Читаем без скачивания Фанфик Everything I am - Фанфикс.ру

Значит, после завтрака передо мной стоят две задачи.

Первая — распространяющаяся и на время завтрака тоже — не попасться на глаза Снейпу. Что-то мне подсказывает, что поглядев на меня, он попытается упечь меня в больничное крыло. А я туда не хочу. Будь это кто угодно кроме Снейпа, я бы отказался — но он же и спрашивать не будет. Решит, что мазь не помогает — и вперед, Поттер, будем принимать меры.

Отсюда следует задача номер два: самому сходить к мадам Помфри и попросить у нее болеутоляющее. Я не собираюсь поддаваться физическим слабостям — они меня только злят, но никак не лишают ни силы, ни ясного ума.

Да — но для того, чтобы заняться осуществлением моих намерений, надо сперва выйти из-за полога. А там наверняка яркое утро. Вчера распогодилось с полудня — и закат обещал солнечный день. А с моими глазами сейчас впору солнцезащитные стекла в очки ставить. Это, кстати, идея — можно попросить Гермиону зачаровать их, чтобы темнели на солнце, а в помещении снова становились прозрачными. Интересно, у магглов по этому поводу что-нибудь придумано? Или они и темные очки с диоптриями делают?

Развлекая себя мыслями обо всем и ни о чем, я отдергиваю край полога и выхожу, тут же прикрывая ладонями и глаза и лоб: бьющее в лицо солнце причиняет резкую боль, отдающуюся не только в шраме, но даже где-то в затылке. Будь ты неладен, в сердцах думаю я, вспоминая того, кто одарил меня шрамом, как же меня достало вечно учитывать твое присутствие в этом мире!

— Гарри! — Невилл.

— Гарри, что такое?

Рон. Я бы удивился, наверное, с чего это Рон вдруг проявляет обо мне заботу, если бы мог сейчас подумать хоть о чем-то кроме того, что боль в шраме, похоже, решила там обосноваться на постоянное место жительства. Не нравится мне это. Вовсе не нравится. Как поживает мое Зеркало?

Я прощупываю магическую защиту и убеждаюсь в ее целости и сохранности. Неплохо. Значит, я имею дело только с мигренью. Утешает.

— Гарри, ты плохо себя чувствуешь?

Я поворачиваюсь спиной к окну и стираю пальцами выступившие на глазах слезы. Потом, подумав, снимаю и начинаю протирать полой мантии очки.

Как разговаривать с Роном? Это ведь то, чего я ждал от него, даже не слишком надеясь — шаг к примирению. Но мне сейчас не до того, чтобы упражняться в искусстве осторожных ответов. У меня все мысли о другом. И вообще дипломатия — мое слабое место.

— Что-то случилось, — говорю я вместо ответа, адресуясь ко всем, но глядя на Невилла. — Этой ночью произошло что-то, что очень радует Волдеморта.

Симус и Дин бледнеют и переглядываются, а Невилл и Рон машинально делают шаг ко мне.

— Ты уверен? — спрашивает Рон. Тем тоном, каким всю жизнь разговаривал со мной мой лучший друг. Друг, который только в последнюю неделю будто с цепи сорвался. В его голосе тревога и участие — вот только та беда, что я им больше не доверяю. Я молча киваю. Невилл хмурит густые брови и смотрит исподлобья:

— Голову даю на отсечение, что нам опять ничего не расскажут. Тебе было… видение?

Я хмыкаю на формулировку:

— Я же не Трелони. Нет, конечно. Просто у меня есть с Волдемортом…

— …связь через шрам, — заканчивает Невилл фразу. Я киваю.

Стоим себе и разговариваем, словно вокруг никого нет. И тема безобидная.

Невилл наверняка прав: нам опять ничего не расскажут. Или скажут, что произошло очередное «совпадение фактов» и массовая гибель магглов в центре, например, Лондона никак не связана с Волдемортом.

— Чертов ублюдок, — Невилл зло смотрит в пространство, а я думаю, что у него тоже есть к нашему общему врагу свой персональный счет. Я погорячился, решив, что кроме Гермионы со мной сейчас никто не станет связываться из-за опасности оказаться на переднем краю. Невилла тоже стоило посчитать.

— Ладно, — нарушает молчание Дин, — идемте на завтрак? Может, там что узнаем.

Когда-то они мне не верили. Считали, что я выдумываю, чтобы снискать популярность. Теперь уже не сомневаются в том, что я не лгу — а мне почему-то ничуть не радостно от этого факта.

— Что узнаем? — отмахивается Невилл. — Про Волдеморта, что ли? Держи карман шире.

— Не называй его по имени! — вскидывается Симус.

Невилл тяжело смотрит на него, и мне не нравится этот взгляд. Он, конечно, очень уравновешенный, но у всех есть свой предел — и сейчас, по-моему, Невилл к нему близок. Я удерживаю его за локоть — и Финниган переводит взгляд на меня. Я встречаюсь с ним глазами и произношу по слогам, четко артикулируя:

— Вол-де-морт. Ну?

Симус несколько секунд пристально глядит на меня, а потом отворачивается, и в глазах его мелькает какое-то не до конца спрятанное чувство. Предвкушение? Злорадство? Просто давняя неприязнь? Не знаю — мне лень разбираться. Я нащупываю в кармане склянку с мазью и размышляю, не сходить ли в больничное крыло еще до завтрака. А то при таком самочувствии кусок в горло не полезет.

Но если пойти к мадам Помфри сейчас, на завтрак я в лучшем случае опоздаю. В худшем — пропущу. А поесть стоило бы.

— Пойдемте, — вздыхает Рон, не дождавшийся от меня никакой реакции на свое обращение. Я медленно наклоняю голову в знак согласия — кивнуть означает на несколько секунд лишиться четкого зрения — и иду к двери, поправив на плече ремень сумки. Дин с Симусом уже выходят — мы направляемся следом. На скулах Невилла все еще играют желваки.

Когда мы входим под своды Большого зала, я понимаю, что мой ночной приступ в самом деле означал восторг Волдеморта. Большинство присутствующих не ест, а сидит, уткнувшись в утренние газеты, которых сегодня на удивление много. Гермиона тоже сосредоточенно читает и поднимает голову, лишь когда моя ладонь ложится ей на плечо. Глаза у нее кажутся очень темными — может быть, из-за расширенных зрачков, может быть, потому что она очень бледная.

— Что на сей раз? — спрашиваю я вместо пожелания доброго утра. Края гермиониного рта вздрагивают, как будто она хочет что-то сказать, но слов нет: она молча протягивает мне газету. Я принимаю ее из холодных рук и смотрю на первую страницу, желая, чтобы все, что сейчас происходит, было лишь продолжением ночного кошмара.

Я научился жить в ожидании. Я уже начал привыкать к тому, что главный враг нашего мира — мой персональный противник. Но он был лишен самых верных и могущественных слуг — мозг его армии томился в Азкабане. Загнанный туда не без моей помощи.

Старший Малфой. Руквуд. Нотт. Еще кто-то. Все они были под стражей — и ничто не указывало на то, что положение может измениться. Хотя Дамблдор предсказывал, что дементоры могут изменить нам и присоединиться к темной стороне.

Я смотрю на заголовок и испытываю явственное ощущение дежа вю: это уже было. Я уже читал о том, как узники покидали Азкабан — и в организации побега винили Сириуса.

Теперь винить некого — разве что руководство Министерства магии. Оно так и не вняло словам нашего директора, несмотря на его руководящую должность. Как это называется у магглов — преступная халатность? Вот она самая.

«Стены Азкабана разрушены. Находившиеся в заключении темные маги покинули его вместе со своими стражниками. Дементоры присоединились к Тому-кого-нельзя-называть. Волшебный мир на грани паники», — кричит передовица. Я складываю газету, скручиваю, желая ударить кого-нибудь плотным свитком бумаги. Лучше всего Малфоя — его лицо сияет скрытым торжеством. Вот он — итог вашей «проверки доверием», директор.

Я яростно поворачиваюсь к преподавательскому столу — но Дамблдора нет на месте. Зато Снейп здесь — и в упор смотрит на меня. Я не скрываясь отвечаю на его взгляд, испытывая гневное отчаяние. Он, конечно, тоже понимает, что проблемы многократно умножились.

Мне так хочется поговорить с ним. Чтобы он сказал, что паниковать рано, что это не начало конца, что надежда еще есть.

Все это я, конечно, могу сказать себе и сам, но когда говорит он, я верю.

Снейп чуть заметно кивает и отворачивается — а я обретаю способность дышать, хотя в его жесте и не было утешения.

Большой зал охвачен тихой истерикой. Дин уже, кажется, передает кому-то мои слова; он указывает на меня взглядом, и я сажусь, чтобы не торчать у всех на виду. Все — пора взять себя в руки. Как бы то ни было — это могло случиться и это случилось. Примем как факт.

Опускаясь на скамью, я ловлю краем глаза крайне заинтересованный взгляд, брошенный на меня Симусом. Неужели он видел, как мы переглянулись со Снейпом? И если видел — то что?

Мне сейчас не до Симуса. В конечном итоге его инсинуации могут подождать. А вот то, что нас ждет в ближайшем будущем, требует незамедлительного обдумывания — особенно учитывая нынешнюю мою боль в шраме.

— Гарри… Ты скверно выглядишь, — говорит Гермиона негромко, поглядывая на меня.

— Спасибо.

— Извини, но это правда. Ты плохо спал?

— Нет, просто голова болит, — коротко отвечаю я и начинаю намазывать джемом тост.