Читаем без скачивания Путешествие парижанина вокруг света - Луи Буссенар

В тот момент, когда жандарм произнес слово «тому», шляпа слетела у него с головы, и людоеды, приняв слово «тому» за «табу», поняли, что этот усатый человек накладывает «табу» на свою шляпу, святость которой переходила также и на его особу, делая из него своего рода «божество».

Мало-помалу старейшины племени решились наконец с величайшей боязливостью и робкой почтительностью приблизиться к нему и потереться своими носами о нос жандарма. Последний, по-видимому, был весьма тронут этой экзотической вежливостью и не думал уклоняться. После своих высших сановников один за другим стали подходить остальные представители племени, не исключая даже женщин и детей, и все они терлись носами с величайшей, богобоязненной почтительностью. Однако этот религиозный обряд туземцев привел в результате к тому, что нос бравого жандарма из сизого превратился в багровый, но зато австралийские святцы обогатились новым святым. Надо сказать, воинственный облик Барбантона приобрел от этого только еще более внушительный вид. И туземцы были этому очень рады, а европейцы приветствовали это багровое пятно на его лице как знак будущих, более счастливых дней.

— Прекрасно! — сообразил наконец жандарм. — Кажется, я становлюсь чем-то вроде императора или даже самого бога! Ну что же, господа дикари, я не прочь…

Фрике первым пришел в себя после пережитых недоумений.

— Право, жандарм, — сказал он, — вы наш настоящий спаситель!

— Молодой человек, кто вы такой и что вы здесь делаете?

— О, я, видите ли, — совершенно серьезно ответил мальчуган, — вчера еще был квартирмистром на французском судне, с четверть часа был почти ростбифом, сейчас — ваш должник по гроб жизни!

Точность и ясность этого ответа, по-видимому, удовлетворили жандарма.

Тем временем туземцы все еще лежали распростершись на земле, не поднимая головы.

Барбантон вложил свою саблю в ножны и величественным жестом приказал чернокожим подняться. Затем, заметив на обшлаге рукава докторского мундира три золотые нашивки, означающие высший врачебный чин, он тотчас же вытянулся перед ним в струнку и, взяв под козырек, произнес:

— Прошу извинения, господин доктор, вы как старший по чину мое начальство! Позвольте мне предложить вам услуги и предоставить себя в ваше полное распоряжение!

— Благодарю вас, милейший, — отозвался доктор, — услуга, которую вы нам только что оказали, избавляет вас от всех формальностей по отношению ко мне, тем более что все мы находимся в самом плачевном состоянии, и общая участь сближает нас, сглаживая все различия! Все мы потерпели кораблекрушение и близки к голодной смерти. Теперь все дело в том, чтобы как-нибудь вывернуться из этой ситуации и братски соединить наши усилия, чтобы как можно скорее расхлебать эту кашу, а прежде всего, чтобы утолить наш голод!

— О, что касается этого, то я живо распоряжусь! Я сейчас отряжу этих господ за провиантом, и не пройдет и двух часов, как у нас будет обед, клянусь честью Барбантона!

Действительно, жандарм не бросал слов на ветер; он так умел приказывать, распоряжаться, прибегать вовремя к своему табу, что вскоре в импровизированном лагере спасшихся после крушения царило полное изобилие.

Заваленные подношениями — мясом кенгуру и опоссумов, за которыми тотчас же принялись охотиться черномазые поклонники Барбантона, — наши европейцы имели возможность благополучно добраться до Кардвелля в сопровождении всего племени австралийских аборигенов, которые скакали и приплясывали вокруг них, как туча черной саранчи.

Вскоре они добрались до цивилизованной местности, где и расстались с растроганными туземцами после довольно продолжительного прощания, сопровождавшегося бесчисленными рукопожатиями, объятиями и потиранием носов, так как туземцы долго не могли решиться расстаться со своим «табу», то есть с представительным жандармом, но в конце концов все-таки пришлось.

Рассказ о странных приключениях, пережитых потерпевшими кораблекрушение, в продолжение целых суток являлся единственной темой всех разговоров в городе, а Барбантон сделался притчей во языцех. Все журналы и газеты поместили его портрет; редактор одной большой газеты даже приобрел его автограф, уплатив за него по тысяче франков за строку.

Но, очевидно, французскому жандарму было суждено пройти через целый ряд самых невероятных приключений. Колониальный суд, стоящий за привилегии своих соотечественников, потребовал привлечь Барбантона к ответу за узурпацию чужих обязанностей и приговорил к штрафу в размере одного фунта стерлингов. Англичане такие формалисты, как известно.

При выходе из зала суда председатель вручил Барбантону прекрасные золотые часы и пачку облигаций. Это была награда за его поведение, а штраф, к которому его присудили, являлся наказанием за нарушение принципа невмешательства.

После этого потерпевшие крушение не стали задерживаться в этих местах и поспешили разыскивать своих друзей. Они твердо верили, что «Молния», несмотря на повреждения и невзирая на бурю, продолжила свой путь к убежищу бандитов, точное местоположение которого им было хорошо известно.

Барбантон, разбогатевший теперь благодаря щедротам английского правительства, предоставил все свои средства в распоряжение своих соотечественников. Они зафрахтовали небольшое легкое судно малого водоизмещения с пятью матросами, хорошо знакомыми со всеми проходами между коралловыми рифами.

Это было, быть может, безумием, но наши друзья не задумываясь решились на такое опасное приключение.

Прежде чем следовать за ними, скажем несколько слов о кораллах.

Коралл — это известковая розовая или ярко-красная масса, столь высоко ценимая дикарями, а равно и цивилизованными народами, выделяется микроскопическими животными, обитающими на дне моря.

Каждый знает кое-что о жизни этих крошечных существ, те места, где они по преимуществу водятся, и что добывание их представляет собой довольно значительный промысел.

Тем не менее далеко не все знают и могут дать себе отчет в той гигантской работе, которую совершают эти крошечные существа, работе, результаты которой во много раз превосходят все, что мы можем себе вообразить.

Действительно, существование этих маленьких животных, безлистных кустов или каменных растений является истинным чудом природы: они размножаются почками и ростками и в то же время разрастаются в громадные колонии, которые в конце концов загромождают моря своими бесчисленными разветвлениями.

Не говоря уже о коралловых островах, само название которых указывает на их происхождение, коралловые рифы существуют еще вокруг побережья Новой Каледонии на протяжении девятьсот километров. И все это воздвигнуто этими неутомимыми маленькими тружениками. С восточной стороны Австралии они образовали или, вернее, воздвигли мель в одну тысячу шестьсот километров, а Опасный архипелаг, уже столь знаменательный по своему названию, простирается на две с половиной тысячи километров в длину и почти на столько же в ширину. В общей сложности получается чуть больше шести тысяч квадратных километров кораллового материка. И эта колоссальная работа все продолжается, и потому нетрудно предвидеть, что эти дендроиды с окаменелыми и тем не менее живыми ветвями будут служить фундаментом для материков грядущего времени.