Читаем без скачивания «Великолепный век» Сулеймана и Хюррем-султан - П. Паркер

Александра жадно прислушивалась к каждому слову капитана, который, расцвечивая свою речь восторженными эпитетами, рассказывал им о том, что они видят.

Подняв голову, она разглядывала резные сводчатые потолки, увенчанные куполами. Многочисленные отверстия в куполах, похожие на звезды, пропускали дневной свет и одновременно служили вентиляцией здешнего лабиринта. Яркие лучи солнца, проникающие внутрь, подсвечивали замысловатые сине-красные узоры, которыми были покрыты стены.

Капитан и его матросы вели пленниц из одной крытой галереи в другую. Они проходили мимо красивых, выложенных плиткой фонтанов и мечетей, построенных внутри самого базара, мимо отдельных крытых дворов, окруженных галереями, — их капитан назвал ханами. Корзинщики плели корзины, кузнецы обрабатывали металл и камни, кожевники выделывали тонкую кожу. Через сорок минут толкотни в толпе покупателей и продавцов они наконец добрались до громадного Южного хана.

Они вышли туда из крытой галереи, заваленной бочками с черносливом, финиками, маслами, рисом, чечевицей. Южный хан оказался большой, обсаженной деревьями площадью, окруженной трехъярусными галереями. На галереях толпились покупатели, которым не терпелось принять участие в аукционе. Капитан повел пленниц в боковую комнату, где начала торгов ждали и другие партии рабынь.

Распорядитель аукциона, очень важный и самодовольный, говорящий на многих языках, записывал пленниц в большую книгу, которую держал перед ним мальчик — его помощник. Он по очереди осматривал и ощупывал девушек, спрашивал, как кого зовут и откуда они родом. Вписывал и особые приметы. У противоположной стены стояли мужчины и мальчики, раздетые догола. Они стыдливо прикрывали интимные места руками.

Александра покраснела и смутилась, но сердце ее забилось чаще, а дыхание стало прерывистым. Она торопливо покосилась на Татьяну, но подруга тупо смотрела перед собой.

Голых мужчин по одному выводили на середину площади, чтобы покупатели могли осмотреть их. Александра в ужасе следила за происходящим из-за резной решетки. Рабов бесцеремонно осматривали и ощупывали. Покупатели по очереди обходили каждого, проверяли, здоровые ли у них зубы, крепкие ли мускулы…

— Тридцать дукатов! — крикнул покупатель, стоящий на верхнем ярусе галереи.

— Сорок! — тут же отозвался другой.

Распорядитель стремительно делал пометки в своей большой книге.

Проданных рабов уводили по одному или партиями; они шагали, глядя себе под ноги.

Последний, рослый, высокий и хорошо сложенный юноша, уверенно вышел на середину площади и поднялся на возвышение. Он начал сгибать руки и ноги, демонстрируя свою мускулатуру и силу. Толпа встретила его одобрительным ревом. Торг начался со ста дукатов. Юношу купил человек, одетый, как показалось Александре, в военную форму.

— Он станет янычаром — воином султана, — шепотом пояснил капитан, внимательно наблюдавший за Александрой.

Затем на середину площади стали выводить девушек.

— Пятьдесят дукатов!

— Шестьдесят!

Татьяну продали какому-то старику. Жадно облизываясь, он обхватил рабыню за талию и повел прочь.

Александра продолжала наблюдать за происходящим из-за решетки. Сердце ее бешено колотилось. Во рту пересохло. Она понимала: если она не хочет оказаться наложницей какого-нибудь жалкого калеки с туго набитым кошельком, ей придется держаться уверенно. Может быть, ей повезет, как тому молодому красавцу.

— Эй, ты следующая! — крикнул распорядитель, просовывая голову за решетку и маня к себе Александру.

Капитан потер руки и подмигнул ей, похлопывая себя по кошелю с деньгами. Александра медленно вышла на площадь. Когда она окинула взглядом покупателей на галереях, ей показалось, что она сейчас потеряет сознание.

— Ничего, Александра, не робей, — прошептала она себе под нос.

Высоко подняв голову и тряхнув длинными огненно-рыжими волосами, она уверенно поднялась на возвышение. Обвела взглядом мужчин на балконах. Сначала она пришла в замешательство, но потом ослепительно улыбнулась и, вскинув руки над головой, закружилась на месте. Толпа одобрительно закричала, заулюлюкала.

— Девяносто дукатов! — крикнул офицер янычар, купивший молодого красавца.

— С-сто! — заикаясь, проговорил женоподобный толстяк, закутанный в несколько слоев шелка и пахнущий лавандой.

— Сто пять! — крикнул офицер, делая шаг вперед, чтобы подтвердить свою заявку.

Александра окинула его внимательным взглядом. Хотя он не был особенно красив, ей показалось, что лицо у него доброе. Поэтому она улыбнулась ему и постаралась привлечь его внимание.

— Сто десять дукатов! — прокаркала единственная женщина в толпе, приподнимая свои груди. Мужчины с изумлением повернулись к ней. — Нет, даже сто двадцать дукатов! Эта красавица будет блистать среди моих шлюх! И тогда, милые мои, вы все сможете отведать ее прелести… за дополнительную плату, конечно!

Александра в ужасе развернулась к офицеру. Тот порылся в кисете с деньгами, пожал плечами и отступил.

Девушка страшно перепугалась.

«Боже мой, что же делать?» — спрашивала она себя. Глаза наполнились слезами, но она решила не плакать и сделала несколько глубоких вдохов. «Спой для меня, любимая. Ты ведь знаешь, как я люблю, когда ты поешь», — вдруг словно услышала она голос Дариуша.

И она запела — запела песню, которой научил ее отец. По его словам, эту песню всегда пела ее мать. Голос у нее был сладким, как будто вдруг запела птичка на ветке.

Мужчины молчали, наслаждаясь мягкостью и красотой ее тембра. Некоторые рылись в кошелях, проверяя, хватит ли у них денег, чтобы перебить ставку в сто двадцать дукатов. Содержательница публичного дома топнула ногой от нетерпения.

Допев песню, Александра с надеждой посмотрела на мужчин и на офицера.

— Сто двадцать дукатов — отдавайте мне мою шлюху! — крикнула содержательница публичного дома. Выйдя на середину площади, она решительно зашагала к вожделенной добыче и грубо схватила девушку за руку. Александра поморщилась, но вызывающе вскинула голову. Неужели все кончено?

Вдруг из-за ее спины послышался громкий голос:

— Десять тысяч дукатов!

В толпе зашушукались.

Содержательница публичного дома споткнулась и резко повернула голову. Она явно разозлилась. Толпа расступилась, и Александра увидела того, кто купил ее. Последняя надежда растаяла, сменившись ужасом. Перед ней стоял высокий мавр. Кожа у него была черная как смоль, лицо уродливое, обезображенное. На голове красовался высокий белый тюрбан.