Читаем без скачивания Спаситель Короны - Александр Бушков

Гартош шумно, с каким-то повизгиванием вздохнул, сунул гранаты за ремень, вскочил на ноги, разбежался, перепрыгнул на соседний островок, едва не поскользнувшись на влажном лишайнике. Но на ногах удержался, подошел к краю островка, сел, спустил ноги вниз. Потом аккуратно сполз по осыпающимся камням к самой воде. А вот здесь было по настоящему горячо от пара. Штаны моментально пропитались обжигающей влагой… Куда это его несет? Ага. Вот куда.

Из воды не более чем на полметра выступала узкая, в две ладони шириной, каменная гряда, пропадающая из виду в белых парах. По этой неверной тропке и пошел Гартош. Соскользнешь – сваришься, как рак. А тут еще иной раз приходилось прыгать с камня на камень, потому что тропка была не сплошной, имелись в ней разрывы, длиной подчас до метра.

Вот почему капрал влил в рядового Гартоша порцию огненной воды. На такой дорожке, да еще над кипящим болотом, трудновато без допинга не растерять уверенность. Ежели ты, конечно, не специально тренированный человек. А тут? Самый что ни на есть салабон… И потому Сварог думал, что напиток был не простой спиртягой, имелись в нем какие-нибудь хитрые добавки – из числа тех, что на время превращают даже самого отъявленного труса в отъявленного храбреца.

А вот кстати! – промелькнула посторонняя мысль. Что произойдет с его, Сварога, сознанием, душой, Осью – или как там называется то, что переселилось в тело несчастного солдатика, – ежели это самое тело погибнет?

Гартош, к счастью, не упал и не сварился. Добрался до выступающей из воды сварной металлической конструкции, похожей на вышку электропередачи. Кто ее знает, может, вышка это и была. Чтобы убедиться, так это или не так, следовало задрать голову, но Гартош наверх отчего-то не смотрел. Гартош оттолкнулся от крайнего камня, пролетел над кипящей водой, ухватился за косую перекладину в виде уголка, удержался – молодец, не упал, а Сварог чувствовал, какого напряжения от него это потребовало! – подтянулся, закинул на перекладину ноги. Повис на перекладине, спиной вниз, поболтался так некоторое время, потом стал продвигаться, перебирая руками и ногами по ржавому металлическому уголку, как по канату. Добрался до толстой вертикальной трубы – надо понимать, опорной стойки вышки. Там забрался ногами на перекладину, застыл, обхватив трубу. Дух переводил. Ему действительно требовался отдых. То, что для тела Сварога было бы сущей ерундой, для тела Гартоша было нелегким испытанием сил.

Отсюда, с высоты, виднелись темные развалины строений… Нет, не так: ничего, кроме развалин, отсюда видно не было. Он не мог обозреть всю панораму, потому что Гартош головой не вертел, но и без того напрашивались кое-какие выводы. Кажется, Сварог начинал понимать, что это за островки такие, геометрически правильной формы, и при чем тут вода. Некий населенный пункт – город или городской район – подвергся разрушению и затоплению. Хотя и не обязательно в такой последовательности. Непонятно, правда, откуда столько воды – поблизости ни плотины, ни водоема. Более того: городишко, срытый практически под корень, отчетливо стоял на возвышенности… И совсем уж непонятно, почему вода кипит… Да хрен его знает! Поди раскуси все, что у них тут творится…

Тем временем Гартош продолжил свой путь. Таким же, что и прежде, макаром, он обогнул вышку по периметру. Добрался до противоположной стороны… и спрыгнул вниз на твердую землю.

Ага. Тут уже не островок, а целый остров. А может, уже и материк. По крайней мере, Сварог противоположного края сей земли не видел, поди тут увидь сквозь завесу пара. Зато видел он кое-что другое. Трупы. Множество трупов в серой форме, повсюду. И еще… Ну да! Земля была прямо-таки усеяна птичьими трупиками. Сороки, галки, журавли, голуби, мелкие птахи вроде воробьев и стрижей… Сотни, тысячи. Запаха, однако, гниющей плоти не ощущалось… И что все это значит, а?!

А впереди возвышались руины некоего величественного сооружения. Уж не те ли руины загадочной Юдоли, к которым и был послан боец Гартош? И Гартош уже остановился, присел. Судорожно оглянулся. Или действие похожей на спирт жидкости пошло на убыль, или страх перед этим местом был так силен, что никакая наркотическая встряска не могла его преодолеть. Ладошки солдатика затряслись и мгновенно вспотели. Гартош вытер руки о гимнастерку. Он, похоже, не слишком торопился вперед, к руинам. Но приказ есть приказ, и рядовой двинулся в сторону развалин.

Он двигался не спеша, ставил ногу так, чтобы не наступить ни на птицу, ни на человека, сжав рукоять ножа. Оружием, кстати, он был не увешан – мягко говоря, – гранаты и нож…

Нет, а все же что-то странное было в этих трупах, что-то неправильное. Гартош в них не вглядывался, не наклонялся, не рассматривал, будто и без того знал, что увидит… А может, просто не замечал несообразностей. Зато он всматривался в горизонт, бросал взгляд на небо, к чему-то прислушивался. Ага, вот, выбирая, куда поставить ногу для очередного шага, бросил взгляд на убиенного. Покойник лежал на спине, запрокинув голову… На месте глаз у трупа зияли две рваные черные дыры! И лицо похоже на дырявую маску. Да и у остальных…

То, что Сварог сперва принял за следы массированного обстрела картечью – в клочья изодранная одежда, многочисленные мелкие раны, – это все… это же… Птицы…

Заклеваны!

И едва он сделал это открытие, как послышалось хлопанье тысячи крыльев, и в небе появился черный клин. Исполинская птичья стая, видимо, караулившая где-то неподалеку, поднялась в воздух, и острие клина было нацелено в сторону Гартоша.

«Назад!» – прокричал… Или как это называется? Мысленно прокричал. Словом, Сварог попытался достучаться до сознания Гартоша. Да нет, поди тут достучись… Гартош в ужасе заревел что-то нечленораздельное и метнулся к развалинам. Сварогу оставалось быть лишь зело переживающим за сюжет зрителем этого цветного стереофильма ужасов.

«Да не успеешь же, мать твою!»

Вряд ли Гартош каким-то чудом услышал Сварога. Скорее сам понял, что не успеет. Слишком быстро приближалась стая, слишком большое расстояние необходимо было одолеть. И тогда рядовой сделал то, что Сварогу в голову вряд ли пришло бы.

Он перепрыгнул покойника, но зацепился за что-то, рухнул, ощутимо треснувшись локтем о приклад брошенного «бластера» (Сварог чувствовал его боль, как свою). «Бластер», однако, подбирать не стал, вскочил на ноги, пробежал еще немного, нагнулся, содрал с первого попавшегося трупа каску, нахлобучил себе на голову… а потом взвалил мертвое тело на спину. И уже с мертвецом на спине тяжело побежал к развалинам.

А через несколько пулей пролетевших секунд начался форменный Хичкок. Вокруг потемнело. Вокруг захлопало и затрепетало. Все вокруг наполнилось клекотом, карканьем, визгливыми криками. И посыпались удары: в голени, в бедра, в локти, в щеки… Казалось, десятки пинцетов захватывают кожу через одежду и тянут, тянут, вырывая вместе с кожей и мясо. И когтистые лапы тоже раздирали одежду и плоть. Боль Гартоша была и его, Сварога, болью. Он чувствовал тело, которое кромсали клювы, в которое вонзались когти, но управлять им был не в состоянии.