Читаем без скачивания Двадцатое июля - Станислав Рем

— Знаю! — сорвался вдруг на крик Ким. — Только другого способа втереться к ним в доверие у нас нет! Понимаешь?! Всех, кто не прошел проверку расстрелом соотечественников, отправили в концлагеря! Или поставили к стенке! Причем вместе с теми, кого они отказались расстрелять. А ты нам нужен в Берлине! Понимаешь, в Берлине, а не в могиле!

— Так меня ж потом, после победы, за такие дела к «вышке» приговорят. — Шилов затравленно зыркнул по сторонам: не слышит ли кто, не дай бог, их разговор?

Ким несколько успокоился;

— Вот к чему я и веду, Серега. Действуй по обстоятельствам. Старков, конечно, постарается тебя прикрыть, но… сам знаешь: сегодня ты на коне, а завтра — в говне. Служба у нас такая. Если выживем, можешь считать, что тебе повезло: будет кому вступиться. Однако особо не рассчитывай: сам видишь, старик серьезно болен. Остаемся только я и Фитин. А уж если и с нами что-то произойдет, тогда совет могу дать только один: беги, куда глаза глядят!

Шилов усмехнулся:

— С такими советами за линию фронта не отправляют.

— А что, если я врать начну — тебе легче станет? Ты, чай, не дурак, и сам все понимаешь…

Оба замолчали. Шилов упал в траву на спину, уставился в небо. Ким присел рядом. Со стороны кухни донесся запах пшенной каши. Близилось время обеда.

— А если тот, к кому вы меня отправляете, — первым нарушил молчание Шилов, — хочет устроить провокацию против нас, только моими силами? Вы ведь, насколько я понял, совершенно, не знаете его планов.

— Вряд ли, — быстро отозвался Рыбак, однако уверенности в его голосе Шилов не уловил. — Человек он вроде проверенный. Ни разу нас не подводил. А если в его мозгах и впрямь что-то непотребное сообразилось, так ведь на то и у тебя голова на плечах есть. Думаю, разберешься, что к чему.

Шилов перекатился на бок, повернулся лицом к капитану:

— Там Наташка, сестренка. Ты сам говорил. Где она конкретно, знаешь? В селе, в городе?

— Понятия не имею. Извини. И запомни, Серега: в Германии сел нету! У них там фермы. И искать ее пока не советую. Вот война закончится, тогда и займешься поисками. Иначе и себя угробишь, и ее не спасешь.

— А если ее сейчас мордуют? А я буду рядом и не помогу?!

— А ты вспоминай о тех, кого расстрелял. Пойми, Сергей, я не бью тебя по больному месту! Просто помни: они отдали свои жизни для того, чтобы ты смог выполнить задание. А начнешь искать сестру — можешь все провалить. И тогда их смерть останется неоправданной. Вот так-то, Серега. — Ким замолчал, но, понаблюдав недолго за состоянием Шилова, добавил: — Главное, чтобы она выжила. А там, Бог даст, разберемся…

…Дверь кабины пилота распахнулась.

— Господин обер-лейтенант, Берлин!

Грейфе откинул одеяло, потянулся и радостно произнес:

— Господин русский, у вас начинается новая жизнь.

Курков снова выглянул в иллюминатор. Внизу, в первых солнечных лучах, под ним раскинулись кварталы знаменитого города.

— А какое сегодня число? — повернулся он к обер-лейтенанту.

— Что?! — не расслышал его из-за рева моторов Грейфе.

— День какой сегодня?

— Тринадцатое июля. А что?

Шилов прокричал в ответ:

— Неплохое число для начала новой жизни!..

— Господин группенфюрер, вот списки тех, кто прибыл в Берлин за последние сутки.

Адъютант протянул шефу гестапо Генриху Мюллеру несколько листов бумаги, испещренных мелким печатным шрифтом.

— И что мне с ними делать?

Адъютант раскрыл было рот, но тут же, передумав, закрыл его и развел руками.

«Кретин», — мысленно оскорбил подчиненного шеф гестапо. И задал второй вопрос:

— Здесь всё или только уже отобранная информация?

— Всё, господин группенфюрер.

— И что, — не сдержался-таки Мюллер, — прикажете мне самому их перебирать?!

— Никак нет, господин группенфюрер! Просто я решил, что вам…

— Гюнтер, — взгляд поверх очков не предвещал ничего хорошего, — я, и только я, в этом кабинете, в этом доме и в этом городе буду решать, что и кому делать. Вы меня поняли?

— Да, господин группенфюрер! — Подчиненный, неожиданно не по уставу пристукнув каблуками сапог, развернулся и направился к двери, однако его остановил резкий окрик:

— Ладно, давайте ваши чертовы бумажки. Копии имеются?

— Так точно!

— Работайте.

Адъютант вышел, оставив шефа одного. Мюллер быстро пробежал взглядом по спискам. Знакомых фамилий вроде бы не встретилось. Впрочем, нет, на чем-то глаз все-таки споткнулся. Нужно просмотреть еще раз.

Гестапо-Мюллер, как его называли сослуживцы, положил документы на стол, снял китель, аккуратно повесил на спинку стула, несколько раз присел, сделал круговые движения руками — полегчало. В который раз посетила мысль, что напрасно не перетерпел он тяжелые дни девятнадцатого-двадцатого годов. Остался бы в авиации — глядишь, и не занимался б теперь всяким отребьем. Убийства, заговоры, измены — всё свалено в одну кучу. И отвечать за всё приходится ему. Одному.

Мюллер снова вернулся к спискам. Кажется, на второй странице. Не то, не то… Вот оно. Точно! Ганс Берндт. Ганс Берндт… Очень, очень знакомо. Мюллер довольно улыбнулся: память, как обычно, не подвела. Птенцы Канариса слетаются в Берлин?..

Итак, Ганс Берндт Гизевиус. По прибытии не указал в документах своего полного имени. Думал, не заметят. Ай-ай, господин Гизевиус, нехорошо так поступать человеку с дипломатическим паспортом и тем более сотруднику абвера.

Мюллер подошел к встроенному в стену сейфу, открыл его, вытянул из стопки документов тонкую папку, раскрыл ее.

«…В мае — начале июня американских подданных, проживающих в особняке Херренгассе, Цюрих, Швейцария, трижды посетил Ганс Берндт Гизевиус, сотрудник абвера (дипломатическая неприкосновенность). Приватная беседа Г.Б.Г. и АД. /Алена Даллеса/ представляла собой диалог по поводу будущего Германии после открытия «второго фронта». «Валет» /позывной Г.Б.Г/ интересовался, будет ли правительство Рузвельта вести переговоры с Адольфом Гитлером? Если да, то на каких условиях. Если нет, то с кем из Белого дома следует установить контакт? АД., в свою очередь, зондировал, кого именно представляет Г.Б.Г. Последний ответил, что будто бы работает в интересах абвера, точнее, адмирала Вильгельма Канариса. Однако несмотря на то что фигура В.К. является одной из ключевых в руководстве рейха, АД. предложил перенести переговоры на более поздний срок: с тем, чтобы Г.Б.Г. увеличил круг заинтересованных в этих переговорах лиц».

Мюллер захлопнул папку. Вот она, та ниточка, которая поможет распутать клубок. Только каков он, интересно, окажется?..