Читаем без скачивания Закат Российской Империи (СИ) - Тихий Даниил

У солдата отсутствовала рука, но казалось, он этого совсем не замечает.

«Бедный парень. На стимуляторах и потому не загнулся от шока.»

Боец, пошатываясь шагнул прямо на горящие колёса и перемазав ноги в оплавленной резине упруго спрыгнул на землю. Его не смущало ни отсутствие руки, не горящая экипировка. Выставив ладонью вперёд целую руку, он вдруг рявкнул:

— Оставаться на месте! Доступ к грузу запрещён!

Кардинал замедлился, но не перестал двигаться вперёд:

— Тебе нужна помощь! Ты ранен, ложись парень, у тебя ноги в огне!

Но в ответ на беспокойство, капитан получил пулю…

Скорость, с которой искалеченный воин выдернул из кобуры пистолет — поражала. Мигнул энергетический щит спасая офицера от верной смерти. Корпорат успел выстрелить трижды, прежде чем автоматные очереди отбросили его назад.

Но когда выстрелы стихли — он начал подниматься. Кардинал сжал кулак и поднял руку, заставляя бойцов опустить оружие. Вынул из кобуры собственный офицерский пистолет и подойдя к искалеченному телу уставился в тёмное забрало шлема.

Перебитые автоматными очередями ноги того, кого он ещё минуту назад считал союзником, истекали белёсой, синтетической жижей. Удивительно крепкий бронежилет сдержал десяток попаданий, но наверняка не уберёг корпората от обширной запреградной травмы. Вывернутый пулей и раздробленный плечевой сустав торчал наружу кусками чего угодно, но только не кости, ибо за эти дни Кардинал вдоволь наведался ранений на людских телах.

То, что возилось перед ним на земле — в полной мере человеком не было.

Пистолет дважды рявкнул и плюнул огнём в забрало корпората. Первый выстрел заставил его откинуть голову назад и смял бронированное стекло, второй разнёс часть шлема и плеснул уже знакомой белёсой жижей в сторону.

Но боец корпорации A.R.G.E.N.T.U.M. не умер…

Кардинал стрелял пока патроны не кончились. К тому моменту чудище, замаскированное под человека, испустило дух. Капитан смотрел на разбитый металлопластик осколков черепа и думал о том, что перед ним ультрас. Человек, чьё тело вопреки эдикту о кибериплантах, было практически полностью заменено синтетикой и кибернетикой.

Нарушитель, чьё преступление над собственным телом карается смертью… не говоря уже о нападении на имперского офицера.

Произошедшее не укладывалось в голове.

A.R.G.E.N.T.U.M. - был законом над всеми законами, той силой, что не давала странам погрузиться во мрак междоусобицы. Но то, что Кардинал увидел — вызывало противоречивые чувства.

Капитан забрался на транспортник и заглянул в кабину. Тот, что вылез — был водителем. Рядом с ним сидел стрелок, но при аварии его так помотало по салону, что одного взгляда на искалеченное тело хватило, чтобы понять — этот уже не встанет.

И снова везде синтетическая кровь…

— Помогите открыть! Внутри могут быть выжившие!

Странная тревога поселилась в сердце Кардинала пока он и его люди с помощью плазменных дуг на тактических ножах вскрывали искалеченный люк в салон. И тревожные чувства их не обманули.

Внутри салона висели гражданские. Голые, бессознательные, обтянутые чем-то вроде вакуумных пакетов, они не производили впечатления спасаемых.

Да и, по сути — таковыми не являлись.

Глава 5. День третий — огонь, вода… и медные трубы!

Он прошёл сквозь семь технических ячеек…

В последней ИскИн зафиксировал максимальную температуру воздуха равной 108 градусам Цельсия…

Рискуя получить сильнейший тепловой удар Дед продолжал спасать свою шкуру. По сути, он двигался под перроном. Там, где сокрытые от глаз обычных обывателей, тянулись внутренние коммуникации низинных улиц.

Нож сломался на седьмом шлюзе. Обычный современный складень с хорошей плазменной дугой не был предназначен для такого массива работы. Вскрыть консервную банку без вреда для заточки, настрогать ветку, аккуратно срезать болт — да, но не плавить металлические замки и пластик.

Потеряв средство, прокладывающее ему путь прочь от огня, Дед не пал духом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оставался ещё один шанс. По горло в воде полной биологических и технических отходов. По сути — в дерьме.

Полная сточных вод канализация стала его спасением.

На люке ведущем в канализационную трубу замерли две плашки кристаллических экранов. Первый — отражал уровень давления, позволяющим группам технического обслуживания своевременно обнаруживать заторы и с помощью роботизированного помощника их устранять. Второй — отслеживал уровень потенциально опасных скоплений газа вроде того же сероводорода, и там, где автоматика сбоила, допуская скопления такого газа, люди с помощью ручной системы спускали отравленный воздух.

Несмотря на творящийся вокруг хаос, автоматическая система всё ещё работала. На всём протяжении канализации, проходящей вдоль технической ячейки — показатели были по нулям, не завышены, но и не в порядке…

Дед прекрасно понимал, что выбора у него нет, а обрушения в туннелях наверняка заблокировали многие метры, если не километры, подобных канализационных веток.

Он рисковал умереть по уши в дерьме, или открыв люк выпустить наружу газ, но даже такой риск — был лучше стопроцентной смерти от жара.

Канализация встретила его масляными кругами скромных луж и полным отсутствием воды. Изнутри пахнуло вонью дерьма, машинного масла и влагой, но в трубе, в которых по словам мужиков из технических бригад вода должна была доходить до самой шеи — было пусто.

Дед не знал радоваться ему или опасаться. Просто спрыгнул и побежал как мог быстро подальше от пожара. Организм к этому моменту чувствовал себя неважно. Сказывалась выпивка, побои, и длительное прибывание в «сауне» технических ячеек.

Отбежав от люка, машинист оказался в полной темноте. В канализации аварийных химических ламп не было. Сердце надрывно стучало в груди, но испуганный перспективой сгореть заживо, Дед бежал пока ноги не подвели его.

Лишь когда грязный «пол» трубы бросился ему в лицо разбивая нос, он понял, что начинает терять сознание.

Встроенный в биотический блок ИскИн давно засыпал интерфейс своими сообщениями. Но Дед обратил своё внимание на них только тогда, когда лёжа в грязи таращился в темноту, не понимая, видит ли он хоть что-то.

Частота пульса подходит к критической отметке…

Фиксирую предобморочное состояние…

Высокое закисление мышц…

Сбитое дыхание…

Высокий уровень адреналина…

Рекомендую носителю немедленно остановиться, лечь на пол, охладить тело, восстановить дыхание.

Отливающие красным надписи шли одна за другой, но рекомендации чуточку запоздали. Хотя в трубе не было так жарко как в технической ячейке (так как канализация располагалась в толще бетона под всеми остальными коммуникациями) духота добралась и сюда.

Дед лежал, хватая ртом воздух и пытался угомонить колотящееся об рёбра сердце. Но несмотря на дурноту, он старался шевелить извилинами, ибо ничего ещё не закончилось.

И он это прекрасно понимал.

Биологический атлас, отражающий для носителя визуальное состояние организма, в принципе Деда не пугал. Синяки, шишки, переутомление, обезвоживание — были его основными проблемами, не считая едва не полученного теплового удара.

Он пополз дальше сразу, как только обморочная слабость разжала свои тиски, а сердце перестало надрывно колотиться. Около тридцати метров на брюхе с передышками, потом кое-как встал и побрёл вперёд. Стоило оказаться на ногах — сразу понял, что на полу было гораздо легче дышать. На уровне его роста воздух казался спёртым и влажным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вони Дед больше не чувствовал, извозился в местных нечистотах с ног до головы. Нож с погасшей плазменной дугой потерялся где-то в темноте, а больше у машиниста ничего не было. Вокруг было так темно, что ему начинало казаться, будто он оказался заперт в огромном чёрном кубе, и лишь округлая поверхность трубы под ногами и рукой, возвращали его к реальности.