Читаем без скачивания Том 1. Рассказы и очерки 1881-1884 - Дмитрий Мамин-Сибиряк

Различные пути, которыми идут выходцы из духовной среды, показаны в рассказе «В худых душах» (см. т. 3 нашего издания). Дети деревенского попа Якова Кинтильян и Аня становятся на путь революционной борьбы, другие его сыновья создают свою карьеру на чиновной службе, а один из сыновей в урядники попал. Связь духовенства с господствующими классами отмечена Маминым во многих произведениях, в частности в романах «Три конца» и «Хлеб».

В поздних его произведениях из жизни духовенства критика сильно приглушена. М. Горький по поводу его рассказа «Любовь куклы» (1902 г.) писал: «Сильно смущает меня его последняя вещь… Не нравится мне его отношение к монастырю и монахам» (М. Горький. Собр. соч. в 30 томах, ГИХЛ, т. 28, стр. 271).

Повесть «На рубеже Азии» получила в небольшом газетном отзыве Арс. Введенского весьма противоречивую оценку. По поводу «На рубеже Азии» и «Все мы хлеб едим» Арс. Введенский писал, что они обращают на себя внимание «жизненностью сюжетов, замечательною теплотою, искренностью и задушевностью», что в них «фигуры персонажей очерчены очень живо и типично… самые мысли автора — не плод его личных кабинетных размышлений и фантазии, а результат живого наблюдения над жизнью», что «в них отмечены и черты, общие всей нашей жизни». В противоречии с этой оценкой критик заявил, что «о художественности этих очерков говорить едва ли нужно и удобно» («Голос», 1882 г., № 133). Суть вопроса здесь в том, что у Арс. Введенского и Мамина-Сибиряка были различные представления о художественности. Мамин-Сибиряк мог иметь в виду и Введенского, когда он сурово осуждал кабинетных критиков. «Почему у нас не может быть критики, а есть авторы, — писал он. — Первые создаются кабинетом, а вторые жизнью. Критическая мысль вращается в безвоздушном пространстве — ей не за что уцепиться, и она тащит за собой податливых авторов, которые под конец задохнутся в этом самоковырянии, бессильные дохнуть свежим воздухом… Нет принципов в критике, а художественность — это абракадабра, ее нет, этой роковой формулы, а если есть художественность и поэзия, то это сама жизнь. Критика бессильна освободиться от прежних рамок и категорий и топчется на одном месте: роман, повесть и т. д…, а жизнь творит все новые и новые формы, которые не подходят ни под одну из указанных рубрик». (Полностью не опубликовано. Рукопись хранится в Рукописном отделе Гос. библ. имени В. И. Ленина.)

…картина изображала знаменитую сцену, происшедшую между целомудренным Иосифом и женой Пентефрия. — По библейскому сказанию, юноша Иосиф был продан братьями в Египет, к царедворцу фараона Пентефрию; жена Пентефрия неоднократно пыталась соблазнить Иосифа; однажды она схватила его, но он вырвался, оставив в руках ее свою одежду. Показав одежду слугам и мужу, жена Пентефрия оклеветала Иосифа, и его посадили в тюрьму.

Война гвельфов и гибеллинов. — Гвельфы и гибеллины — политические партии в Италии XII–XV вв.; гвельфы боролись на стороне римских пап против германских императоров и их приверженцев в Италии — гибеллинов; гибеллины состояли в основном из представителей феодальной знати.

Гляжу я безмолвно на черную шаль. — Неточная передача стиха Пушкина «Гляжу как безумный на черную шаль».

Камлотовый — из грубой шерстяной ткани.

Казеннокоштный — обучающийся на средства казны.

«Все мы хлеб едим…». Из жизни на Урале*

Впервые рассказ напечатан в журнале «Дело», № 5, 1882. Рукописный вариант рассказа под заглавием «Неудача» хранится в Свердловском областном архиве. В 1898 году автор включил рассказ в сборник «В глуши». Печатается по тексту этого сборника. В это второе издание он внес существенные изменения: опущены некоторые сцены и эпизоды, в частности, эпизоды, связанные с немцем Фурманом, который разорил вторую половину деревни Шатрово. Сокращены подробности, убраны повторения. В рассказе Мамин-Сибиряк разрабатывает актуальную для начала восьмидесятых годов тему. Тема эта хорошо сформулирована самим автором в начале V раздела рассказа: «Прожив всего несколько дней в Шатрове, я как-то сразу сросся с его интересами, злобами дня и разными более или менее проклятыми вопросами… Той идеальной деревни, описание которой мы когда-то читали у наших любимых беллетристов, не было и помину: современная деревня представляет арену ожесточенной борьбы, на которой сталкиваются самые противоположные элементы, стремления и инстинкты. Перестройка этой, если позволено так выразиться, классической деревни, с семейным патриархатом во главе и с общинным устройством в основании, совершается на наших глазах, так что можно проследить во всей последовательности это брожение взбаламученных рядом реформ элементов, нарождение новых комбинаций и постепенное наслоение новых форм жизни. Нынешняя деревня — это химическая лаборатория, в которой идет самая горячая, спешная работа».

Как в этой общей оценке положения пореформенной деревни, раздираемой внутренними противоречиями, так и в неудачах артельных начинаний Лекандры, скрыта полемика с народниками, которые отрицали самую почву классовой борьбы в деревне. Из журнального текста при переиздании исключены слова Лекандры, которые шли после выражения: «Все прахом пошло». (См. стр. 258 этого тома.) В журнальном тексте после этих слов было: «…как здание, возведенное на песке. Дрянь народишко мои учителя оказались и сейчас на попятный двор. Тут кстати и случай подвернулся. Исправнику донесли, что мы коммунизмом занимаемся… Ну то-се, пошла эта „московская волокита“, а потом смешение языков и рассеяние народов. На поверку вышло так, что мы претерпели некоторое гонение от „мучителя фараона“, значит, все честью кончилось».

Рецензент газеты «Голос» Арс. Введенский следующим образом оценил рассказ Мамина-Сибиряка: «Сюжет очерка г. Сибиряка „Все мы хлеб едим“ не может быть передан в коротких словах. В нем, хотя в бледных чертах, отражается весь быт деревни с ее обострившимися вопросами». Художественные особенности очерка Введенский оценивает так: «В сущности, автор берется передать свои наблюдения над встретившимися ему типами и передает их довольно удачными и характерными чертами. В очерках Д. Сибиряка характеризуются всего более общественные отношения деревни и захолустья» («Голос», 1882, № 133).

Социальную остроту рассказа пытался затушевать критик журнала «Мир божий» После перечисления действующих лиц произведения он писал: «Под пером художника все они укладываются в полную жизни благодушную картину идиллии глухого уголка, где самая борьба за существование теряет свою остроту» («Мир божий», 1898 г., апрель, Библиографический отдел, стр. 83).

Дело было в философии — речь идет о философском отделении семинарии.

Уставная грамота — При освобождении крестьян от крепостной зависимости в 1861 году составлялись акты или уставные грамоты, определявшие поземельные отношения между помещиками и крестьянами до совершения выкупной сделки.

Даровой надел (или дарственный) — земельный надел, равный 1/4 высшего, установленного Положением 19 февраля 1861 г. для данной местности, этот надел помещик предоставлял крестьянам без выкупа, для нормального ведения крестьянского хозяйства его было совершенно недостаточно, и разоренные крестьяне попадали в полную зависимость от помещика.

Прохирь — проныра.

Припущенники — поселенцы на землях коренных владельцев, здесь — на башкирских.

В горах. Очерк из уральской жизни*

Впервые напечатан в первой и второй книжках «Русской мысли» за 1883 год под названием «Старатели. Очерк из уральской жизни» за подписью: Д. Сибиряк. Печатается по сборнику «В глуши», М., 1898 г. с исправлением опечаток по журнальной публикации.

Работа над очерком может быть отнесена к 1880 году. На рукописи (хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства — ЦГАЛИ) — авторская пометка: «1880 г., 1 декабря, г. Екатеринбург». Видимо, вскоре очерк был направлен в «Вестник Европы»; об этом говорит письмо к А. Н. Пыпину от 28 июня 1882 года: «Два года назад я посылал рассказ „Старатели“» (Гос. публ. библиотека имени Салтыкова-Щедрина, Рукописный отдел). После того, как очерк был отклонен редакцией либерально-буржуазного «Вестника Европы», автор передал его в «Русскую мысль». В письме А С. Маминой от 18 января 1882 г. об этом сказано: «мной отдан в толстый журнал „Русская мысль“ мой рассказ „Старатели“, отдан еще в половине прошлого октября» (ЦГАЛИ).

Рукопись хранится в ЦГАЛИ, там же находится выправленная автором копия 4-й главы (окончание ее отсутствует), содержанием которой является судебный процесс Гвоздева и Печенкина. На первой странице копии авторская помета: «NB. Эта глава может быть выпущена совсем или сокращена до minimum'a, так как весь очерк вышел очень длинен. Автор». Эта глава нигде не печаталась.