Читаем без скачивания Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Терри Гудкайнд

Ричард схватил сумку с пальцами девочек и потряс ею перед людьми.

— Все, кого вы любите, думают только о спасении. Может ли кто-то из вас представить себе, какой ужас они испытывают? Я знаю, что значит пережить пытки, чувство беспомощности и одиночества. Мне знакомо ощущение, что спасения не будет. Человек уже отчаялся и ничего не хочет. Готов сделать что угодно, лишь бы все это прекратилось. Он согласен на смерть, только бы кончились страдания.

— Вот поэтому нам и нужны вы, — сказал старик. — Вы должны сделать это. Вы должны освободить нас от Ордена.

— Я же говорил вам, что не справлюсь один. — Ричард решительно взмахнул рукой, перевязанной окровавленным шарфом. — Отступив перед солдатами Ордена, которые творят ужасные злодеяния, вы перечеркнете свое решение. Жертв будет еще больше. Люди Ордены злые, вы должны сражаться.

— Но если вы поговорите с ними так же, как поговорили с нами, они откажутся от своих неправильных представлений. Они изменятся, — попробовал кто-то возразить.

— Нет, не изменятся. Жизнь для них ничего не значит. Они сделали свой выбор, избрав пытки, насилие и убийства. Если мы хотим выжить, если мы хотим, чтобы у нас было будущее, мы должны уничтожить их.

— Мы не можем причинить вреда другому, — повторил мужчина.

— Это неправильно, — согласился Оуэн.

— Всегда аморально ранить, и тем более убивать, другого, — сказал мужчина среднего возраста, остальные одобрительно забормотали: — Те, кто поступает плохо, явно не в порядке и нуждаются в понимании, а не в ненависти. Ненависть порождает ненависть. Насилие порождает цикл насилия, но ничего не решает.

Ричард почувствовал, что нечто, объединяющее его с этими людьми, стремительно исчезает. Он хотел провести рукой по волосам, но заметил, что она испачкана в крови. Он опустил руку и решил зайти с другой стороны.

— Вы отравили меня, чтобы заставить убить этих людей. Но, сделав это, вы доказали, что признаете необходимость убийства в некоторых случаях, например ради защиты невинных. Вот для чего я оказался вам нужен. Вы не можете считать, что неправильно причинять вред другому, и в то же время принуждать меня сделать это. По сути, это такое же убийство, только чужими руками.

— Нам нужна свобода, — ответил один из них. — Мы думали, что если вы обратитесь к этим людям, как правитель, то сможете убедить их оставить нас в покое, потому что они вас боятся.

— Вот почему вы должны помочь мне. Ты сам мгновение назад сказал, что они могут уйти из страха передо мной. Вы должны помочь мне, чтобы угроза выглядела правдоподобно и их страх имел реальные основания. Если враги не поверят в серьезность угрозы, они никогда не оставят вашу страну.

— Мы думали, что вы можете освободить нас от Ордена без насилия, без убийств, — выступил вперед один из мужчин. — Если вы решите, что надо убивать, убивайте. Это будет ваш выбор. Мы не можем убивать. С самого начала наши предки учили нас, что убивать плохо. Так что это должны делать вы.

— Это ваша обязанность помогать тем, кто не может сам сделать то, на что способны вы, — кивком выразив согласие, добавил другой.

Обязанность. Вежливое наименование рабских цепей.

Ричард отвернулся, закрыв глаза и массируя виски пальцами одной руки. Он думал, что сумел достучаться до этих людей. Он надеялся, что сможет научить их самостоятельно мыслить, а не механически повторять заученные постулаты учения.

С трудом верилось, что после всего, что он сказал им, эти люди все еще предпочтут оставить своих любимых в руках палачей и убийц, которые будут пытать и жестоко убивать их, лишь бы не причинять вреда тем, кто совершает эти преступления. Они отвергали возмездие злу. Отказываясь столкнуться с реальностью, эти люди охотно выбирали добро, а не зло, жизнь, а не смерть. Но в этом, реальном мире, их мнимое добро открывало дорогу злодеяниям, а становясь на защиту жизни убийцы они приговаривали к смерти своих невинных детей и близких.

Ричард понял, что их убеждения имели более глубокую природу. Это было глубинное чувство, они упрямо отказывали признать реальность зла.

В груди каждый вдох отдавался болью. Он должен получить противоядие. Он теряет время.

Но в одиночку ему не справиться, счет идет уже на дни. Дар убивает Ричарда так же верно, как и яд. От головной боли его тошнило. Даже магия меча не помогала ему.

Ричард боялся яда, но более всего он боялся умереть от того, что жило внутри него, своего дара. Яд, несмотря на всю опасность, был понятным злом, от него можно излечиться. Но как справиться с даром, он не знал.

Ричард посмотрел в глаза Кэлен. В них застыла тревога. Он видел, что жене нечего ему сказать. Ее поза выражала усталость, руки бессильно упали под грузом мыслей о приближающейся к нему с каждой минутой смерти, но она ничего не могла предложить. Все складывалось так, что лорд Рал обязан восстановить границу, как если бы его жизнь принадлежала не ему, а любому, кто обратится к его чувству долга, заковывая его в кандалы обязанности.

Чувство долга давило на него не меньше, чем мысли о яде… призывая пожертвовать собой.

Ричард забрал у Кэлен маленькую статуэтку и посмотрел на нее. Она уже почти полностью почернела. Его жизнь иссякала. Песок продолжал сыпаться. Его время заканчивалось.

Давно умерший каменный колдун, который прислал ему сигнальный маяк и направил на решение этой невозможной задачи, возвышался над Ричардом, словно безмолвный упрек.

Позади столпились люди, поддерживая убежденность друг друга в их верованиях, образе жизни, приверженности древним идеям, из которых они выводили свои абсурдные умозаключения о том, что люди Ордена заблуждаются, и их можно переубедить. Эти люди говорили с Мудрым и Великими Говорящими, которые удерживали их на пути мира и ненасилия. Те снова подтвердили, что надо следовать пути, который был проложен задолго до них их предками, передавшими им обычаи, верования, ценности и образ жизни.

Пытаться возвысить этих людей до понимания, что есть правда и необходимость, также сложно, как пытаться поднять их на воздух при помощи тонкой нити. Эта нить порвалась.

Он оказался в ловушке, созданной убеждениями этих людей, ядом, головной болью, Николасом, охотящимся за ним, и давно умершим волшебником, который вернулся из потустороннего мира, чтобы заставить его выполнять давно умершие обязательства.

Ричард почувствовал поднимающийся гнев, он поднял руку и швырнул сигнальный маяк в статую Кейджа-Ранга.

Люди пригнулись, маленькая фигурка пролетела над его головой и разбилась о каменное основание статуи. Янтарные кусочки и чернильно-черные осколки полетели во все стороны. Песок расплескался по гранитному пьедесталу.