Читаем без скачивания Тень ворона - Эллис Питерс

— Кому же надо за ним следить? Его никто не подозревает. Все знают его как Бенета, простого монастырского работника. Тут все обстоит надежно. В сочельник вечером никто зря не выйдет из дому, а те, что вышли, будут уже в церкви. Какой тут риск? Время выбрано очень удачно. А ему нужна помощь.

— Это еще как посмотреть… — проговорил Ральф, в нерешительности похлопывая пальцами по пергаментному свитку, спрятанному за пазухой. — Впереди еще два дня, так что поживем — увидим.

Насвистывая веселую песенку, Бенет подметал с дорожки срезанные ветки буксовой изгороди, как вдруг услышал позади звук легких и быстрых ног, под которыми поскрипывал влажный песок. Обернувшись, он увидел приближающуюся со стороны монастырского двора закутанную в плащ молодую девушку, лицо которой было прикрыто капюшоном. В сумеречном свете сквозь поднимавшийся от земли теплый туман сероватым пятном проступали смутные очертания незнакомки. Она была весьма изящной, но шла решительным шагом, держась прямо и независимо. Лишь когда девушка поравнялась с Бенетом и он почтительно отступил в сторону, чтобы дать ей дорогу, он смог ясно разглядеть прикрытое капюшоном юное личико, свежее, как яблоневый цвет: округлые щечки, на которых играл нежный румянец, твердо очерченные пухлые губки, алые, словно розовый бутон, упрямый подбородок и широко расставленные глаза такой сияющей голубизны, словно весь свет уходящего дня сосредоточился в их глубине. Голубые, как колокольчики, они лучились таким теплым светом, что Бенет, едва взглянув, утонул в них, забыв обо всем на свете. Когда он отступил перед ней в сторону и склонил голову, как подобает слуге перед знатной дамой, она не прошла мимо, а остановилась и пристально посмотрела ему в лицо изучающим кошачьим взглядом. Ее личико и впрямь было похоже на кошачью мордочку: широкое сверху, с узким, коротким подбородком, оно смотрело на Бенета снизу вверх с таким же дерзким и вызывающим выражением, с каким бесстрашно смотрит на окружающий мир котенок, еще не знающий, что такое опасность. С серьезным видом девушка неторопливо окинула его взглядом с головы до пят. Столь пристальный взгляд мог бы показаться довольно бесцеремонным, если бы за ним не ощущалось нечто серьезное. Однако что именно могло вызвать интерес к его особе у девушки из аристократической или, возможно, купеческой семьи, было выше разумения Бенета.

Удовлетворив свое любопытство и получив, как видно, ответ на какие-то вопросы, которые были у нее на уме, девушка наконец заговорила с Бенетом и спросила его звонким уверенным голосом:

— Так это ты — новый помощник брата Кадфаэля ?

— Да, миледи, — с нарочитой робостью ответил Бенет, как бы от смущения переминаясь с ноги на ногу.

Он до того старался, что даже умудрился покраснеть, что было довольно-таки неожиданно для такого веселого и неунывающего юноши.

Окинув взглядом аккуратно подстриженную живую изгородь, прополотые и удобренные навозом грядки, девушка снова посмотрела ему в лицо, и Бенету почудилось, что в ее глазах промелькнула смешинка, но в следующий миг она подняла на него совершенно серьезный взгляд.

— Я пришла к брату Кадфаэлю за травами, потому что у нас на кухне кончились приправы. Не знаешь ли, где его можно сейчас найти?

— Он у себя в сарайчике, — сказал Бенет. — Это там, в травном саду.

— Я знаю это место, — сказала девушка, милостиво кивнув ему, как знатная дама простолюдину, и прошествовала мимо через калитку в травный сад брата Кадфаэля.

Уже подходило время вечерни, и Бенету пора было заканчивать работу и собираться в церковь, но он упорно продолжал подметать дорожку, собирая сор в аккуратную кучку, а собрав, одним взмахом метлы раскидывал ее и снова начинал собирать. Так он продолжал, дожидаясь возвращения девушки, и наконец увидел, как она вышла и спокойно прошла мимо него, бережно неся в руке матерчатый сверток с травами. На этот раз она на него даже не взглянула, но все-таки у Бенета было такое чувство, что мимоходом она внимательно посмотрела на него своими удивительными голубыми глазами. Капюшон немного сбился у нее назад, и юноша увидел уложенные узлом косы, напоминавшие своим золотисто-коричневым оттенком какого-то неописуемо весеннего цвета с зеленоватым отливом еще не развернувшиеся молодые побеги папоротника или ореховые сережки! Зеленовато-карие глаза не такая уж редкость, но много ли найдется женщин, которые могут похвастаться волосами цвета ореха ?

Девушка прошла мимо, край плаща мелькнул в последний раз за живой изгородью и скрылся, а Бенет перестал размахивать метлой, оставил лежать сметенный в кучку сор и отправился к Кадфаэлю выведывать новости.

— Кто была эта леди? — спросил он напрямик.

— А прилично ли это спрашивать тому, кто метит в послушники? — ответил ему вопросом Кадфаэль, спокойно продолжая вытирать ступку и пестик.

Бенет насмешливо хмыкнул и, подойдя ближе, стал перед Кадфаэлем как скала, всем видом своим отвергая малейшую мысль об обете безбрачия.

— Да ладно! Ты же знаешь ее, раз она тебя знает. Кто она?

— Она с тобой говорила? — удивился Кадфаэль.

— Только спросила, где тебя искать. Да! — продолжал Бенет, воодушевившись. — Да, она говорила со мной! Подошла и без всякого стеснения оглядела с головы до пят, словно пажа себе подыскивала, и, разглядев меня, решила, что я бы, наверное, сгодился, если меня немного пообтесать. Как думаешь, Кадфаэль, гожусь я в пажи ?

— Не знаю, как в пажи, а вот в монахи ты явно не годишься, — добродушно сказал Кадфаэль. — Впрочем, быть дамским прислужником тоже не твое дело, — прибавил он, а про себя подумал: «Вот как рыцарь ты бы мог служить даме! «

И не мудрено было так подумать, ибо в этот миг юноша отбросил всякое притворство и перестал изображать из себя неученого увальня и бедного родственника небогатой вдовы. Кадфаэль не слишком удивился этому превращению. Всю неделю, что Бенет работал в саду, он не особенно старался изображать из себя простого парня, хотя стоило появиться рядом постороннему человеку, как юноша полностью преображался, а в присутствии чванливого приора Роберта и вовсе становился деревенским дурачком.

— Кадфаэль! — воскликнул Бенет, ласково обнимая монаха за плечи, и с выражением задушевной доверчивости заглянул ему в глаза, склонив набок кудрявую голову. Юноша хорошо знал, что перед его обаянием никто не может устоять, и умел им пользоваться. Впрочем, он давно распознал в собеседнике родственную душу, в свое время испытавшую те же чувства. — Кадфаэль! Может, мне никогда больше не придется с ней говорить и не суждено даже снова увидеть. Но можно ведь попытаться! Кто же она?

— Ее имя Санан Бернье, — ответил Кадфаэль, не столько уступая его настойчивости, сколько следуя своим собственным соображениям. — Отец ее владел замком на северо-востоке графства, но его конфисковали, когда тот сложил голову, сражаясь в войске своего сеньора Фиц-Алана на стороне императрицы. Ее мать вышла замуж за другого вассала Фиц-Алана, который тоже понес некоторый ущерб, — сторонники императрицы по-прежнему держатся вместе, хотя и притихли, затаившись по своим углам. Обычно Жиффар проводит зиму в Шрусбери, в своем городском доме, и с тех пор, как умерла мать девушки, она занимает за столом место хозяйки. Вот кто эта леди, которую ты встретил.

— И лучше бы я на нее не заглядывался? — отозвался Бенет на неприкрытое предостережение Кадфаэля. — Не моего поля ягода?

И тут он весь засиял, расплывшись в так хорошо знакомой Кадфаэлю лучезарной улыбке, которая внушала ему много беспокойства за своего подопечного. Кадфаэль считал, что Бенет слишком легко поддается порывам своего настроения. Бенет захохотал и стиснул своего наставника в медвежьих объятиях:

— На что спорим?

Кадфаэль без церемоний высвободил одну руку и, потянув за кудри, отстранил от себя чересчур разошедшегося юношу.

— За тебя, отчаянная ты головушка, я бы не рискнул ни одним волоском из тех, что у меня еще остались. Но смотри, будь поосторожнее! Ты совсем забыл о своей роли. А здесь найдутся люди не менее наблюдательные, чем я.

— Знаю, — ответил Бенет, мгновенно взяв себя в руки, улыбка сошла с его лица, уступив место серьезному выражению. — Я помню об осторожности.

По дороге в церковь Кадфаэль подумал, что и сам не знает, откуда взялось между ними такое взаимопонимание. Не обменявшись ни словом, не высказав ни сомнения или подозрения, ни полного безоглядного доверия, они словно заключили молчаливое соглашение. Как бы то ни было, у них сложились определенные отношения, с которыми приходилось считаться.

Хью уехал в Кентербери. Блистая драгоценными украшениями, он отправился туда, сопровождаемый необыкновенно пышным эскортом. Он сам над собой посмеивался, но не отказался ни от одного из знаков достоинства, полагающихся его положению.

— Если я получу отставку, — сказал он, — то по крайней мере уеду с блеском, а если вернусь шерифом, то не посрамлю своего высокого звания.