Читаем без скачивания Убить шамана - Анхель де Куатьэ

Мой отец понимал, что изменить жизнь простых людей ни демократией, ни революциями невозможно. Пропаганда ничего не стоит, если люди ничего не хотят. Для истинного преображения мира необходимы другие — мистические — средства.

К этому выводу в разные времена склонялись многие великие политики — от Александра Македонского, искавшего это знание в Индии, до Гитлера, тайно посещавшего Тибет, и генерала де Голля, водившего дружбу с Орденом Приората Сиона.

Мистика — это не фокусы, это подлинная сила. И Поль поехал в Мексику, чтобы заполучить это знание. Здесь он встретил моего деда и задал ему свой главный вопрос: возможно ли изменить мир и самих людей с помощью чуда?

Хенаро ответил на этот вопрос отрицательно. Истина — в сердце. И если ты хочешь изменить мир, ты должен говорить с людьми на языке сердца. А для этого ты сам должен достичь той степени просветленности, при которой в общем хаосе мира ты будешь слышать лишь свое сердце, обретешь непривязанность и станешь предельно открытым.

Таков единственный путь. Только в этом случае истину твоего сердца услышат другие, и только такая твоя проповедь, проповедь сердца, способна изменить мир. Это обязательное условие. Поэтому забудь о миллионах, думай лишь о себе и о своем месте в мироздании, дисциплинируй себя и совершенствуйся — остальное произойдет само собой.

Отца этот ответ, конечно, не устроил. Ему казалось, что этот путь им уже испробован, но это не привело его к желанной цели. Поль родился и вырос в религиозной семье, с детства он верил в божественную проповедь Христа и Его учение. Но с годами он многое понял и все переосмыслил. Его прежняя вера приобрела иное звучание и иной смысл.

Христос говорил с людьми на языке сердца, и ответом Ему было — распятье. Так люди платят за слова, исходящие от сердца. Язык сердца — это не та дорога, которая ведет к чудесному преображению мира, это путь на Голгофу.

Так что словам Хенаро Поль не поверил.

Людям приятно думать, что в их сердцах скрыта истина. Может быть, где-то очень глубоко, но где-то там она есть. Нужно лишь приложить усилия, и она объявит себя.

Но что это за теория, если не банальное самолюбование и глупое бахвальство людей, лениво и пассивно ожидающих манны небесной?..

«Во мне Свет! Во мне Истина!» — приятная ложь, которую с таким удовольствием повторяет всякий представитель рода человеческого, преодолевая тем самым свой главный комплекс — комплекс греха.

На самом же деле люди меркантильны и нелюбопытны, а поэтому, чтобы изменить их, нужно другое средство, куда более сильное, чем их собственные абстрактные желания Вселенского Счастья и безмятежного бытия в Свете Истины.

И тогда Поль отправился дальше. Он продолжал свои поиски, пока не оказался на Гаити…

Тут он нашел то, что искал. Он нашел настоящих волшебников — колдунов Вуду, которые не требовали «копаться в себе» и «самосовершенствоваться». Они предлагали простой и понятный путь: войди в контакт с духами мертвых и заручись их силой.

Поль познакомился с одним из таких шаманов и напросился к нему в ученики. Тот согласился принять его, но при одном условии — если Поль откажется от всего, что связывает его с этим миром. Поль согласился, и этот день стал началом конца. Но Поль понял это слишком поздно.

Колдун и не собирался учить моего отца премудростям своего искусства. Ему нужен был «белый слуга» — покорный и исполнительный, забывший себя и полностью подчинившийся хозяину. Для чернокожих — а вудуизм изначально африканский культ, на Гаити его основали рабы, завезенные с черного континента, — иметь «белого слугу» — большая удача.

Поль подвергся тайному обряду превращения в зомби. Колдун не стал делать из Поля животное, лишенное чувств и способности мыслить, как поступают с большинством жертв этой «религии», но уничтожил самые важные зоны его мозга — те, что отвечают за сновидения. Поль потерял естественный канал связи с реальным миром — с миром сновидений.

Без сна человек не может жить, он умирает по истечении десяти-пятнадцати суток. И конечно, смерть из-за отсутствия сна имеет особенную, не физическую природу. Человек, лишенный возможности оставаться один на один с реальностью истинного мира, а именно это происходит в сновидении, подобен растению, которое с корнем вырвано из почвы. Все его части вроде бы целы, но оно — уже мертвец, живой труп, зомби.

Таким стал мой отец.

— Мама, — прошептал я, слушая эту историю. — А я? А как же — я?

— Твой отец вернулся с Гаити, когда тебе было уже два с небольшим года, — Лихо бесчувственно, словно была в забытьи, покачала головой. — Он многого не помнил и говорил странные вещи. Хенаро принялся его выхаживать — проводил ритуалы и использовал… — Лихо запнулась.

— Что?..

— Он поддерживал твоего отца на искусственных сновидениях, — с трудом выговорила Лихо.

— Галлюциногенные грибы ацтеков? — догадался я.

— Да, сын, — ответила Лихо. — Именно поэтому у тебя долгое время был отец. Хотя, конечно, он был совсем не тем человеком, с которым я познакомилась, когда тебя еще не было. Не тот Поль, которого я любила…

— Мама, а какие странные вещи он говорил?

Лихо молчала. Ее и без того грустные глаза стали еще печальнее, в них появились страдание и тревога.

— Боюсь, ты знаешь, — ответила она спустя какое-то время, пока тянулась эта ужасная мучительная пауза.

— Мама, — прошептал я, — теперь я тоже умру?

Лихо заплакала. Она плакала долго — от неизбывного отчаяния, словно лишилась рассудка. Рыдания шли у нее откуда-то изнутри, рвали ее грудную клетку на части, словно воды горной реки, прорвавшие до того сдерживавшую их плотину.

— Мама… мама… — шептал я, целуя ее и обнимая плечи. — Мамочка, родная моя… Не плачь… Не плачь…

— Как я надеялась, что ты… что ты сможешь удержаться… — бессильно причитала она.

— От чего удержаться, мама? — я слегка отстранился, чтобы увидеть ее лицо. — О чем ты говоришь?

— Искушение целью… — ответила Лихо.

— Искушение целью? — переспросил я. — Ты снова об этом?.. Но я не понимаю…

— Когда тебе кажется, что ты знаешь — «как», руки начинают гореть, — Лихо утерла слезы тыльной стороной ладоней. — Человек слепнет, когда думает, что цель близка. Слепнет. Но это мираж. Мираж… Чем, тебе кажется, ты ближе подошел к своей цели, тем на самом деле она дальше от тебя. Это так, Анхель…

И тут на меня снова вдруг как будто бы что-то нашло. Насколько же все они любят говорить правильные слова! Как все они это любят!!! Но что на деле?! Мы сидим в самом сердце города ацтеков, о которых дед всегда говорил только в уничижительном тоне. Мать учит меня жить, но при этом, оказывается, врала мне с самого моего рождения! И так со всеми — с Данилой, с Андреем, с Гаптеном! Боже мой, как они все любят говорить правильные вещи!

Искушение целью… Да что она знает о моих искушениях! Я для Лихо все тот же ребенок, каким был и тридцать с лишним лет назад! Уже тысячи раз я отказывался от цели! Тысячи раз! И что с того?! Я терпел, мучился, терял смысл жизни! Я был на грани помешательства! Искушение целью… Это надо же! Да у меня нет никакой цели! Нет! Я просто хочу изменить этот мир! Просто изменить его — и все! Потому что он неправильный! Потому что все в нем говорят правильные вещи, но ни одно из них не стоит и…

Я задумался. Точнее, не задумался, а потерял мысль. Она остановилась, словно зашла в какой-то тупик. Черт! Зачем они меня сюда заманили?! Они собираются издеваться надо мной, как издевались над моим отцом? С чего они вообще взяли, что он оказался в услужении у колдуна Вуду? Может быть, это снова обман? Снова ложь?.. Может быть, он все-таки нашел свой путь, нашел способ?.. Да, и это стоило ему жизни. Но лишь по одной причине — у него не было Скрижалей?! Да, это так! Так!

А у меня есть Скрижали! Отец подготовил для меня Путь. И я пройду по этому Пути, чего бы мне это ни стоило. Я пройду по нему! Мир можно изменить, я чувствую это. И знаю! Знаю, что все возможно. Возможно! Хенаро не хотел мне этого рассказывать, но проговорился: главное — верить, что в реальности действуют законы сновидения. Верить, что этот мир полон силы, которая невидима глазом, но существует и способна творить чудеса! Главное — найти способ обуздать эту мощь, придать ей нужное направление, и мир изменится!

— Анхель, что с тобой? — Лихо посмотрела на меня с тревогой. — Ты меня слышишь?..

Что за спектакль?! Я встал с топчана и отошел в угол комнаты.

Неужели она может читать мои мысли? У меня началась настоящая паника. Да, она может читать мои мысли! Это совершенно точно! Она может узнать то, о чем я думаю. Иначе почему она так встревожилась?

Эти глаза… В них осуждение. Она считает меня недееспособным, безумным. Она думает, что я сошел с ума, что я — зомби. Но я не зомби! Нет! С чего они это взяли?