил алая зрения.

Анар успел вскинуть руки и опустить веки, но даже так ему обожгло глаза. Его поразило то, что вместо красной вспышки, как бывает всегда, когда закрываешь глаза на ярком свету, он увидел синий ровный цвет. Вслед за светом пришёл голос. Ничего подобного Анару в жизни не доводилось слышать. Нежный, чарующий, зовущий… и вместе с тем исполненный силы, звучный и повелительный, он проникал в сознание, пронизывал, пропитывал всё тело, заставляя алая чувствовать себя так… странно.

Свет стал медленно угасать, и Анар осмелился открыть глаза. Аниаллу, неподвижная, побледневшая, неотрывно смотрела в окно. На лице её читалась крайняя степень изумления, быстро сменявшегося страхом, почти паникой. Аниаллу резко обернулась к Анару, открыла было рот, чтобы что-то сказать, но всепроникающий синий поток словно залил ей горло, не дав вымолвить ни слова. Так, без единого звука девушка лишилась сознания и повисла на руках ошеломлённого алая…

Тень распласталась в прыжке и вдруг застыла в воздухе, словно увязнув в хлынувшем из окна потоке синего света. Её морда почти касалась горла добычи. Бесплотные лапы с выпущенными когтями судорожно сжались, пытаясь вцепиться в душу Аниаллу, которая еще сопротивлялась, но постепенно её тоже затягивало в синий водоворот. Призрак издал неслышный предсмертный вопль — его тело, медленно тая, потекло прочь от такой нестерпимо близкой добычи по одному из лучей. Дух распадался на сотни рваных клочков тумана, которые едва видимыми серыми облачками поплыли к храму. То, что давало ему подобие жизни, было вырвано волей неведомого существа, скрывающегося вдали, за колоннами святилища, и поглощено им…

Прижимая к себе одной рукой Аниаллу, которая, казалось, уже не дышала, Анар выставил вперёд другую, готовясь отразить атаку неведомого врага, напавшего на сианай. Озираясь по сторонам, он так никого и не увидел, только какое-то облачко тумана появилось из ниоткуда и тут же без следа растворилось в синем свете. В этот момент он всем своим естеством ощутил: причина в пении, в свете — в магии, которой они были.