Читаем без скачивания Соблазн - Джессика Марч

Без всяких преамбул Стиви двинулась к телу Льюка, храбро прижалась к нему, в поисках эрекции, которая позволила бы ей почувствовать себя победительницей. И когда ощутила лишь небольшое затвердение, она отошла на несколько шагов, соблазнительно покачиваясь и проводя руками по контурам своего тела, словно имитируя любовные ласки. Его глаза были закрыты, но она знала, что он подглядывает за ней из-под ресниц, слышала, как учащается его дыхание. Она ценила в себе способность никогда не терять над собой контроль. Среди самых жарких любовных битв, в разгар триумфа она никогда не переставала слышать свой тайный голос. В этом состоял ее собственный протест против всех их – мужчин, со всеми их войнами, оружием и дурацкой уверенностью, что они всегда сделают все по-своему. Или, может, это было всего-навсего сражение с адмиралом, которое она вела – исполненная решимости вновь и вновь доказывать, что она может его выиграть?..

Она чувствовала, что Льюк начинает грубо с ней обращаться, но ей это не казалось важным. Она победительница, уверяла она себя, даже покоряясь ему, когда он схватил ее за руку и потащил на одеяло. Она облизала губы и встала на колени между его длинными, мускулистыми ногами, заметила глубокий, рваный шрам на бедре. Затем она взяла его в рот, лаская губами и языком, пробегая ноготками по его жилистым, твердым бокам. Какое-то время он лежал тихо, подчиняясь манипуляциям Стиви. Затем начал двигаться, внедряясь все глубже в ее глотку.

Но когда он схватил ее за волосы и стал стараться заставить ее двигаться в его ритме, она снова отпрянула. Расставив ноги, она надвинулась на его возбужденный пенис; сжимая его бедра своими коленями, она скакала на нем, словно королева родео на брыкающемся бронко, насаживаясь на него все сильней и сильней, пока он не кончил с хриплым стоном.

Тут же она скатилась в сторону и оперлась на локоть, глядя в лицо Льюку и выводя деликатные кружочки у него на груди.

– Ты уже выдохся, ковбой? – насмешливо поинтересовалась она, и в ее словах сквозило приглашение, как и в легких, словно касание пера, прикосновениях пальчиков.

Льюк мог бы поклясться, что он выдохся, по крайней мере, пока, но прежде чем он успел что-либо произнести, она начала слизывать пот с его тела – сначала с груди, потом под мышками, потом с ног. Ее руки обхватили его ягодицы, пальцы проникали в его тело, и прежде чем он понял, что случилось, он снова стал становиться твердым. Самодовольно улыбнувшись, Стиви встала на четвереньки, прижав свои твердые, белые ягодицы к его лицу.

– Ну-ка, посмотрим, умеешь ли ты скакать по-настоящему, ковбой…

Льюк рассмеялся, проникая в нее. Она оказалась тугой и горячей и приняла его целиком внутрь себя – а затем встала на дыбы, подзадоривая его продолжать скачки.

Он схватил ее груди и сильно сжал, его возбуждение все нарастало, когда он толкал и бил ее гибкое молодое тело, желая властвовать над ним, хотя бы один миг. Он не испытывал такой первозданной, захватывающей, грубой сексуальности с тех пор, как вышел из юношеского возраста. Его руки лихорадочно шарили по ее телу, пальцы касались и пробовали, пока она не начала дрожать и стонать. Ему хотелось, чтобы это продолжалось до бесконечности, чтобы она вновь и вновь содрогалась в экстазе, пока не закричит и не запросит пощады. Однако, что бы он ни делал, она, казалось, хотела еще большего, и Льюк почувствовал сожаление, когда взорвался огромным, ревущим потоком.

Они лежали рядом, в потном переплетении рук и ног. На лице Льюка застыло выражение то ли удовлетворения, то ли сладкого удивления. Если бы Стиви потребовала продолжения, то он мог бы удовлетворить ее желание. Таким горячим он не бывал с той первой вспышки его голливудского успеха, когда он никак не мог насытиться тем, что предлагали ему поклонницы. Самое неприятное в жизни актера – символа сексуальности – заключалось в том, что секс становился слишком рутинным и предсказуемым, но вот в этой девчонке что-то захватило его. Ему даже подумалось: кто знает, как далеко все может зайти?

– И часто ты этим занимаешься? – спросил он как бы в шутку.

– Только когда мне скучно, – ответила она, и он не понял, всерьез она это говорила или нет.

Так же непринужденно, как и раздевалась, Стиви начала натягивать на себя одежду.

Льюк старался скрыть разочарование. Он-то хотел побыть с ней еще немного, попробовать еще разок.

– Я уже говорил тебе, – заметил он, – что я снимаюсь в Вашингтоне в течение трех недель. Там я живу в отеле «Мэйфлауэр». Не хочешь меня навестить?

Приглашение увенчало триумф Стиви. Она переспала с великим Льюком Джеймсом и, более того, заставила его захотеть ее еще.

– В этом нет необходимости, – заявила она вяло. – Я получила то, чего добивалась.

Изумление и оторопь на лице Льюка граничили с комизмом. Ни одна женщина до сих пор еще его не отвергала, да еще так холодно, как в этот раз.

– Ну, ты одна на миллион такая, Стиви, – произнес он. – И кто тебя сотворил такой, черт возьми? На какой-то миг она поглядела на него в упор.

– Спроси у адмирала, – ответила она и отвернулась.

Поздно вечером Стиви вылезла из автомобиля с откидным верхом неподалеку от главных ворот базы. Без хлопот она миновала двух часовых, получив узнающий кивок от обоих, и направилась к дому номер сто двадцать восемь по Тенистой аллее. Быстро пробежав по усыпанному гравием подъездному пути, она одним махом одолела три ступеньки и с бьющимся сердцем остановилась у входной двери. Адмирал должен был отправиться в Вашингтон сразу же после спуска лодки на воду, и все-таки страх и опасения уже вошли в привычку, когда бы Стиви ни приближалась к месту своего проживания.

Входя, она задела за подставку для зонтов и остановилась, парализованная страхом, в коридоре, долго вслушиваясь в звуки дома.

Наконец она с облегчением вздохнула. Дома его не было. В комнате еще работал телевизор, настроенный на какой-то поздний фильм. Граненый стакан, измазанный розовой помадой, стоял на кофейном столике, И Стиви заметила рядом с ним лужицу, после которой наверняка останется пятно, которое придется оттирать ей. Бутылки видно не было. Независимо от того, сколько она ухитрилась высосать, Ирэн всегда убирала улики. Не то чтобы адмирала это особенно заботило. Стиви подумала, что его вполне устраивало иметь жену, которая половину времени пребывала где-то на другой планете.

Скорее по привычке Стиви на цыпочках прошла наверх, и когда проходила мимо спальни родителей, заглянула в нее. Ирэн лежала на двойной кровати, которую чаще всего занимала одна, в связи с частым отсутствием адмирала. Одета она была в ночную рубашку с оборками, кружева вокруг шеи. Сложив на груди руки, она могла бы сойти за труп, если бы не вздымающаяся грудь и не деликатное похрапывание.