Читаем без скачивания Каменная Звезда - П. Баккаларио

— Аэропорт «Шарль де Голль», — сказала Мистраль, сев на заднее сиденье.

Гермес остановился на середине Тридцать пятой улицы в Квинсе. Что-то было не так. Что-то не то на его маленькой вилле.

Свет.

Он не оставлял на кухне включенного света.

Он встал около фонаря и начал ждать. Прошло десять длиннейших минут. Ничего не произошло.

«А если это я оставил свет?» — спрашивал себя инженер, мучаясь сомнениями.

Для безопасности он подождал еще десять минут. Потом убедил себя, что все в порядке, перешел улицу и открыл дверь дома. Его сомнения стали реальностью.

— Вот как, — сказал он вполголоса. — Они пришли.

В доме практически все перевернуто. Листки и тетради на полу. Одежда, рубашки, носки. Матрас постели разодран надвое, подушки вспороты. Повсюду перья. Ящики вынуты. Шкафы открыты.

Гермес закрыл дверь за собой. Он чувствовал себя удивительно спокойным.

Если воры нашли то, что искали, то кончено. Все кончено.

Он перешагнул через свои разбросанные вещи на полу и вошел в ванную. Лекарства были открыты и высыпаны в раковину Щетки валялись на полу. Коврики были перевернуты.

Он посмотрелся в зеркало и улыбнулся.

Потом вышел из дома на улицу и подошел к первому же телефону-автомату. Посмотрел на часы.

— Они уже должны приехать, — проворчал он.

Вставил монету и набрал номер.

— Отель «Восточный мандарин», добрый вечер.

— Да… нет… я хотел бы комнату… я… — И бросил трубку.

Как всегда при разговоре с ресепшн отеля, Гермес испытывал панику. Он вставил еще одну монету и мысленно повторил себе, что он должен сделать.

— Отель «Восточный мандарин», добрый вечер.

— У меня сообщение для Электры Мелодии, Шенга Йонга Ван Хо и Мистраль Бланшар, — по слогам произнес Гермес. — Скажите им, что нам лучше не встречаться. Намного лучше. У меня в квартире беспорядок. Большой беспорядок. Скажите им, что я сам свяжусь с ними. Доброй ночи. И удачи. — Закончив, он повесил трубку.

Для уверенности он повторил это сообщение на автоответчик дома Миллеров, адресовав его Харви.

Внезапно разволновавшись, он облокотился о стену и посмотрел на зажженный свет в его доме, не зная, что делать. Поехать в отель или остаться? Те, кто навел беспорядок в его доме, могут вернуться. А если они вернутся, что делать? Он попытался успокоиться. В детективных фильмах те, кто так делает, почти всегда пытаются напугать. Это просто попытка испортить ему настроение, сказав: «Мы знаем, кто ты и где ты живешь».

— К черту! — закричал Гермес, возвращаясь домой. — Никуда я не пойду.

Сидя в холле отеля «Восточный мандарин», Харви в сотый раз перечитывал записи, которые он сделал на листке:

«Они знают Гермеса.

Они следят за мной. Вероятнее всего, ворон и две девушки.

Можно ли верить Владимиру Ашкенази?

Зачем нужно Кольцо Огня?

Я действительно слышал голос Дуэйна?»

Шум у входа в отель заставил его поднять глаза. Сначала он увидел черные волосы Электры, потом цветные кроссовки Шенга и точеный профиль Мистраль. С ними дама из «Домус Квинтилиа», которая оживленно обсуждала что-то с управляющим. Она говорила и все время указывала на желтый чемоданчик канареечного цвета, который упал на пол.

Харви улыбнулся. Он зачеркнул последнюю строчку своих записей. Потом, для большей надежности, оторвал эту часть листка и выбросил ее в урну. Он направился к стойке ресепшн, неожиданно ощутив легкость.

Он мечтал обнять своих друзей.

Пятнадцатое марта. Они снова были вместе.

ПОКУПАТЕЛЬ

— Вот сюда… — объяснял Харви, ведя Электру, Шенга и Мистраль к магазину антиквара.

Они шли по темной улице, состоявшей из нескольких темных домов из цемента и кирпича.

Табличка на стекле гласила, что магазин открыт.

— Моя тетя поднимается на Эмпайр-стейт-билдинг, — заметила Электра, читая сообщение в телефоне. — Она пишет, что на первом этаже есть табло, которое указывает, какая видимость на вершине.

— Хао! Здорово… А мы тоже пойдем на Эмпайр-стейт-билдинг? — с надеждой спросил Шенг. — Будем как Кинг-Конг?

— Сначала мы попробуем понять что-нибудь про этот волчок, — решила Мистраль, следом за Харви входя в магазин. — А потом посмотрим достопримечательности.

Услышав звонок колокольчика в дверях, Владимир появился из-за дверцы, закрытой занавеской из камешков.

— У нас закрыто… — начал он, потом узнал Харви. — А, это ты.

— Вот друзья, о которых я вам говорил, — сказал мальчик, быстро представив их.

Антиквар сжимал руки от нетерпения. На его пальцах было несколько царапин. Он повернул табличку на входе с «открыто» на «закрыто» и запер замок на два оборота.

— Идите за мной, пожалуйста. И осторожно… — сказал он, отводя занавеску из камешков.

Ребята вошли в коридор и прошли в помещение, которое осталось от второй комнаты. Стеклянный потолок был затянут нейлоновой тканью и залеплен коричневым скотчем.

Владимир указал на осколки и все еще разбросанные повсюду предметы.

— Я пытался навести порядок, но одному это сделать нелегко. Осторожно, тут везде осколки, не трогайте руками.

— Есть новости от полиции? — поинтересовался Харви.

— Я им не звонил.

— Почему?

— Не было времени. Идите… сядем здесь: эти кресла пока еще стоят. По крайней мере, мне так кажется.

Он провел их в импровизированную гостиную, уставленную мебелью со склада фирмы.

На кресле Харви стояла терракотовая ваза с букетом из высохших примул. Мальчик небрежно взял ее, поставил на полку рядом с креслом и сел.

Владимир был похож на огромную сутулую лошадь. Его глаза цвета меда медленно осмотрели Электру, Шенга и Мистраль. Он нашел очки и надел их.

— Харви мне сказал, что вы… в общем…

— Я сообщил господину Ашкенази, что у каждого из нас есть волчок, такой же, как тот, что украли у него, — пояснил Харви. — И описал ему, какие символы были на них нарисованы.

— Они у вас с собой? — спросил антиквар.

— Мы привезли фотографии, — ответила Электра, протягивая ему фото трех волчков.

— Великолепно, — заметил Владимир, медленно перекладывая фото. — Можно узнать, как вы стали их обладателями?

— Они не совсем… наши.

— Нам их оставил один человек.

— На хранение.

— А ваш у вас откуда, господин Ашкенази? — спросила Электра.

— Он был в ящике объектов, обнаруженных в Ираке. Там жили древние халдеи.

— Вы уже сообщили об ограблении человеку, который его заказал?

Мужчина покачал головой:

— Нет. Этого мне тоже не удалось сделать. По правде говоря, я уже давно с ним не общался.

— А как же он его заказал? — осведомился Шенг.

— У меня есть картотека с именами разных коллекционеров. Есть те, кто просит сообщать им о каждой русской иконе, которую я получаю. Есть те, кого интересуют вазы тридцатых годов. А некоторые просят сообщать об ассиро-вавилонских вещах.

Владимир с трудом поднялся из кресла и начал перебирать карточки в длинном ящике, передвигая их своими костлявыми длинными руками.

— Вот, — сказал он, вытащив листок, — господин Альфред ван дер Бергер.

Услышав это имя, ребята не смогли сдержаться.

— Вы его знаете? — спросил Владимир.

Четверо обменялись нерешительными взглядами. Они уже долго говорили о том, стоит ли доверять антиквару, и пришли к заключению, что ему можно доверять, но частично. Очень осторожно и без преувеличения.

— Не совсем, — сказал Харви, выражая общие намерения. — Но это он доверил нам волчки.

— Когда?

— Несколько месяцев назад, в Риме. Он попросил нас сохранить их, но потом…

После смущенной паузы антиквар поинтересовался:

— Что потом?

— Потом мы поняли, что он не придет их забрать.

Владимир Ашкенази снова сел.

— Я вас не понимаю.

— Он умер, — сказала Мистраль.

— Не просто умер, — уточнил Шенг. — Его убили.

Мужчина покачал головой, делая вид, что не поверил им.

— Из-за чего?

— Возможно, из-за того же, из-за чего мы здесь. Кому-то нужны эти волчки. Любой ценой, — сказала Электра.

— А вы знаете, кто бы это мог быть?

— Мы надеялись, что вы нам скажете.

— Как? — спросил Владимир, бессильно глядя на них.

Электра сжала руки.

— Возможно, Альфред ван дер Бергер говорил вам, что он чего-нибудь… очень боялся. Когда он передал нам волчки, он убегал от кого-то.

Владимир приставил указательный палец к виску задумавшись.

— Насколько я помню, это был… совершенно спокойный человек. Ему нравилось говорить о совершенно невероятных вещах, он витал в облаках, но… Никогда не говорил ничего об опасностях или о пугающих его фактах.