Читаем без скачивания Богоборцы из НКВД - Олег Смыслов

Патриарх: Все случаи трудно указать. Например, при уборке выходило, что снимали ризу, и она не входила в ящик, тогда её топтали ногами.

Обвинитель: когда это было?

Патриарх: В церкви Василия Кесарийского.

Обвинитель: Кто это вам передавал?

Патриарх: Батюшки.

Обвинитель: Вы можете назвать?

Патриарх: Я, по крайней мере, посылал к Преосвященному Антонину, и он участвовал в самой контрольной комиссии.

Обвинитель: И у вас даже, таким образом, не установлены фамилии?

Патриарх: Это уже их спрашивайте.

Председатель: Свидетель Белавин, вы только что видели, какое впечатление производят на некоторые элемента, присутствующие здесь, в зале, ваши слова. Раз вы передаёте такой факт, как совершенно достоверный, то вы обязаны подтвердить доказательствами. Иначе это носит голословный характер.

Укажите фамилии тех, кто топтал ногами, иначе Трибунал не может верить вам. Вы можете назвать фамилию?

Патриарх: Нет.

Председатель: Значит, вы заявили голословно?

Патриарх: Я в собственных руках держал документы.

Обвинитель: Мне точно известно, как происходило в церкви Василия Кесарийского изъятие ценностей, и я спрашиваю: кто эту гнусную клевету распространял?

Патриарх: Я не знаю, или Василия Кесарийского, или в другой церкви.

Председатель: Вы можете назвать фамилию священника? По крайней мере тех, кто вам сообщил об этом?

Патриарх: Это было в церкви по соседству с Василием Кесарийским, или Валаамского подворья, или в которой-нибудь из них.

Председатель: Значит, назвать фамилии вы не можете?

Патриарх: Нет, я не могу, но для этого нужна справка. Но это было у Василия Кесарийского или в Валаамском подворье.

Обвинитель: Точно вы не знаете?

Патриарх: Так это было в один день.

Обвинитель: Значит, вы отказываетесь сказать, в какой церкви это было?

Патриарх: Я могу сообщить, только не сейчас.

Председатель: Ваш ответ должен быть дан сейчас же. Прежде чем утверждать, вы должны ваши слова десять раз взвесить. По долгу совести вы должны назвать фамилии.

Патриарх: Фамилии тех, кто совершил, я не могу сказать, потому что это для меня совершенно безразлично, я следствия производить не могу. Из священников же были священник от церкви Василия Кесарийского и протодиакон Валаамского подворья.

Обвинитель: Первое ваше заявление было, что вам об этом рассказывали священники церкви Василия Кесарийского. Вы не отказываетесь от этого показания?

Патриарх: Нет, не отказываюсь.

Обвинитель: Я задаю вопрос: почему в своём воззвании вместо выражения «кощунство» вы сознательно, как заявляете сами, поставили слово «святотатство»? Было у вас желание сбить с толку вашу паству и направить по другому пути?

Патриарх: У меня нет в воззвании слова «кощунство». Я не знаю, почему вы об этом говорили.

Обвинитель: Значит, надо говорить только о грабеже? Я удовлетворён. Скажите, на какие места в канонах вы ссылались, квалифицируя акты об изъятии как преступления, как святотатства?

Патриарх: Кажется, на семьдесят третье правило апостольское. Главным образом, на Двукратный Собор, а в последнем приведено…

Обвинитель: А как вы понимаете: там сказано, что если кто похитит сосуд, присвоит его и употребит небогослужебные цели… Правильно это или нет?

Патриарх: Так говорится: для личных и вообще священных.

Обвинитель: Да, если кто-нибудь возьмёт сосуд, похитит, значит, это связано с актом кражи? Вы помните это?

Патриарх: Я помню, что сказано: что если кто возьмёт и употребит на недолжные цели.

Обвинитель: Значит, для вас ясно, что ваша ссылка на каноны неосновательна?

Патриарх: Почему?

Обвинитель: Потому что никакой кражи…

Патриарх: С точки зрения канона то же присвоение.

Обвинитель: Это есть кража. Кому принадлежат ценности?

Патриарх: По канону — Богу и Церкви и распорядителю-епископу. По канону, но не по советскому закону.

Обвинитель: Вы показали здесь, ваши послания писались с ведома других. Вы являетесь выразителем всего иерархического начала — это правильно?

Патриарх: Какие?

Обвинитель: Я не знаю, какие вы пишите.

Патриарх: В ПОМГОЛ.

Обвинитель: Значит, одни были законные, другие без согласия властей?

Патриарх: Какие?

Обвинитель: Вы признаёте незаконными?

Патриарх: Нет.

Обвинитель: Почему?

Патриарх: Потому что ничего такого нет.

Обвинитель: А позвольте вас спросить: что вы называете контрреволюционным актом?

Патриарх: По толкованию вашему, действия, направленные к низвержению советской власти.

Обвинитель: А для вас такой смысл тоже приемлем?

Патриарх: Приемлем.

Обвинитель: Значит, всякое действие, направленное против советской власти?

Патриарх: Нет, к свержению советской власти.

Обвинитель: Непременно к свержению?

Патриарх: И в этом мы не повинны.

Обвинитель: А вы находите, что агитация является попыткой подготовить настроение, чтобы в будущем подготовить и свержение? Агитация может быть контрреволюционной.

Патриарх: Вы считаете её контрреволюционным действием, а я не считаю.

Обвинитель: С точки зрения евангельской, как считаете вы, какая добродетель выше — милосердие или жертвоприношение?

Патриарх: Это вы приводите вопросы, которые задавались экспертизе. И то, и другое нужно.

Обвинитель: Что выше, вам неизвестно?

Патриарх: Первая заповедь говорит: «Возлюби Господа Бога».

Обвинитель: А это означает: «Милости хочу, а не жертвы». Вот этой заповеди вам не следовало бы забывать.

Патриарх: Нет, я не забыл. Это в известном случае сказано, а к данному случаю это не касается. Если на вашей точке зрения стоять, то как объяснить, что женщина вылила миро, а Иуда сказал: «Отдать лучше нищим»?

Обвинитель: С точки зрения христианской и не изувера, что лучше — оставить стоять сосуд на том месте, где он находится, и дать тринадцати миллионам человек умереть от голода, или наоборот? Я спрашиваю вас, что с точки зрения христианской морали было бы приемлемей?

Патриарх: Да я думаю, что такого вопроса не может быть.

Председатель: Почему же не может быть?

Патриарх: Потому что в такой плоскости его не нужно ставить. Конечно, выше, чтобы сосуды не были пустые, но при каких условиях.

Обвинитель: Так вы считаете, что советская власть может спасти эти тринадцать миллионов голодающих только на те средства, какие есть?

Патриарх: Очень желал бы, но не знаю, чем располагает советская власть.

Обвинитель: А что, Цветков не говорил вам, что двенадцать миллионов обречены на верную смерть?

Патриарх: Но ведь я читал в ваших газетах, что советская власть справится.

Председатель: Вы всё время говорите: «в ваших газетах», «ваши постановления», «ваша власть». Создаётся впечатление, что вы этим подчёркиваете, «этим постановлением» и «этой властью» противопоставляете какие-то другие постановления и другую власть. Что вы имеете в виду?

Патриарх: Это не о контрреволюционном я говорю, а о ваших правительственных газетах. И я прошу занести в протокол, когда я посылал своё первое обращение за границу, я даже не понимал, что, невзирая на существующий образ правления, который, может быть, не всем нравится за границей, вы всё-таки должны нам помогать, какая власть стоит у нас. Это известно было.

Обвинитель: А вы думаете как? Если авторитетом патриарха подчёркивается то обстоятельство, что существующая власть грабит.

Патриарх: А если патриарх заявляет, что не взирайте на то, какая власть, ей вы помогайте?

Председатель: Туг большая разница. Значит, за границей — это одно, а дать самим — это другое? Вот когда нужно было, вы сочли возможным заявить за границей, а когда коснулся вопрос о немедленной близкой помощи, то вы выступили против.

Патриарх: Нет, прошу обратить внимание на то воззвание, которое прошло раньше.

Председатель: Это старое воззвание?

Патриарх: На протяжении пяти дней сделанное мной предложение было отвергнуто на том основании, что с иностранными лицами, которых кто-то предлагал, не следует входить в отношения, т. е. вести переговоры с иностранцами может вести только сама власть.

Председатель: Имеются ещё вопросы?

Обвинитель: К вам обращался кто-нибудь с просьбой подписать воззвание о помощи голодающим?

Патриарх: Нет.

Обвинитель: А протоиерей Дедовский?

Патриарх: Вообще ко мне приходило много народа. Если Дедовский был вместе с Русановым, то я знаю, что вы имеете в виду. Но того, что Дедовский миссионер или эксперт — этого я не знаю.

Обвинитель: Как это мошо случиться, что вы на одной и той же неделе за одно и то же и проклинали и благословляли? Вы проклинали всех, кто будет изымать ценности, а когда священник Дедовский предоставил вам послание обратного значения, вы собственноручно подписали, что с ним согласны?