Читаем без скачивания Гангут. Первая победа российского флота - Владимир Шигин

Ну а что носили матросы российского парусного флота? В первые годы основания регулярного флота одежда матросов вообще не имела в себе ничего военного и состояла, в подражание голландцам, из матросской шляпы, фризового бострога, коротких штанов, чулок и деревянных башмаков. Первоначально матросы должны были заботиться о своей одежде сами, поэтому каждый из них носил то, что мог купить, а потому многие попросту «ходили в наготе». Только в 1706 году матросов начали понемногу переодевать в матросское платье. Каждому были выданы зеленый кафтан и серая накидка для холодного времени года. В виде рабочего платья предусматривался все тот же серый бострог и такие же штаны. На голову полагалась матросская шляпа голландского образца, напоминающая колпак, связанная из грубой шерсти. С некоторыми изменениями эта форма просуществовала почти до конца XVIII века. Вскоре в Морском уставе появляется такая статья: «Если кто свой мундир или ружье проиграет, продаст или в залог отдаст, оный имеет быть в первый и другой раз жестоко наказан, а в третий — расстрелян или на галеру сослан быть. А тот, кто у него покупает или принимает такие вещи, не токмо, что принял или купил, безденежно возвратить должен, но и втрое дороже, сколько оное стоит, штрафу заплатить, и сверх того на теле наказан будет».

Впрочем, флот не был бы флотом, если бы он не был овеян легендами. По одной из них, знаменитые матросские штаны с передним клапаном, который облегчал раздевание при попадании в воду, появились уже в петровское время. Якобы, прогуливаясь однажды по Летнему саду, Петр I увидел в кустах чью-то голую задницу. Приглядевшись, самодержец узрел матроса, пристроившегося к девке.

— Сия задница позорит русский флот! — якобы изрек император и повелел немедленно ввести панталоны с клапанами спереди, дабы никто не мог зреть задницы русского моряка во время его свидания с девицами. Эти брюки с клапанами оказались настолько удачными, что просуществовали на флоте более трех веков.

Глава четвертая.

КОРАБЕЛЬНАЯ СЛУЖБА НА ПЕТРОВСКОМ ФЛОТЕ

Первым и главным лицом на любом судне российского парусного флота являлся командир (капитан). Устав Петра Великого гласил: «Капитан имеет почтен быть на своем корабле яко губернатор или комендант крепости и должен пещиться (заботиться), чтобы на корабле, который ему поручен будет в команду, праведно и порядочно поступать по указам… Вверяется его искусству и верности повелевать своими офицерами и прочими того корабля служителями во всяких их должностях для управления корабельного, как в выходу, так и во время баталии и штурмов…» Капитанами традиционно называли всех, кто командовал любыми судами на море. Однако с конца XVIII века капитанами чаще стали именовать тех, кто командовал гражданскими судами; тех же, кто вел в бой военные суда и корабли, именовали уже командирами, подчеркивая этим именно их военную, а не морскую суть.

С момента выхода судна на рейд командиру запрещалось его покидать (особенно на ночное время!). Разрешение покинуть судно можно было получить только у высших начальников. Командир нес личную ответственность за сохранность своего судна. Никто на судне не имел права изменять курс без личного приказа капитана. Помимо этого командир лично отвечал за охрану крюйт-камеры, за количество припасов на борту, своевременность подачи сигналом, за подготовку своих подчиненных и заботиться о них, отличать лучших и наказывать нерадивых, судить бунтовщиков, отчитываться за потраченные деньги и т.д.

Особая ответственность возлагалась на командира во время войны. Согласно Морскому уставу 1721 года ему вменялось в обязанности следующее: «В случае боя должен капитан… не токмо сам мужественно против неприятеля биться, но и людей к тому словами, и… образ собою побуждать, дабы мужественно бились до последней возможности».

Командир лично отвечал за то, чтобы встречные суда первыми салютовали российскому флагу, и не допускать посрамления чести своего Отечества. Любопытно, что помимо всего командир российского военного судна, оказавшись в чужом порту, был обязан защищать оказавшихся там наших торговых моряков, если они того попросят. При этом делать сие капитан должен был исключительно бескорыстно, ибо за принятую взятку от купцов его навечно лишали чина и отдавали в матросы. Кроме этого командирам военного флота строжайше запрещалось заниматься какой бы то ни было торговлей и провозить на своем судне купеческие товары.

Разумеется, капитаны получали значительно большие деньги, чем младшие офицеры, однако следует понимать, что и расходы у них были тоже куда более значительные. Дело в том, что в море командиры кораблей питались не в кают-компании, а отдельно в своей каюте (такова была традиция). Именно поэтому флотские острословы именовали капитанскую каюту не иначе, как «ящик отшельника».

Лишь иногда капитан приглашался офицерами в кают-компанию, но зато время от времени он должен был приглашать к себе на обед и часть офицеров. Поэтому, если перед выходом в море офицеры скидывались на улучшение своего стола все вместе, что получалось не слишком затратно, то капитану все приходилось для себя закупать самому. Помимо всего прочего каждый капитан должен был иметь запас продуктов и выпивки на представительские нужды и для приема начальства. Вот типовой перечень вещей, покупаемых командиром небольшого судна конца XVIII века перед выходом в длительное морское плавание: пять поросят, пара дюжин кур, пять-шесть дюжин недорогого вина (портвейн, херес, мадера), табак, сигареты, яблоки, ящичек чая, перец, корица, гвоздика, чернослив, сахар и варенье. Помимо продуктов капитану необходимо было приобрести определенное количество восковых свечей, хорошие гусиные перья, бумагу и чернила. Помимо этого — новый мундир, пару новых башмаков, дюжину рубах, три-четыре пары шелковых чулок — для визитов к адмиралу и других официозов. В итоге все обходилось в копеечку. Но иного выхода просто не было, так как положение обязывало!

Особое положение на флоте во все времена было у адмиралов, тех, кто водил в море боевые эскадры и нес всю полноту ответственности за корабли и моряков перед Богом и Россией. Одни из них навсегда вошли в летописи морской истории Отечества, иные остались вне памяти потомков. Но все они делали одно огромное и важное дело — именно они создали и возвысили то, что зовется настоящим боевым флотом. Среди российских моряков до сих пор ходит старая поговорка времен парусного флота: «Адмирал — это не звание и не чин, адмирал — это счастье». Какими были они, флотоводцы эпохи парусного флота, как жили, каким был их корабельный и домашний быт?

В первое время своего существования российский флот комплектовался офицерами и солдатами Преображенского и Семеновского полков и нанятыми иностранцами. На галерах гребцами вначале, в подражание иностранным флотам, были преступники, осужденные на каторжную работу, или пленные; но в скором времени их заменили на вольнонаемных работников, а потом и солдат. В отличие от каторжан солдаты гребли намного лучше, кроме того, они принимали и самое активное участие в абордажных боях.

В 1700 году на флоте было уже до тысячи русских матросов, и число их постоянно пополнялось новыми рекрутскими наборами. Немногие русские дворяне, учившиеся морскому делу за границей, вначале возвращались после учебы на флот унтер-офицерскими, а потом и младшими офицерскими чинами. Известны случаи, когда за нерадивость к наукам и пьянство Петр I определял дворянских недорослей в рядовые матросы, хотя и с перспективой последующего повышения, «ежели за ум возьмутся». Впоследствии ученики Московской навигацкой школы и Петербургской морской академии выпускались на службу гардемаринами, подштурманами. Но так как при быстром увеличении корабельного состава всего этого было недостаточно, то с момента основания флота и до конца Шведской войны на российскую морскую службу нанималось множество иностранцев, поступающих разными чинами и назначаемых в различные должности. При этом иностранцем, даже матросам, платили, как правило, значительно больше, чем своим россиянам.

При неизбежной спешке в комплектовании судовых и портовых команд в военное время в числе иностранцев зачастую попадались люди, совершенно непригодные для службы. От таких старались при первой возможности избавляться, но все равно авантюристов в нашем флоте в первые годы имелось немало. Поэтому при заключении мира со Швецией сделан был общий строгий пересмотр всего наличного состава служащих на флоте иностранцев, и из них оставлены на службе только действительно полезные служивые, прочие же все уволены в отставку. Но и ранее этого, еще в 1715 году, матросы были уже все русские, а из офицеров число русских доходило до половины всего наличного состав.

Начиная с петровских времен в матросы, как и в офицеры, определялись крестьяне определенных губернией, таких как Ярославская, Костромская, Рязанская и другие. Особенно всегда ценились матросы-рекруты из архангелогородских поморов, так как были приучены к морю с раннего детства и знали корабельное дело. Из журналов заседаний Адмиралтейств-коллегий: «Брать в матросы особливо тех, кто при самых берегах по их жилищу весьма надежно к службе морской и к работе матросской заобыкновенно быть имеет».