Читаем без скачивания Приключения Оливера Твиста. Повести и рассказы - Чарльз Диккенс

—Нет, мистер Парсонс, сэр, он не пишет проповедь, он просто играет на виолончели у себя в спальне и строго приказал не мешать ему.

—Скажите ему, что я здесь, — заявил Габриэл, входя в сад. — Скажите, что пришли мистер Парсонс и мистер Тотл но важному личному делу.

Друзей провели в гостиную, и слуга отправился доложить об их приходе. Доносившиеся издалека стоны виолончели умолкли, на лестнице послышались шаги, и мистер Тимсон сердечно пожал руку Парсонсу.

—Как ваше здоровье, сэр? — торжественно произнес Тотл.

—А как ваше здоровье, сэр? — отвечал Тимсон таким ледяным тоном, словно здоровье Уоткинса ничуть его не интересовало — как оно, по всей вероятности, и было.

—Я должен передать вам это письмо, — сказал Уоткинс Тотл, протягивая треуголку.

—От мисс Лиллертон! — воскликнул Тимсон, внезапно меняясь в лице. — Прошу вас, садитесь.

Мистер Уоткинс Тотл сел и, пока Тимсон читал письмо, внимательно рассматривал портрет архиепископа Кентерберийского, висевший над камином и цветом напоминавший соус из устриц.

Прочитав письмо, мистер Тимсон встал и с сомнением взглянул на Парсонса.

—Осмелюсь спросить, — обратился он к Тотлу, — знает ли наш друг о цели вашего визита?

—Наш друг пользуется моим полным доверием, — с важностью отвечал Уоткинс.

—В таком случае, сэр, — воскликнул Тимсон, схватив Тотла за руки, — в таком случае разрешите мне в его присутствии самым искренним и сердечным образом поблагодарить вас за ваше великодушное участие в этом деле.

«Он воображает, что я рекомендовал его, — подумал Тотл. — Черт бы побрал этих субъектов! только и думают, что о своем вознаграждении».

—Я глубоко сожалею, что превратно истолковал ваши намерения, милостивый государь, — продолжал Тимсон. — Да, вы поистине человек бескорыстный и мужественный! Мало найдется людей, которые поступили бы так, как вы.

Мистер Уоткинс невольно подумал, что последнее замечание едва ли можно счесть за комплимент. Поэтому он поспешно осведомился:

—Когда же будет свадьба?

—В четверг, — отвечал Тимсон, — в четверг, в половине девятого утра.

—Необыкновенно рано, — заметил Уоткинс Тотл с видом торжествующего самоотречения. — Мне будет нелегко поспеть сюда к этому часу. (Это должно было изображать шутку.)

—Не беспокойтесь, друг мой, — любезно произнес Тимсон, еще раз с жаром пожимая руку Тотлу, — коль скоро мы увидим вас за завтраком, то…

—Гм! — произнес Парсонс с таким странным выражением, какое, вероятно, никогда еще не появлялось ни на одной человеческой физиономии.

—Что?! — вскричал в тот же миг Уоткинс Тотл.

—Я хотел сказать, что коль скоро мы увидим вас за завтраком, мы извиним ваше отсутствие при обряде, хотя, разумеется, нам доставило бы величайшее удовольствие, если бы вы на нем присутствовали, — отвечал Тимсон.

Мистер Уоткинс Тотл, шатаясь, прислонился к стене и устремил на Тимсона устрашающе пронзительный взор.

—Тимсон, — проговорил Парсонс, торопливо разглаживая левой рукою свою шляпу, — кого вы подразумеваете под словом «мы»?

—Как это кого? Разумеется, будущую миссис Тимсон, то есть мисс Лиллертон, — пробормотал Тимсон, тоже с глупейшим видом.

—Нечего вам глазеть на этого болвана! — раздраженно крикнул Парсонс Тимсону, который с изумлением наблюдал диковинные гримасы, искажавшие физиономию Уоткинса Тотла. — Потрудитесь лучше в двух словах изложить мне содержание этого письма.

—Это письмо от мисс Лиллертон, с которой я вот уже пять недель как помолвлен по всем правилам, — отвечал Тимсон. — Ее необычайная щепетильность и странные понятия о некоторых предметах до сих пор мешали мне привести наши отношения к той цели, к которой я так страстно стремлюсь. Она пишет мне, что открылась миссис Парсонс, желая иметь ее своею наперсницей и посредницей, что миссис Парсонс посвятила в тайну этого почтенного джентльмена, мистера Тотла, и что он, в самых любезных и деликатных выражениях, предложил нам свое содействие и даже взял на себя труд доставить это письмо, в котором заключается обещание, коего я так долго и тщетно домогался, — то есть совершил великодушнейший поступок, за что я ему вечно буду обязан.

—Прощайте, Тимсон, — сказал Парсонс, поспешно направляясь к выходу и увлекая за собою ошеломленного Тотла.

—Может быть, вы еще посидите, откушаете чего-нибудь? — спросил Тимсон.

—Благодарю, я уже сыт по горло, — ответил Парсонс и пошел прочь, сопровождаемый совершенно обалдевшим Уоткинсом Тотлом.

Мистер Габриэл Парсонс посвистывал до тех пор, пока не заметил, что давно прошел мимо собственной калитки. Тут он вдруг остановился и сказал:

—А вы неглупый малый, Тотл.

—Не знаю, — отвечал несчастный Уоткинс.

—Пожалуй, вы теперь будете утверждать, что во всем виновата Фанни.

—Я ничего не понимаю, — отвечал окончательно сбитый с толку Тотл.

—Ну, что ж, — заявил Парсонс, поворачивая к дому, — в следующий раз, когда будете делать предложение, выражайтесь ясно и не упускайте удачного случая. И в следующий раз, когда вас посадят в долговую тюрьму, будьте паинькой, сидите тихо и ждите, пока я вас оттуда выкуплю.

Когда и каким образом мистер Уоткинс Тотл возвратился на Сесил-стрит — покрыто мраком неизвестности. Его башмаки были на другое утро обнаружены у дверей его спальни, но, по свидетельству его квартирной хозяйки, он в течение суток не выходил оттуда и не принимал никакой пищи. По истечении этого срока, когда собравшийся на кухне военный совет решал, не позвать ли приходского надзирателя, чтобы в его присутствии взломать дверь, Тотл вдруг позвонил и потребовал чашку молока с водой. На следующее утро он ел и пил, как обыкновенно, но спустя неделю, читая в утренней газете список бракосочетаний, снова занемог и уж больше не поправлялся.

Через несколько недель после вышеописанных событий в Риджент-канале было обнаружено тело неизвестного джентльмена. В кармане его панталон нашли четыре шиллинга и три с половиною пенса, объявление о бракосочетании какой-то дамы, очевидно вырезанное из воскресного номера газеты, зубочистку и футляр с визитными карточками, которые безусловно дали бы возможность опознать несчастного джентльмена, если б только не оказалось, что на них ничего не написано. Незадолго до этого мистер Уоткинс Тотл ушел из своей квартиры. На следующее утро был предъявлен счет, который до сих пор еще не оплачен, а вскоре вслед за тем на окне его гостиной появился билетик, который до сих пор еще не снят.

Рождественская песнь в прозе

Святочный рассказ с привидениями

Строфа первая

[52]Начать с того, что Марли был мертв. Сомневаться в этом не приходилось. Свидетельство о его погребении было подписано священником, причетником, хозяином похоронного бюро и старшим могильщиком. Оно было подписано Скруджем. А уже если Скрудж прикладывал к какому-либо документу руку, эта бумага имела на бирже вес.

Итак, старик Марли был мертв, как гвоздь в притолоке.

Учтите: я вовсе не утверждаю, будто на собственном опыте убедился, что гвоздь, вбитый в притолоку, как-то особенно мертв, более мертв, чем все другие гвозди. Нет, я лично скорее отдал бы предпочтение гвоздю, вбитому в крышку гроба, как наиболее мертвому предмету изо всех скобяных изделий. Но в этой поговорке сказалась мудрость наших предков, и если бы мой нечестивый язык посмел переиначить ее, вы были бы вправе сказать, что страна наша катится в пропасть. А посему да позволено мне будет повторить еще и еще раз: Марли был мертв, как гвоздь в притолоке.