Читаем без скачивания Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2] - Роман Добрый

Перед входом с лестницы в комнату-склеп башенки находились две ниши: одна — справа, другая — слева.

¾ Вы В., будьте добры стать здесь, а ты, доктор, — там. Прошу вас хранить, господа, полное молчание. Что бы выни увидели, что бы ни услышали, будьте немы, как рыбы.

¾ А где же вы сами будете, Иван Дмитриевич? — спросил мос­ковский сыщик-начальник.

¾ Тут же, около вас.

Наступила мертвая тишина. Еле заметная полоска лунного света тускло пробивалась через оконце башенки. Обманутые вновь насту­пившим безмолвием, совы и крысы вернулись в свое мрачное жили­ще. Сколько времени прошло, я не знаю. Но вдруг протяжный скрип-стон достиг наших ушей. Я вздрогнул, насторожился, за­мер. По лестнице кто-то поднимался. Слышалось прерывистое, взвол­нованное дыхание и тихое бормотание.

¾ Я здесь опять... мое здесь царство.

Говоря откровенно, я чувствовал себя далеко не спокойно. Я слы­шал, как билось тревожно-пугливо мое сердце. Около меня, совсем сдавив меня, стоял Путилин. Большая черная фигура быстро прошла мимо нас. Невольно я схватил Путилина за руку.

¾ Тс-с!.. — еле слышно прошептал он.

Блеснул слабый огонек крошечного фонаря. Высокий призрак снял с себя плащ-мантию.

Путилин слегка отодвинулся от меня, стараясь ближе придвинуть­ся к комнате-склепу. А то, что там происходило, было действительно странно, необычайно, казалось какой-то грезой, каким-то кошмаром, больной фантазией. Посредине пола на коленях стояла высокая фигу­ра призрака — офицера петровских времен! Он вынимал кирпич за кирпичом и теперь уже громко говорил, говорил... Великий Боже, как он говорил! Это был безумный, восторженно-экзальтационный крик, то плачущий, то хохочущий.

Знаю я башню, знаю одну,Клад вековечный в ней я найду!Камень за камнем стану снимать,Клад драгоценнейший в недрах искать.

Уныло-страшно звучит плачущий напев...

¾ Найду, найду! Я постиг, я разгадал тебя, Сухарева башня! Я узнал твою заповедную тайну... Ха-ха-ха... Они меня считают безумцем! О проклятые, слепые палачи! Я говорил им, что здесь, в этой вот башне зарыт клад.

Жигули, ай Жигули! Сухаревка, ай Сухаревка!

Безумный человек вскочил. Он хохотал, размахивая руками.

¾ Я царствую здесь! Эй, совы, крысы, вы мои верные друзья, ко мне на помощь! Прогрызите скорее вашими острыми зубами послед­ние камни, откройте мне клад заповедной башни!..

Махают крыльями совы, злобно визжат крысы.

¾ И там яхонты самоцветы, жемчуга белопенны. О-го-го-го!

Сверлит нож, давая искры, старые камни старой башни... А бе­зумный голос покрывает шум совиных крыльев, писк крыс, сверле­ние ножа.

Был красавец один, офицер молодой,офицер молодой, офицер удалой.Полюбил он красавицу всею душой,всею душой до доски гробовой!Поженились они... А уж скоро женаизменила, прокля­тая, мужу она!..Прежде чем с милым своим убежала,Мужа обкрала и здесь зарывала.После хотела сокровища взять,Чтоб с полюбовником вволю гулять.

Поет страшный призрак. Нудно, жалостливо... Холодный пот вы­ступил у меня на лбу. Вдруг призрак выпрямился, насторожился. Чего он испугался? Уличный шум еле слышно донесся сюда в эту ста­рую дряхлую башню.

¾ А-а?! Караулят меня? Не хотят, чтобы я достал заповедный клад? О, подлецы, я вас перехитрю! Я покажусь вам, как страшный грозный призрак, стерегущий склепы, башни. Вы побледнеете, вы за­трясетесь от ужаса! Ха-ха-ха-ха!.. Я спасу мое сокровище от вашего нашествия!

Высокий призрак «Петр Великий» бросился к стене. Он продол­жал петь безумным голосом свою песню:

Но муж обманутый не дал гулять:В башне, ах, ночью стал поджидать.Деньги найду я, что скрала жена,И надо мною будет качаться она.

¾ Наверху, на болту... Повешу, повешу! — и с обезьяньей ловко­стью, точно сомнамбула, призрак стал карабкаться по стене.

Минута — и он достиг окна. Вскарабкался — и через окно выско­чил на крышу.

¾ Ну, теперь пора! — возбужденно проговорил Путилин, выходя из своей засады.

Я еле переводил дух. В. был в таком же состоянии, что и я.

¾ Видели вашего страшного призрака, коллега? — насмешливо обратился Путилин к В.

¾ Вы бог сыска, дорогой Иван Дмитриевич! — заплетающимся языком пробормотал он.

Путилин пошел к стене.

¾ Ради Бога, Иван Дмитриевич, да неужели ты хочешь лезть за ним? — воск­ликнул я, страшась за участь моего гениального друга.

¾ Как видишь, — усмехнулся Путилин и вскарабкался на стену.

¾Но ведь это безумный риск, Иван Дмитриевич! — поддер­жал меня В. — Мало ли что может там случиться, на крыше?

¾ Что бы ни случилось, я не имею права оставлять безумца на такой огромной высоте. Спускайтесь вниз, голубчик. Берите тех лю­дей, которых я оставил в проезде башни, захватывайте лестницу и сейчас же идите все сюда. Лестницу поставьте у окна. На верхней ступеньке пусть стоит кто-нибудь в случае, если понадобится подать мне помощь и взять призрака.

Путилин полез по стене и, подобно страшному духу Сухаревой башни, быстро выскочил из окна.

Ночь была на редкость светлая, лунная.

И вот тут-то случилось то, что повергло людей еще в больший ужас.

Теперь они увидели на башне не одного, а двух призраков!

Тот, первый призрак «Петр Великий» стоял, держась одной рукой о крышу башенки, а другой — подбоченясь. Поза была вызывающе-горделивая. Бледное лицо с безумно горящими глазами кривила страшная усмешка.

¾ Проклятье! Я, я перед вами! — шептал призрак.

Но второй призрак был в диковинку. Он стоял за выступом ба­шенки. Весь в черном, с седыми бакенбардами.

¾ Господи... Господи, сохрани, помилуй! — в ужасе шептали москвичи, случайные зрители страшного видения.

Нога Путилина поскользнулась. Этот легкий шум был услышан «Петром Великим». Он порывисто обернулся и на одно мгновение как бы застыл, замер. Но это было именно только одно мгновение.

В ту уже секунду яростный вопль бешенства вырвался из груди безумного человека.

¾ А-а? Пришел? Нашел? Подкараулил?! Ты, злодей, отнявший у меня жену... клад? Я... я рассчитаюсь с тобой!

И он бросился на Путилина, полный бешенства, ярости. Путилин, сохраняя все свое хладнокровие, вступил в борьбу. Внизу на площади слышался испуганный рев голосов.

¾ Смотрите, смотрите на башню! Что там делается! Что там де­лается!

А делалось там действительно нечто страшное: два «призрака», крепко сцепившись, боролись не на живот, а на смерть.