Читаем без скачивания Богоборцы из НКВД - Олег Смыслов

Председатель: К вам никто из обвиняемых не обращался по этому поводу? Вот о Борисове?

Патриарх: Не помню, кажется, Добролюбов обращался.

Председатель: А через кого вы дали ваше первое распоряжение служить при открытых дверях и через кого оно было отменено?

Патриарх: Мною самим было взято обратно.

Председатель: Вот по вопросу о послании такой предварительный обмен мнений, который вы называете дискуссией, не происходил?

Патриарх: Не происходил, и я сожалею, что батюшки высказались только здесь.

Председатель: Значит, у вас на квартире происходило управление всей иерархией в целом и московской в частности?

Патриарх: Кажется, я для того и поставлен Собором, чтобы управлять.

Председатель: В чём выражается это управление? Чем, собственно говоря, и кем вы управляете?

Патриарх: Русской Церковью. Для этого нужно взять ваше постановление.

Председатель: Перед Трибуналом прошли некоторые свидетели, которые указывали, что управление распадается на самостоятельные части. Вот вы здесь стоите — глава всей епархии. Трибунал спрашивает вас: как идёт ваше управление?

Патриарх: Для того чтобы дать точные показания, я просил бы разрешения взять Положение соборное о правах и преимуществах патриарха.

Председатель: Оно когда было издано?

Патриарх: Тотчас же после Собора, в семнадцатом году.

Председатель: До декрета об отделении Церкви от государства? Значит, с существующим положением Церкви в государстве в связи с декретом об её отделении оно не согласовано?

Патриарх: Да.

Председатель: Как же можно на него ссылаться?

Патриарх: Но не было нужд его согласовать.

Председатель: Значит, вы живёте по законам своим, которые не связаны с советским законодательством?

Патриарх: Да, но мы признаём и советские законы.

Председатель: Из ваших показаний у Трибунала сложился вывод, что вы считаете, что церковным имуществом нельзя распоряжаться без специального распоряжения, данного в порядке иерархического управления?

Патриарх: С точки зрения церковного канона, а не советского правительства.

Председатель: Что же, в конце концов, для вас более важна точка зрения советского правительства или иная?

Патриарх: Для меня как для церковника… Но я подчинён советской власти.

Председатель: Если вам канон предписывает церковным имуществом управлять, а декрет говорит, что имущество принадлежит народу и им может распоряжаться только советская власть, вы считаете в данном случае необходимым подчиниться канонам и незаконно управлять церковным имуществом или соответствующему законодательству, на этот предмет существующему в государстве?

Патриарх: Управлять церковным имуществом я не могу по той причине, что оно от меня отнято. Как вы изволите знать, папа считал себя государем без государства, когда итальянское правительство отняло у него имущество.

Председатель: Вы считаете, что и вы государь, от которого отнято церковное имущество?

Патриарх: Конечно.

Председатель: Это формально, а по существу дела вы считаете, что церковное имущество принадлежит духовенству?

Патриарх: Нет, Богу, а по канону — Церкви.

Председатель: Понятно, что если вы так оцениваете имущественное право, то духовные лица считают себя обязанными владеть им и управлять.

Патриарх: Нет, мы привлекаем и другой элемент.

Председатель: Самый факт, что вы в послании устанавливаете, что некоторые сосуды нельзя брать, доказывает, что церковным имуществом этой категории может распоряжаться только иерархическая власть.

Патриарх: Поэтому я и просил приходские советы, что, когда будут отбирать, чтобы они просили о замене сосудов равноценным капиталом, на что было обещание.

Председатель: Вы просили епархиальные советы? Значит, проект о том, чтобы состоялись заявления об отмене, тоже исходил от вас?

Патриарх: Вы сказали — епархиальные, а я говорил — приходские, и в этом нет ничего такого. С просьбой можно обращаться?

Председатель: Можно. Итак, это от вас исходило?

Патриарх: Нет, это не точно — и от других.

Председатель: Но предложение это внесли вы?

Патриарх: Вносить не вносил, но когда приходили — говорил.

Председатель: Какую форму управления паствой вы применяете? Ну вот мы знаем послание. Какими ещё путями вы управляете паствой в смысле передачи людям ваших мыслей, воли, указаний, распоряжений и т. д.? Как осуществляется ваша работа?

Патриарх: Мы с паствой непосредственно не прикасаемся, а приходится прикасаться с архиереями, которые от себя с духовенством.

Председатель: Значит, вы сообщаетесь с паствой по иерархической лестнице?

Патриарх: Да — патриарх, Синод, епархиальный архиерей, викарий, затем благочинные и т. д.

Председатель: Вы знаете, что церкви переданы в распоряжение группы верующих, и никаких объединяющих организаций, в том числе и иерарха, как юридического лица, декрет не предусматривает?

Патриарх: Знаю.

Председатель: Значит, вы тоже сознательно не хотели подчиняться?

Патриарх: Это дело внутреннее, можно завести патриарха, а можно завести и митрополита.

Председатель: Подводя итоги, можно, значит, сделать вывод, что управление всей иерархией ведёте вы и что управление церковным имуществом вы считаете своей обязанностью, поскольку это вытекает из канона?

Патриарх: Но фактически, по существу, как видите, не могу.

Председатель: Но попытки делаете. Здесь важно то, что знаете, что не можете, а всё-таки делаете попытки.

Патриарх: Ведь советская власть не непогрешима. Папа не непогрешим, почему же, если вы выступали в стадию переговоров, почему же нам нельзя переговорить с советской властью?

Председатель: Но вы знали, что все эти по иерархической лестнице организации юридической силы не имеют и в этом смысле государством признаны быть не могут?

Патриарх: Да, но Церковью признаны.

Обвинитель: Один из обвиняемых показал, что вместе с вашими посланиями ему была послана через Епархиальное управление форма протеста против декрета. Вам известно о существовании таких протестов?

Патриарх: Я в них участия не принимал. Затем я не думаю, чтобы это были протесты. А вот обращения, когда ко мне приходили, я советовал выдавать. Мы хотим заём устроить.

Обвинитель: Я хотел бы получить ответ на вопрос, который задал. Священник Рязанов говорил здесь, что получил здесь с девятнадцатью воззваниями девятнадцать образцов протеста, которые рассылались по благочиниям. Что вам известно об этих протестах, кто их фабриковал?

Патриарх: Этого я не знаю, кто фабриковал.

Обвинитель: Не отвечает ли за это Епархиальное управление, за эти контрреволюционные протесты?

Патриарх: Я не знаю этого.

Обвинитель: Значит, это дело Кедрова?

Патриарх: Почему? Я этого не знаю. Я только знаю, что непосредственно управлять Московской епархией поставлен епископ Крутицкий, у него есть свой орган.

Обвинитель: Неоднократно был поставлен вопрос о том, кто это написал. Священник Кедров наотрез отказался от авторства этих протестов, Никандр был несколько раз уличён во лжи, вы тоже отказываетесь.

Патриарх: Я только одно могу сказать — ищите.

Обвинитель: Я думаю, ясно, кто это сделал.

Патриарх: Не могу сказать.

Обвинитель: Разве не ясно, что архиепископ Никандр?

Патриарх: Нет, не могу сказать.

Председатель: У обвинителей больше вопросов нет?.. Защита имеет вопросы к свидетелю?

Защита: Да, есть.

Председатель: Пожалуйста, ставьте вопросы.

Защита: Когда командировали в ПОМГОЛ представителя Цветкова, вы это делали лично или нет?

Патриарх: Я сначала через Епархиальный совет, а потом от меня. У меня была бумага.

Защита: Вы командировали через Епархиальный совет?

Патриарх: Да, в первый раз.

Защита. Первое воззвание. А когда вы второе направили в ПОМГОЛ, то это сделали в частном порядке?

Патриарх: Официально, с Цветковым.

Защита. Разрешите узнать: что, Епархиальный совет и Синод действуют официально открыто или неофициально?

Патриарх: Официально. Мы не закрыты ни для власти советской, ни для Церкви.

Защита: Эти учреждения находятся в том же помещении, где и вы живёте? Они зарегистрированы домкомом?

Патриарх: Вероятно, они известны начальству, потому что они давно находятся под призором.

Защита: Вы не получали официального предложения об их закрытии?

Патриарх: Нет, такого не было. Если бы было, то мы закрыли бы.

Председатель: Ещё имеются вопросы к свидетелю?.. (Пауза.) Свидетель, сейчас заканчивается снятие с вас показаний. Последний вопрос я хочу направить исключительно в область вашего сознания. Считаете ли вы, что ваше воззвание содержало в себе места, которые должны были волновать верующих и вызвать их на столкновение с представителями советской власти? Не считаете ли вы, что та кровь, которая пролилась в Шуе и в других местах и которая ещё может пролиться, будет лежать и на вас?