Читаем без скачивания Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский

Старик встал, нет, он не растерялся, нет, но было противно и немного страшно. Страшно от смысла слов этого человека. Страшно от реальности сказанного, от реальности происходящего.

«Вот, как может ранить правда. Вот так. Сколько раз я сам, говоря правду – добивал человека, делал его податливым и послушным, делал с ним все что хотел, стоило только сказать правду. Горькую правду. Старые волки, тоже должны однажды промахнуться и тогда более молодые и матерые самцы, добьют вожака или просто выгонят его из стаи, обрекая на одиночество и смерть от голода». – Маленький подумал это вовсе не с горечью, а с каким-то обреченным согласием к своим мыслям.

Он медленно встал и еще раз, взглянув на Нелюбкина, тихо и жестко сказал:

– А ведь я приду, приду и тогда говорить жестко будут уже другие люди. Ты поверь в это и запомни мои слова.

Маленький не захотел уходить с этого поля боя побежденным, нет. Даже понимая, что Нелюбкин выиграл эту дуэль, Андрон Кузьмич решил покинуть кабинет, как он это делал много раз в своей служебной карьере, деля вид, что последнее слово осталось за ним и расплата для его противника, неминуема.

Когда старик вышел, Нелюбкин долго смотрел на закрытую дверь, затем достал сигарету. Он сидел, курил и что-то бормотал себе под нос.

Вилор медленно шел по длинному коридору. Ему было больно переставлять ноги, гудела голова, каждое движение отдавалось тупой болью в мозг. Ломило руки и икры, а мышцы бедер, так вообще казалось, были чужие и ничего не чувствовали, они от ударов дубинкой потеряли, как ощущал Щукин эластичность и упругость. Мышцы, словно старый картон трухлявый и шершавый, не выдерживали физической нагрузки и веса тела и постоянно тряслись, как крыло самолета во время турбулентного потока.

Экзекуция в подвале заставила задуматься еще раз, человек вовсе не совершенное создание, если после элементарных, далеко не смертельных ударов резиновой палкой, он превращается в кусок не транспортабельного мяса и набора костей.

Вилор с грустью и даже страхом думал, что его вновь ведут в этот страшный подвал, а точнее в этот страшный и темный каменный бокс, где ему вновь пропишут партию смачных примочек резиновым массажером.

Но его сейчас вели явно не в подвал. Когда они подошли к лестнице его толкнули по направлению вверх, затем по длинному коридору провели в соседний корпус тюрьмы. Это было здание, где находилась администрация следственного изолятора. Так, по крайней мере, это понял Вилор. Тут находились вовсе не камеры, а кабинеты. Поскольку двери были не железные, а деревянные, и еще на окнах хоть и были решетки, но они были сварены не ввиде обычных крестов, а по каким-то странным лекалам, в виде полукругов и лучей по диагонали. Явно этот корпус предназначался не для содержания арестантов, а совсем для других целей. Охранники, подвели Щукина к одной из дверей и без привычного окрика: «лицом к стене», втолкнули его в помещение.

Это был кабинет, очень напоминавший тот, в котором его допрашивал следователь Нелюбкин. Тот же длинный синий стол, со стульями, прикрученными к полу. Больше никакой мебели, лишь корявая плохо сделанная лавка в углу.

Рядом со столом стояли два человека. Одним был худой старик с седыми волосами, зачесанными назад и толстыми роговыми очками на носу, они, так увеличивали глаза, что делали его взгляд неприятным и пристальным. Второй мужчина помоложе, но тоже, как показалось Вилору – человек преклонного возраста. Правда, этот второй, был полной противоположностью высокого старика. Низенький и коренастый, он был похож на повара из провинциальной столовой, розовые пухлые щеки и немного озорная улыбка из-под толстеньких губ.

Оба человека стояли и внимательно смотрели на Вилора. Щукин оглянулся и увидел, что охранники в кабинет не вошли и остались стоять возле двери в коридоре. Вилор тяжело вздохнул и сделал шаг вперед.

Тот, что был коренастый и пухленький неожиданно приветливо, как-то радостно спросил:

– Вы Щукин Вилор Андреевич?!

Вилор ухмыльнулся и кивнул головой в ответ:

– Да, а вы ожидали тут увидеть другого?!

Толстяк хмыкнул и, посмотрев на высокого старика, буркнул:

– Ну, вот видите Андрон Кузьмич?! Как и говорил я, дерзкий и сам себе на уме. Как и написано в личном деле…

Высокий старик тоже кивнул головой и спокойно сказал:

– Вижу, вижу. Так же, как вижу, что вроде он не совсем в порядке? – седой продолжал буравить взглядом сквозь толстые линзы своих очков.

Вилор вновь тяжело вздохнул и, немного сморщился, ноги заломило с новой силой.

– Вы проходите Щукин, проходите и садитесь. Меня зовут Иван Васильевич, – вновь как-то радостно воскликнул пухленький коротышка. – А это Андрон Кузьмич. Он хотел вас видеть.

Вилор с удивлением взглянул на высокого старика и, покачав головой, сделал три шага вперед, и медленно сел на прирученный к полу стул. Его лицо скривилось от боли, высокий старик это заметил и спросил:

– Это вас охрана так?

Вилор ничего не ответил, он тяжело вздохнул в ответ и отвернулся к окну. Но за Щукина неожиданно начал оправдываться низенький толстяк:

– Вы же понимаете, Андрон Кузьмич, я тут за внутренний режим теперь не отвечаю и за конвой тоже. И за охрану. Они теперь сами по себе! Я, так сказать, тут на птичьих правах теперь. Они меня держат,… как того пса, который, состарился и выгнать жалко и прибить затратно…

Высокий старик махнул рукой:

– Ладно, что тут, время терять не будем. Вы что-то хотели сказать арестованному, так говорите.

Вилор с любопытством посмотрел на этого странного человека в роговых очках. А толстяк тем временем, сел рядом со Щукиным на лавку и тяжело вздохнув вновь, дежурно улыбнулся:

– Понимаете ли, гражданин Щукин, я хочу попросить вас об одном одолжении.

Вилор в недоумении нахмурил брови.

– А просьба простая, – продолжил толстяк. – Вы должны забыть о том, что сейчас вы были здесь. И все. Просто, как будто вы сейчас сидите в камере, а вас тут нет. И вас никуда никто не водил в этот отрезок времени. Вот и все.

– Не понял?!!!.. А жить-то в это вот время мне можно?! – грустно сострил Вилор.

– Ну, вот видите, он в полном расположении духа Андрон Кузьмич. А вы переживали, что он с собой, что-то может сделать, – ухмыльнулся толстяк и покосился на старика в роговых очках.

Тот удовлетворительно кивнул головой и показал жестом, что бы толстяк замолчал.

Старик подошел к Щукину и тихо, но уверенно сказал:

– Видите ли, уважаемый Вилор Андреевич, мы выдернули вас из камеры, что бы вы повидались кое с кем. Вот и все, а так как решение об свидании принимает следователь, тот следователь, что ведет ваше дело, то и знать он этого не должен, что вас куда-то без его ведома водили. И тем более устраивали свидание… Вам ясно?