Читаем без скачивания Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Гленарван, Элен и Мэри Грант — все крепко пожали руку Мюльреди. Этот отъезд в темную, дождливую ночь, когда предстояло пробираться путем, усеянным опасностями, через необъятные пространства дикого, неизведанного края, смог бы, пожалуй, смутить немало людей, менее крепких духом, чем отважный матрос.

— Прощайте, сэр, — промолвил он спокойно. Затем он поскакал по тропе, шедшей вдоль опушки леса, и вскоре исчез.

К этому времени порывы ветра еще более усилились. Ветви эвкалиптов ударялись с глухим стуком друг о друга, и порой было слышно, как они, отломившись, падали на мокрую, размякшую землю. Не одно гигантское дерево, высохшее, но все еще стоявшее, повалилось в эту бурную ночь. Среди треска деревьев и рева Сноу раздавались завывания урагана. Густые тучи, гонимые к востоку, неслись так низко над землей, что казались клубами пара. Царивший кругом беспросветный мрак делал еще страшнее эту и без того страшную ночь.

После отъезда Мюльреди путешественники приютились в колымаге. Элен, Мэри Грант, Гленарван и Паганель разместились в переднем отделении. Оно из предосторожности наглухо было закрыто. В заднем отделении устроились Олбинет, Вильсон и Роберт. Майор и Джон Манглс несли дозор у колымаги, что являлось необходимым ввиду возможного нападения каторжников.

Оба этих верных стража стояли на своем посту, стоически перенося хлеставшие им в лицо порывы дождя и ветра. Сознавая, насколько благоприятен такой мрак для нападения, они силились проникнуть взором в его глубину, ибо из-за воя бури, треска сучьев, шума валившихся деревьев, рева бушевавших вод расслышать что-либо было совершенно невозможно.

Однако среди всего этого оглушительного шума порой на короткое время наступало затишье. Ветер приостанавливался словно для того, чтобы перевести дух. Одна лишь Сноу бурлила среди неподвижных камышей и черной завесы камедных деревьев. В такие минуты тишина казалась особенно глубокой. Майор и Джон Манглс слушали тогда с удвоенным вниманием.

В один из моментов затишья до них донесся пронзительный свист. Джон Манглс поспешно подошел к майору.

— Слыхали? — спросил он его.

— Да, — ответил Мак-Наббс. — Но что это: человек или животное?

— Человек, — ответил Джон Манглс.

Оба стали напряженно прислушиваться. Вдруг снова послышался тот же необъяснимый свист, а вслед за ним — звук, похожий на выстрел. В этот миг буря опять забушевала с новой силой.

Мак-Наббс и Джон Манглс, не будучи в состоянии расслышать друг друга, направились к колымаге с подветренной стороны. В ту минуту, когда они подходили к ней, кожаные занавеси колымаги приподнялись, и из нее вышел Гленарван.

Он тоже слышал и зловещий свист и выстрел, отдавшийся эхом под брезентовым навесом.

— В каком направлении это было? — спросил он.

— Вон там, — Джон Манглс указал рукой в сторону темной тропы, по которой поехал Мюльреди.

— На каком расстоянии?

— Звуки донеслись по ветру. Должно быть, происходило это не ближе чем в трех милях отсюда, — ответил Джон Манглс.

— Идем! — сказал Гленарван, вскидывая на плечо карабин.

— Нельзя! — отозвался майор. — Это западня, расставленная бандитами, чтобы увести нас подальше от колымаги.

— А что, если Мюльреди пал от руки этих негодяев? — настаивал, схватив за руку Мак-Наббса, Гленарван.

— Об этом мы узнаем завтра, — хладнокровно ответил майор, твердо решивший удержать Гленарвана от бесполезной неосторожности.

— Вам нельзя покинуть лагерь, сэр, — сказал Джон, — пойду я один.

— И вы также не должны идти! — с твердостью возразил Мак-Наббс. — Неужели вы хотите, чтобы нас перебили поодиночке, хотите ослабить наши силы, хотите, чтобы мы оказались в руках этих злодеев? Если Мюльреди стал их жертвой, зачем же прибавлять к этому несчастью еще новое? Мюльреди отправился потому, что на него пал жребий. Пади жребий на меня, отправился бы не он, а я, но при этом я не просил бы и не ждал бы никакой помощи.

Майор был со всех точек зрения прав, удерживая Гленарвана и Джона Манглса. Было бы безумием, притом совершенно бесполезным, идти на поиски матроса в такую темную ночь, в лесу, где засели в засаде каторжники. В небольшом отряде Гленарвана числилось слишком мало людей, чтобы можно было рисковать еще чьей-нибудь жизнью.

Однако Гленарван, видимо, не хотел согласиться с этими доводами. Рука его нервно теребила карабин. Он ходил взад и вперед у колымаги, прислушивался к малейшему шороху, вглядывался в зловещий мрак. Его терзала мысль, что один из близких ему людей где-то лежит смертельно раненный, всеми брошенный, тщетно зовя на помощь тех, для кого он рисковал жизнью. Мак-Наббс далеко не был уверен, что ему удастся удержать Гленарвана и что тот, повинуясь порыву сердца, не бросится под выстрелы Бена Джойса.

— Эдуард, — сказал он, — успокойтесь. Послушайте друга. Подумайте об Элен, о Мэри Грант, обо всех, кто останется здесь. И куда же вам идти? Где искать Мюльреди? Если на него напали, то не ближе чем в двух милях отсюда. На какой дороге? Какой тропой нужно туда пробираться?

В эту минуту, как бы в ответ на слова майора, раздался жалобный крик.

— Слушайте! — сказал Гленарван.

Крик послышался с той же стороны, откуда прозвучал выстрел, на расстоянии какой-нибудь четверти мили. Гленарван, оттолкнув Мак-Наббса, уже бежал по тропе, но тут шагах в трехстах от колымаги послышался голос:

— Помогите! Помогите!

Голос был жалобный, полный отчаяния. Джон Манглс и майор бросились по тому направлению, откуда он раздался. Пробежав несколько минут, они увидели, что вдоль опушки леса ползет и жалобно стонет какой-то человек. То был Мюльреди, раненный, умирающий. Когда товарищи подняли его с земли, они почувствовали, что руки их в крови.

Ливень все усиливался, ураган неистовствовал в вершинах сухостойных деревьев. Борясь с яростными порывами ветра, Гленарван, майор и Джон Манглс понесли Мюльреди к колымаге.

Когда они внесли в нее Мюльреди, все встали с места. Паганель, Роберт, Вильсон и Олбинет покинули колымагу, а Элен уступила бедному Мюльреди свое отделение. Майор снял с матроса промокшую от крови и дождя куртку и обнаружил у него в правом боку рану, нанесенную кинжалом. Майор умелой рукой перевязал ее. Сказать, были ли задеты главные органы, Мак-Наббс не мог. Из раны, то усиливаясь, то ослабевая, струилась алая кровь. Бледность и слабость раненого говорили о серьезности ранения. Майор, обмыв предварительно рану свежей водой, наложил на нее плотный тампон из трута и нескольких слоев корпии, а затем туго забинтовал. Ему удалось остановить таким способом кровотечение. Мюльреди уложили на здоровый бок, приподняв ему при этом голову и грудь, и Элен дала ему выпить несколько глотков воды.