Читаем без скачивания Год Иова - Хансен Джозеф

— Привет, — говорит Джуит. — Извини, что я опоздал. Никогда ещё не бывал в таких пробках. Было много аварий.

Он включает лампу и жмурится от яркого света. — А какие у тебя извинения?

Билл входит, развязывая галстук. Он садится на край кровати. От него сильно пахнет спиртным.

— Со мной захотел подружиться мужик, который сидел рядом. — Он издаёт короткий, ироничный смешок и расстёгивает рубашку. — Его рука заблудилась у меня на бедре.

Чувствуя угрозу, Джуит приходит в ярость.

— Раньше ты этого никому не позволял, — говорит он. — Я и сейчас ничего не позволил.

Билл снимает рубашку и сбрасывает её. Он наклоняется, чтобы снять ботинки. Делая это, он кряхтит, как будто он старый и толстый. В нём нет ни грамма лишней плоти. В ноябре ему исполнится тридцать два. Может быть, он невольно подражает старому Джуиту. Билл выпрямляется, снимает брюки, сворачивает их и вешает на спинку стула, выполненную в виду петли — одна из лучших его работ. — Он попытался угостить меня выпивкой в антракте. Вместо этого я пошёл в туалет. Он пошёл за мной. Ха. Я застегнулся и вышел, но, когда антракт кончился, он уже сидел на своём месте. Когда погасили свет, я пересел на твоё место, а он не решился пересесть на моё.

Билл снимает носки, майку, трусы, выключает свет, валится на постель со стоном изнеможения и покрывает себя одеялом.

— Значит, ты опоздал не из-за него, — говорит Джуит. — Без пижамы ты можешь простудиться. Холодно. Тебя греет антифриз, которым ты накачался, да?

— Иди ко мне, — говорит Билл, крепко обхватывая его. — Согрей меня.

Джуит ложится за спиной Билла.

— Обними меня, — говорит Билл.

Его голос звучит полусонно. Он дышит медленно и глубоко. Он говорит:

— Он ещё кое-что предложил.

Билл берёт руку Джуита, кладёт на свои гениталии и удовлетворённо вздыхает.

— Он — рекламный агент. Он знаком со всеми актёрами. А я хотел познакомиться с Оскаром Серено, помнишь? Этот Серено — невероятно толстый актёр, на которого стоило посмотреть, даже его роли сумасшедших учёных по телевизору. Он сказал, что познакомит меня с Оскаром Серено. Ты ведь так давно не играл в театре. А твои последние спектакли я пропустил. Ты меня взбесил, поэтому я пошёл.

— А что тот мальчик — Бу Керриган? Кажется, так?

Билл на секунду умолкает. Затем пожимает плечом.

— У него всё в порядке. На телевидении такие как он косяками ходят. Серено всё так и увивается вокруг него. Знаешь, это было прямо в Мюзик-Холле, в баре. У всех на виду. Там довольно светло. Господи, я подумал, Серено будет делать это с ним прямо там. Парнишка очень стеснялся. Я даже не думаю, что он не гей.

— Значит, Серено не раскрыл тебе тайну, как стать хорошим актёром? — спрашивает Джуит. — Ты не спросил его, как надо играть Макбета? Этот толстяк играл его на шекспировском фестивале. Прилипала.

— Я попросил у него автограф. А он облапал меня, когда программку подписывал. Нет, как стать актёром, он не рассказывал. Да вряд ли он знает. У него на уме только одно.

— Ты очень задержался, — говорит Джуит.

— Там было весело, и всех угощали выпивкой.

— Ты знаешь, что здесь был твой отец? — спрашивает Джуит. Билл напрягся.

— Что? В смысле, когда ты пришёл?

— В гостиной, вместе с женщиной.

Билл резко отодвигается от него, чуть не падая с кровати.

— Извини. Мне надо проблеваться.

Пошатываясь, он исчез в темноте. Джуит ждёт его и засыпает. Он просыпается от того, что Билл говорит с ним, сидя на постели в белой водолазке. Билл говорит:

— Он пришёл, когда я уже собирался уходить. Он выиграл немного денег и пришёл похвастаться этим. Купил какую-то страшную одежду.

— Согласен, — говорит Джуит.

— Я выгнал его, когда уходил. Но когда мы спускались по лестнице, он сказал, что забыл свою шляпу. Он вернулся со шляпой и заодно познакомил меня со своей громадной дамой на пижонской машине. Модная подделка. Там я от них и отвязался. Наверное, он не запер дверь.

— Они трахались в комнате для гостей. — говорит Джуит. — Когда он, наконец, перестанет тобой вертеть? Знаешь, откуда у него эти деньги? От Грэмпа и Грэн. Это их пособие. Мне рассказала твоя мать. Она позвонила.

Билл свернулся в постели и натянул одеяло на голову.

— Я не хочу об этом слышать.

— Извини, — отвечает Джуит.

Билл прижимается к нему.

— Я хочу, чтобы ты меня обнял, — говорит он, нащупывает руку Джуита и кладет сё туда, где она лежала раньше.

С горечью в голосе он произносит:

— Она просила у тебя денег, чтобы Грэмп и Грэн не умерли с голоду, да?

— Ещё она сказала, что убьёт Долана.

— Лучше бы она не болтала об этом, а сделала, — говорит Билл. — Тогда бы я отделался от них обоих, и стал бы беспокоиться только за Лэрри, Тилли, Ньютона, Джо Элен и…

Язык его заплетается. Он так и не заканчивает перекличку своих братьев и сестёр. Джуит думает, что он заснул. Но нет. Он, как бы между прочим, внятно спрашивает его: — Ты не смотрел это письмо от Кэлкоста? Знаешь, о чём там? Нам надо выметаться.

— Выметаться? — переспрашивает Джуит. — Откуда?

— Отсюда. Здесь больше не будет квартир. Здесь будут кондоминиумы. У нас есть право выкупа. Потому что мы прожили туг десять лет. Сто пятьдесят тысяч долларов. У тебя есть сто пятьдесят тысяч долларов? Или ты отдал их Грэмпу и Грэн?

— Чем ты там обкурился? — спрашивает Джуит.

Но Билл уже спит. Очень крепко. Он почти никогда не храпит, даже когда спит на спине. Сейчас он лежал на боку, но начал храпеть.

МАРТ

Путь на машине по старым, заснеженным и ухабистым дорогам в горах Сан-Хасинто занимает около часа. По краям дорог возвышаются толстые стволы сосен. Они выехали ещё до рассвета из маленького лыжного городка, где Джуит, десять других актёров и ещё двадцать с лишним человек техников съёмочной группы переночевали под гонтовой кровлей мотеля, поужинали под гонтовой кровлей столовой с красной неоновой вывеской «Курз», купили напитков, сигарет и таблеток от несварения желудка в местном продовольственном магазине под точно такой же гонтовой кровлей. С трудом взбираясь по крутым и извилистым дорогам в холодной темноте, маленькие коробчонки автобусов трясутся, шумя крохотными клапанами и поршнями. Актеры сидят битком. От них пахнет мылом, дезодорантами, духами и лекарствами от простуды. Тепловатый воздух, который исходит из потрескивающего обогревателя, пахнет выхлопными газами. Под конец этого пути Джуита всегда начинает слегка подташнивать.

Путь завершается на рассвете среди банков и церкви, жилых домов, задних крылец и сараев. Но это всего лишь декорации. Их изготовили в Голливуде и привезли сюда на грузовиках. Затем их установили здесь плотники, дабы они, согласно сценарию, являли собой городок в горах Согласно сценарию, он отрезан от окружающего мира бурей. Согласно сценарию, в тишине окружающих сосен жителей городка регулярно и кровожадно истребляет подросток-маньяк, который, согласно сценарию, вооружён оскорблённым достоинством и бензопилой. Каждое утро Джуита тошнит не только от выхлопных газов. Его тошнит от фильма.

Техников это ничуть не волнует. Они устанавливают фургоны, громоздкие софиты и краны, протягивают провода, передвигают экраны, стойко терпят шум генератора на огромных колёсах. У них другая работа. Хорошая картина или дрянная — их оклад не меняется. Помощники режиссёра, операторы, осветители, звукорежиссёры и костюмеры не ворчат по поводу качества фильма, а лишь досадуют на технические трудности и непогоду. Они рады работать. Гримёры — просто наслаждаются. Воссоздавая безжалостные увечья во всех омерзительных подробностях, они понимают, что главная роль в этом фильме на самом деле отведена им. Что ж, если их работа — искусство, пусть тренируют своё искусство.

Среди актёров есть и молодые, полные надежд сняться в следующий раз в картине получше, есть и старые, и больные, и выпивающие, и заведомо второсортные — они рады, что хоть какую-то работу да получили. Печальнее всего выглядят хорошие актёры — съёжившись, они с недовольными лицами разучивают свой текст. Главную роль подружки сумасшедшего подростка-убийцы играет девушка, которая произвела сенсацию в прошлом году, снявшись в похожем фильме. Джуиту кажется, что она сейчас под каким-то наркотиком. Её движения отрывисты, как ход секундной стрелки — так двигалась Эльза Ланчестер в «Невесте Франкенштейна». Согласно роли, она должна выглядеть безумной, но она безумна и в самом деле, не всегда, но уж больно часто она плачет, когда делает ошибки. Но всегда, но уж больно часто она кричит на других, когда делают ошибки они.