Читаем без скачивания Зима, холода - Валя Шопорова

– Et moi, (И я), – подал голос Чарльз, который до сих пор не мог отойти от ощущения «на грани смерти», которое ему подарила раскладушка.

– Bientôt, (Скоро), – кивнул Андрей, выдавливая из себя улыбку.

Бернард довольно кивнул и удалился. Потом вернулся и увёл за собой брата. Старший Жаккар был против, ему больше нравилось общество девушек, нежели общество брата, но он вспомнил, что ещё не принял душ и потому решил не ругаться с родственником и занять ванную комнату, как раз, пока там никого не было. Вот только… горячей воды там тоже не было, Бернард всю израсходовал.

В общем, помылся французский гитарист холодной водой, долго ругался. После Матиса в ванную пошла Тоня. Тибо, который попал в ванную комнату после неё и планировал, что девушка оставит и ему горячей воды, долго ругался по тому поводу, что Антонина этого не сделала. А когда Харламова сказала клавишнику ёмкое «Иди на…", и вовсе, чуть не разразилась новая русско-французская война, потому что, оказалось, что Планель это выражение знает по-русски (как-никак, с гастролями в России они уже были).

Андрей долго требовал от Харламовой, чтобы она извинилась, но Тоня, послав и его, удалилась на кухню, где вновь приступила к поискам кофе. Чтобы клавишник не бесился, переводчик сказал ему, что Антонина извинилась перед ним. Планель был не очень доверчивым человеком, но сейчас решил поверить на слово, слишком уж он хотел есть, впрочем, как и все – картошкой и огурцами сильно сыт не будешь.

Как раз вовремя подоспел и Андрей с разномастными новостями, касающимися их проживания в этой деревне.

– Новости у меня три, с какой начинать? – спросил переводчик, собрав вокруг себя совет русских.

Французы, которые до этого сидели на кухне, подтянулись «на огонёк». Точнее, пришёл к русским любопытный Бернард, а за ним подтянулись и остальные.

– Qu’est-il arrivé? Qu’avez-vous parlé? (Что случилось? Что вы обсуждаете?) – спросил вездесущий младший Жаккар, переводя вопросительный взгляд с одного русского на другого.

– Il est bon, Bernard, (Всё в порядке, Бернард), – ответил переводчик. – Nous venons de discuter de notre entreprise et ce que nous devrions faire. Il est « station balnéaire russe», ici il faut vivre selon les lois des gens ici… (Мы просто обсуждаем наши дела и то, что мы должны делать. Это же «русский курорт», здесь нужно жить по здешним законам…)

– Et quel genre de lois locales? (А что за здешние законы?) – спросил младший Жаккар.

– Oui, je me demande aussi, (Да, мне тоже интересно), – поддержал брата Матис.

Андрей вздохнул и начал объяснять, попутно, на русском сообщая девушкам новости и перспективы. Встав рано утром, Андрей пошёл по соседям, которых должно было быть трое, но парень нашёл всего двух: уже знакомую им Нафту и древнего дедка в ушанке, с перегаром и без передних зубов. У этого самого дедка, который назвался Фёдором, переводчик узнал, что недалеко есть речка, что хорошо, потому что одной картошкой и огурцами сыт не будешь. Ещё здесь рядом был лес. Это тоже хорошо, потому что Андрей, гуляя утром по дому, обнаружил, что дров осталось совсем немного. Третьей новостью, которая была уже не связана с Фёдором, было то, что здесь не ловит не то, что интернет (сложно представить себе жизнь без него, да?), но и элементарная связь. Тут-то до Андрея и начала доходить мысль – а как их найдут, если они не могут сообщить свои координаты? Но эту догадку переводчик решил пока не озвучивать…

Когда Андрей договорил, Бернард вновь заныл о том, что голоден. К нему присоединился Матис, а потом и Чарльз с Тибо. В итоге, под гнётом французского голода и недовольства, русские направились на кухню, чтобы покормить «гостей». Но Андрей зря расслабился, потому что Клава помнила своё вчерашнее обещание о том, что сегодня она готовить не будет. Тоня тоже готовить отказалась, да и не умела она толком этого делать. А Настя… Настя была в ванной, пользуясь тем, что про эту комнату все забыли.

В итоге, картошку почистил Андрей под пристальным взглядом Антонины, а варила её уже Настенька, как раз вовремя вернувшаяся из душа. Клава же, уже традиционно, полезла в погреб за закуской к картошке. Там, в погребе, нашлись соленья: помидоры, кабачки, перцы и лечо. Девушку вновь удивило то, что ей вызвался помочь Матис. Точнее, гитарист не вызвался, а просто, молча, спустился следом за девушкой и с видом «Я добрый заморский молодец, к вашим услугам», ждал девушку около лестницы.

Клава покосилась на парня и банки ему не доверила. Правда, старший Жаккар оказался не из робких и попытался навязать помощь, то есть – отнять банки силой. Итог – одна банка упала на пол и разбилась вдребезги. Швиммер поорала на француза, сбегала в дом и, вручив парню тряпку, приказала:

– Clean it! (Убери это!).

Клава уже успела подумать, что парень не понял её, но старший Жаккар, вновь её удивив, взял полотенце и начал убираться. И пусть делал он это с убийственным взглядом и крайне недобрым видом, но Швиммер праздновала победу и широко улыбалась, глядя на парня сверху. Правда, делал Жаккар это настолько неумело, что брюнетке пришлось засунуть свои принципы куда подальше и опуститься на колени рядом с Матисом, помочь ему.

– Придурок, – бубнила Клава, помогая парню. А с учётом того, что полотенце у них было одно на двоих, это было сложно. – Какой же ты придурок, Матис…

– What? (Что?) – поинтересовался гитарист, услышав своё имя.

– Nothing, (Ничего), – пожала плечами Клава и продолжила уборку. – Придурок…

– Придьюрок, – повторил за девушкой Матис и улыбнулся. – What is? (Что это значит?).

Клава улыбнулась сперва снисходительно, затем растерянно, потому что не знала, что ответить. В английском-то она не сильна…

– So… Do you answer me? (Итак… Ты ответишь мне?) – спросил старший Жаккар.

– Forget it, (Забудь), – сказала Клава и развела руками. На большее её не хватило.

Девушка вернулась к уборке, стирая с пола последние капли лечо. Матис несколько секунд понаблюдал за Клавой, затем тоже взялся за тряпку, помогая ей. А ещё после, осмелев и попрощавшись с инстинктом самосохранения, парень коснулся руки Швиммер.

– Я знаю, что у меня руки грязные, – буркнула брюнетка, не отрываясь от процесса. – Не нужно их вытирать. И у тебя, кстати, тоже. Придурок…

– What? (Что?) – с улыбкой идиота спросил француз.

– Your hands… not clean… too… (Твои руки… тоже грязные), – ответила Клава, делая большие паузы между словами, хмурясь и толком не понимая, что говорит.

– Not clean? – удивился старший Жаккар. – I don’t understand… (Грязные? Я не понимаю…).

– Это потому, что ты – придурок, – фыркнула Клава и, отобрав у парня тряпку, встала и вышла в дом.

Когда они присоединились к остальным, все смогли переместиться на кухню и приступить к поеданию картошки, которую Настя слегка передержала на огне. Но у всего есть свои плюсы – в этот раз Лагранж не жаловался, что картошка недоваренная…

Завтрак, по времени плавно переходящий в обед, прошёл без эксцессов. Только Бернард жаловался, что питание на этом «русском курорте» слишком однообразное…

После еды Андрей без лишних напоминаний помыл посуду. Удивив подруг, ему вызвалась помочь Настасья, которая, порой, оказывалась очень хозяйственной, но это только порой…

После того, как дом привели в нормальное состояние, все вновь собрались в большой комнате и приступили к обсуждению насущных вопросов. А их на повестке дня было несколько…

– Что ж, – вздохнул Андрей, который, в силу владения французским и русским, решил выступить в роли главного. – Давайте решим: кто и что будет делать?

– Кто и что? – переспросила Клава.

– А что делать надо? – вздохнула Антонина.

– Пока что у нас есть следующие дела: наловить рыбы, потому что одной картошкой мы питаться не можем; сходить в лес и нарубить дров, потому что они заканчиваются; и, наконец, присмотреть за домом и приготовить для всех обед. И убрать дом тоже надо.

В рядах русских воцарилась тишина. Французы ждали, когда им переведут сказанное.

– Ты хочешь сказать, что мы должны рубить дрова и ловить рыбу? – поморщилась Настя.

– И убирать дом, – кивнул переводчик. – Да, Настя, к сожалению, мы не знаем, когда нас заберут. Нас могут забрать сегодня вечером, а могут и через несколько дней. А, ты сама должна это понимать, без печки мы просто замёрзнем. И мы не можем питаться одной картошкой и огурцами.

– Я могу, – пожала плечами Настасья, которая на своих вечных диетах научилась ценить пищу и радоваться даже картошке с огурцами.

– А я нет, – поддержала Андрея Клава. Тоня воздержалась от комментариев, мысленно уносясь в Испанию, на берег моря.

– Ладно, допустим, я тоже согласна, – сказала Настасья. – Но кто будет это делать? Мы же не умеем ничего?

– А от них толка мало, – вернулась ко всем Тоня и кивнула в сторону французов.

– Почему это? – возмутилась Клава. – Пусть тоже работают! Или, что, мы сами будем всё тащить на себе, а они будут сидеть и задницы чесать?