Читаем без скачивания Несущественная деталь - Иэн Бэнкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нам грозит опасность?»
«Ммм, в некоторой степени. И не буду делать вид, что нет, — сказал корабль. — Тот факт, что здесь присутствует такой серьезный корабль, как один из „Глубочайших Сожалений“, наводит на размышления. Как и то, что они решились идти на конфронтацию с кораблем класса „Палач“ при всей его уязвимости. Да, „Палач“ — старая рухлядь, но все же достаточно серьезное оружие, чтобы ДжФКФ в обычной ситуации стал задираться. Я не знаю, что тут происходит, но их поведение выходит за рамки обыденного. В поле имитации такое развитие событий предполагает приближение к критической фазе».
«Это вы сейчас произнесли какие-то неизвестные мне ругательства?»
«Типа того. Означает, что кто-то здесь приближается к точке невозврата, поставив все на карту. Это предполагает некоторое изменение правил».
«В хорошую сторону?»
«А вы как думаете?»
«Я думаю — в плохую».
«Правильно думаете».
«Что теперь?»
«Пора кончать играть с ними в игры».
«Вы собираетесь атаковать?»
«Что? Нет! Вы что, такая уж кровожадная? Нет. Мы выведем вас из опасной зоны, сбросив частично маску скромного „Палача“, и оторвемся от них на такое расстояние, когда они будут не в состоянии видеть, что я делаю. Тогда я отправлю вас в пункт назначения в шаттле… а может быть, даже и не шаттле, а в одном из моих компонентных катеров с учетом того мусорного потенциала, который, похоже, находится в этом объеме в настоящее время. Вы отправитесь на Сичульт, чтобы побеседовать с мистером Вепперсом, а я поошиваюсь здесь, чтобы образумить ДжФКФ, — надеюсь, только в метафорическом смысле, — а потом займусь этой вспышкой гоп-материи, какой бы масштаб это конкретное осложнение ни приобрело в последнее время».
«Вы уверены, что можете расстаться с этим „катером“?»
«Да, я… опа, привет; они снова меня окликают, говорят: либо разворачивайся, либо — бла-бла-бла. Так что выбора не осталось».
Она увидела, как изображение вокруг нее моргнуло и стало разворачиваться, потом все звезды словно изменили цвет, те, что впереди, засияли синим, те, что сзади, — красным.
«Пока, ребята…» — начал говорить корабль, но тут все потемнело.
Потемнело? — подумала она. Потемнело?
Она успела транслировать: «Корабль?», но тут раздался голос корабля:
«Приношу извинения».
Изображение снова появилось. На этот раз на нем оказалось много нового: перед ними плыли десятки пронумерованных крохотных ярко-зеленых форм с тянущимися за ними цветастыми линиями и уходящими вперед разноцветными. Концентрические круги различных пастельных оттенков с непонятными ей символами, словно прицельные рамки, накладывались на каждую из крохотных зеленых форм, которые быстро обрастали плавающими вокруг иконками, собирающимися, как колода карт; она вгляделась в одну из них, и та разложилась на странички с текстом, диаграммами и объемными двигающимися изображениями, от которых у нее зарябило в глазах. Она отвернулась и теперь стала смотреть на картинку в целом; тысяча крохотных цветастых светящихся мушек, выпущенных в черную пустоту собора.
«Что случилось?» — спросила она.
«Агрессивные действия. Похоже, эти сукины действия хотят настоящую войнушку, — сказал корабль. — Будь мы кораблем класса „Палач“, от нас бы и мокрого места не осталось. Ну, суки. Пора мне дать им надлежащий ответ, деточка. Я должен приготовиться к атаке. Извините, но, наверно, будет больно».
«Что?»
«Это называется „полный шлепок“. Это не вредно. Означает, что вы все еще живы, а я — функционирую. И не волнуйтесь, вспомогательная программа мониторит вашу нервную систему, если будет по-настоящему больно, она примет меры. Ну, давайте, приступаем! Время не ждет! Скажите, когда будете готовы».
«Адский хер. Хорошо. Я готова. Типа я…»
И тут она словно получила удар по всему телу, словно по всем его частям одновременно. Удар, казалось, был нанесен с одной стороны — справа, — но ощущение было такое, словно его ощутила каждая ее частичка. Особой боли она не почувствовала, — боль распределилась по всей поверхности, — но незамеченным это событие определенно не прошло.
«Как мы поживаем?» — спросил корабль, когда все тело Ледедже сотряс еще один жуткий удар — на этот раз слева.
«Поживаем прекрасно».
«Вот и умница».
«Я…» — начала было говорить она.
«А теперь держитесь крепче».
Еще один сокрушительный шлепок по всему ее телу. Она вроде бы потеряла сознание, потом пришла в себя. Голова у нее шла кругом. Она обвела взглядом все эти сотни плавающих вокруг нее хорошеньких маленьких символов в пастельных венчиках.
«Все еще с нами?»
«Вроде бы, — транслировала она. — Мне кажется… боль в легких. Такое возможно?»
«Понятия не имею. В любом варианте пока идет калибровка программы. Хуже этого уже не будет».
«Они в нас попали?»
«Да что вы! Нет, конечно. Мы просто выходили из зоны действия их сканеров. Эти кретины нас потеряли. Они понятия не имеют, где мы теперь».
«Это хорошо».
«А это значит, то, что с ними сейчас случится, оно словно возникнет ниоткуда. Смотрите, как говорят, и наслаждайтесь…»
И тут же что-то приподняло и бросило ее — она кувырком полетела в эту картинку, словно корабль всей своей мощью вцепился в ее глазные яблоки, потащил и швырнул в этот безумный хаос невероятных цветов, ошеломительной скорости и бесконечно мелких подробностей, которые были миром его сумбурно неохватного восприятия. Она почувствовала ужас и закричала бы, если бы не ощущение, что в легких не осталось воздуха.
К счастью, мгновенно вся это невыразимая сложность уменьшилась, усеклась, изображение сфокусировалось, словно специально для нее; изображение сосредоточилось на одном из маленьких зеленых символов; концентрические круги вокруг него завертелись, задергались в разные стороны, символы мерцали и изменялись с такой скоростью, что она не успевала следить за ними. Потом два кольца засветились и поменялись местами, то, которое стало внутренним, казалось, снова замигало, но теперь ярко; она почувствовала, как ее веки словно сжимаются, виртуальные зрачки закрываются. Мерцание ослабло, оставив после себя крохотные зеленые зернышки там, где перед этим была сложная форма. Все это заняло менее секунды.
Она попыталась проследить за рассеивающимся дождем зеленых звездочек, но тут изображение крутануло ее и снова швырнуло назад, показывая еще одну крохотную зеленую форму. Кольца вокруг нее сомкнулись в новую конфигурацию; вспышка — и эта форма исчезла в зеленом фейерверке искр. Ее выдернули из созерцания того, на что она смотрела, чтобы она смогла осознать: она видит уничтожение ракет, снарядов или еще чего-то в этом роде. И каждый раз не было мгновения неподвижности — ее выдергивали из одного крупного плана, чтобы тут же швырнуть к другому, с каждой новой целью звездный ландшафт вокруг нее бешено вращался.
После пятого или шестого просмотра (крупный план — мерцание — вспышка) рассеивающееся облако еще более крохотных зеленых частичек (таких маленьких, что она поражалась собственной способности видеть их, понимая, что если бы смотрела на экран собственными глазами, то ничего такого не увидела бы) начало отползать в стороны от некоторых маленьких рваных зеленых форм. У них тоже были линии сзади и спереди, и их сопровождали аккуратно собранные иконки с цифрами, иллюстрациями и описаниями. Линии мигали, покрывались дымкой, замирали, утолщались по мере того, как становились то темными, то светлыми, но светились синим светом.
Векторы, неожиданно для себя самой подумала она, когда ее в очередной раз швырнуло к одной из зеленых форм покрупнее — настолько близко, что она увидела: перед ней корабль. Так, значит, «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» брал на мушку и уничтожал не ракеты — корабли. Ракетами были еще более мелкие зеленые формы. Концентрические ореолы вокруг каждой из целей показывали выбор оружия.
Вокруг каждой из ракет появились ореолы, словно многие сотни ожерелий из световых бусинок. Они мигнули одновременно, потом ореолы исчезли, не осталось даже обломков. План стал менее крупным, зеленая форма, обозначающая корабль, казалось, помедлила в неуверенности, остановилась, а ореолы вокруг нее мигали, замирали и вспыхивали. Она внезапно испытала желание отвернуться, но перед ней возникла новая цель — ее выхватили с прежнего места и снова швырнули к экрану, чтобы она увидела, как другой корабль замер в прицельных кругах. Потом еще один, потом еще, потом еще. Потом два одновременно. Ощущение было такое, будто ее лобные доли разрываются на части.
«Адский род», — услышала она собственный голос.
«Вам нравится? — спросил корабль. — Самое мое любимое смотрите через мгновение».
«Что такое — самое любимое?» — спросила она, когда появился следующий обреченный корабль, застыл на месте, был пойман прицелом.
