Читаем без скачивания Любовь небесного цвета - Игорь Кон

Отношения между мужчинами были строго иерархическими, причем историки различают три разные субкультуры: буддийские монастыри, феодально-самурайскую среду и театральный мир. В отличие от континентального буддизма, японцы говорили о «красивом пути» без осуждения, считая его своего рода переходом от секса с женщинами к идеальному полному воздержанию. Сексуальные связи монахов с послушниками были практически узаконены. В одном монастыре сохранился забавный текст составленного в 1237 г. обета 36-летнего монаха: «Я пробуду в Храме Касаки до достижения сорока одного года… Переспав уже со 95 мужчинами, я обещаю, что их общее число не превысит за это время 100 человек. Я не буду любить и содержать никаких мальчиков, кроме Рию-Мару» (видимо, ревнивый мальчик потребовал верности от любвеобильного монаха).

В самурайской, рыцарской среде, где все было подчинено воинскому кодексу чести, выше всего ценилась верность. Паж или оруженосец должен был учиться у своего господина доблести и быть достойным его. Измена мальчика господину влекла за собой жестокую казнь. Единственно допустимой сексуальной техникой была анальная пенетрация. Верность в любви до некоторой степени покоилась на соглашении. Феодал мог взять мальчика силой, но в этом случае любовь ему не принадлежала. Иногда старший самурай тоже давал обет верности. 22-летний Такеда Синген в 1542 г. дал письменное обязательство 16-летнему Касуге Генсуке, заверяя ревнивого Касугу, что никогда не спал с третьим мальчиком, Ёсихиро, хотя и хотел добиться этого. Теперь же, пишет Такеда, я этого и в мыслях не имею. «Поскольку я хочу сблизиться с тобой, отныне, если у тебя будут какие-нибудь сомнения на этот счет, я хочу, чтобы ты понял, что я не собираюсь повредить тебе. Если я когда-нибудь нарушу эти обещания, пусть меня постигнет божественная кара…» Желанный союз был заключен и продолжался многие годы. Любовная связь была частью феодальных отношений.

В популярном сборнике Ихара Сайкаку (1642–1693) «Великое зерцало мужской любви» (1687), имеется несколько рассказов на эту тему. В рассказе «Соловей в снегу» самурай Симамура Тонаи, поклявшись в верности двум юношам, дал каждому из них в залог своей любви по отрубленной фаланге своих мизинцев. Став взрослыми, благородные юноши обязательно вступали в брак. Однако известны и любовные союзы между сверстниками, продолжавшееся всю жизнь. Юные самураи Тамасима Мондо и Тоеда Ханэмон, полюбив друг друга, когда первому было 16, а второму 19 лет, прожили в любви и согласии до старости, ни разу не изменив друг другу ни с женщиной, ни с мужчиной.

Самурайская гомоэротическая дружба — типичный феодальный институт. Удовлетворение сексуальных потребностей в условиях длительного отсутствия женщин и влечение к юношам здесь подчинены отношениям вассальной зависимости. Сексуальная связь не только скрепляла эти отношения, но и персонализировала их, превращая, по японской терминологии, «холодный долг» в «теплый долг». С окончанием эпохи феодализма в Японии этим отношениям пришел конец, но они оставили по себе прочную идеализированную память (достаточно вспомнить жизнь и творчество Юкио Мисимы).

Третья специфическая гомосексуальная субкультура — театральный мир. В японском традиционном театре Но и Кабуки всегда было много гомоэротики, а молодые актеры часто были любовниками знати, включая правителей-сегунов. С течением времени актерская проституция стала вполне законным и даже престижным занятием. Хотя мальчики из театра кабуки не обязаны были хранить верность своим любовникам и должны были отдаваться за деньги всем желающим, их уважали и ценили. Возрастные границы в этой среде были сильно размыты, иногда «мальчиками» считались мужчины за тридцать, но они старались выглядеть вечно юными, спрашивать их о возрасте считалось неприличным. В 17–18 вв. в Японии появились и другие легальные формы мужской проституции: бани, бордели и т.п.

Под влиянием христианства (католические миссионеры вели эту компанию с XVII в.) в XIX в. гомосексуальные отношения стали преследоваться юридически. В современном японском законодательстве однополая любовь легальна и отражена в творчестве многих писателей.

Израильскую цивилизацию считают одной из немногих древних цивилизаций, где сексуальные контакты между мужчинами были запрещены категорически. «Не ложись с мужчиною, как с женщиною, это мерзость» [Левит 18,22] и «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они да будут преданы смерти; мерзость сделали они; кровь их на них» [Левит 20,13].

Поскольку эти нормы позже стали частью морально-религиозного кодекса христианства, рассмотрим их подробнее. Было ли мужеложство само по себе особенно страшным, непростительным грехом или так же строго карались многие другие пороки, к которым позже религия стала относиться терпимее, и если да, то почему? И чем мотивированы эти запреты — заботой о том, чтобы люди совокуплялись только ради деторождения, или поддержанием полоролевых различий и иерархии (в средние века совокупление в позиции «женщина сверху» приравнивалось к содомии), или требованиями религиозной чистоты, необходимостью отмежевания от иноверцев?

Для безусловно верующего человека и для атеиста эти вопросы несущественны. Первый рассуждает по формуле «сказано нельзя — значит нельзя!», а второй — по формуле «какое мне дело до того, что думали люди, спорившие о том, сколько ангелов может разместиться на острие иглы?» Но для историка религии и для человека, который верит в Бога, но не может преодолеть свое «неправильное» влечение, эти вопросы не праздные и имеют практический смысл. Текстологические исследования Библии позволяют на них ответить.

Еврейское слово toevah, которое в русском тексте Библии переведено как «мерзость» (иногда его переводят как «извращение») означает прежде всего ритуальную «нечистоту», нарушение неких установленных границ, «смешение» несовместимого. Соответствующий библейский запрет стоит в одном ряду с многими другими аналогичными нормами, запрещающими кровосмешение, скотоложство, использование одежды противоположного пола, прием неподобающей пищи и т.п. Характерно, что в предыдущем стихе Левита [20,12] сказано: «Если кто ляжет с невесткою своею, то оба они да будут преданы смерти; мерзость сделали они; кровь их на них». Иначе говоря, мужеложство — частный случай нарушения общих правил полоролевой стратификации и родственных отношений.

Неоднозначна и интерпретация знаменитой истории Содома и Гоморры. По известному библейскому сюжету, Бог, узнав о безбожном поведении жителей этих двух городов, послал для выяснения обстоятельств двух ангелов. В Содоме их встретил праведник Лот и пригласил к себе переночевать, но

«Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого, весь народ со всех концов города, окружили дом.

И вызвали Лота, и говорили ему: где люди пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их.

Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь,

И сказал: братья мои, не делайте зла.

Вот, у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно; только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего». (Бытие, 19:4–7)

Содомляне не послушались Лота, и тогда ангелы вывели его с семьей из города, а Содом разрушили и сравняли с землей.

Вторая, сходная история рассказана в Книге Судей, В городе Гиве Вениаминовой один старик приютил на ночь мужчину с наложницей. Но только они «развеселили сердца свои», как «жители города, люди развратные, окружили дом, стучались в двери, и говорили старику, хозяину дома: выведи человека, вошедшего в дом твой, мы познаем его». Хозяин просил их «не делать этого безумия». Вместо мужчины к ним вышла его наложница, «они познали ее, и ругались над нею всю ночь до утра», после чего она умерла (Книга судей, 19: 22–25). И тогда израильтяне «пошли к сынам Вениаминовым и поразили их мечем, и людей в городе, и скот, и все, что ни встречалось, и все находившиеся на пути города сожгли огнем» (Книга судей, 20:48).

Главное преступление в обеих притчах — вовсе не однополый секс, а изнасилование и нарушение законов гостеприимства. Лот готов был пожертвовать собственными дочерьми ради странников не потому, что не любил своих дочерей, а потому что над дочерьми он, как отец, обладал абсолютной властью, тогда как странники, которых он приютил, находились под его защитой, выдать их без ущерба для собственной чести он никак не мог. Содомляне же отвергли предложение не потому, что были «содомитами» и сексуально предпочитали мужчин женщинам, а потому, что хотели унизить чужеземцев, а заодно и самого Лота, который, сам будучи пришлым, осмелился указывать, как им следует себя вести. Тем самым содомляне нарушили сразу несколько фундаментальных законов, не имеющих никакого отношения к сексуальности. Оскорбить посланцев Бога, нарушить закон гостеприимства, да еще пожелать изнасиловать ангелов, какого бы они ни были пола, — больше, чем достаточно, чтобы разрушить город. Ветхозаветный Бог кротостью не отличался. В Гиве горожане усугубили нарушение правил гостеприимства изнасилованием женщины. «Содомии» здесь вообще нет.