Читаем без скачивания Европейская конвенция по правам человека - Микеле де Сальвиа

Что можно сказать сейчас, спустя почти три года после вступления в силу Протокола № 11? Стал ли он действительно инструментом, способным увеличить эффективность рассмотрения обращений в Суд? Ответ на этот вопрос не ясен. В качественном смысле, невозможно отрицать, что Суду удалось поддержать высокий уровень, благодаря также и конкуренции компетентных референтов (большей частью получивших подготовку в суровой школе Европейской Комиссии по правам человека). Разговор о количественной стороне нуждается в дальнейших пояснениях. Даже если продуктивность его деятельности растет быстрыми темпами, это не компенсирует и не сможет компенсировать рост гражданских тяжб. Число обращений, превысившее 17 000 (на 1 июля 2001 года), является показателем того, что предпринятые реформы не в состоянии разрешить хроническую проблему чрезмерной затянутости процедуры на уровне Европейского Суда (в то время как он строго ограничивает сроки, отведенные на процедуру внутренних судебных разбирательств). Можно прямо сказать, что проблема эта вызвана не только финансовыми средствами и человеческим фактором (референтами), но, прежде всего она обусловлена причинами структурного характера. Резкое увеличение обращений из 41 (а в скором времени из 43) государств – участников контрольного механизма, с соответствующими процессуальными проблемами (различные правовые системы) и языковыми (37 официальных языков), требующими разрешения, гражданские тяжбы, которые имеют 800 миллионов потенциальных участников (таково народонаселение государств – членов СЕ) – все это заставляет серьезно подумать о том, как государства реформировали старую систему. Поэтому необходимо еще раз обдумать систему защиты, помня о том, что существующая реальность – это Европа, которая все больше объединяется вокруг государств – членов Союза. Все это наводит на одну мысль, которая может быть еще не актуальна сегодня, но рано или поздно станет таковой, на мысль о создании единого Верховного Суда для всей Европы.

Между тем, хотя для этого и необходима некоторая смелость, необходимо признать, что невозможно гарантировать всем гражданам Европы всеобщее и неограниченное право на обращение в единый судебный орган. Сейчас начинает пробивать себе дорогу идея независимого органа, который на самом начальном этапе, т. е. в момент обращения, мог бы отбирать дела и принимать только те, которые ставят реальные проблемы, связанные с правами человека. Будет ли это орган в основном административного характера, или же речь пойдет о суде первой инстанции – это как раз тот выбор, который должны сделать государства, несмотря на трудности, которые возникают в финансовой сфере.

4. ЕКПЧ: гарантированные права и свободы

4.1. Права гражданские и политические, права экономические, социальные и культурные. Прежде всего нужно отметить, что с момента появления ЕКПЧ присоединившиеся стороны признают, как указано в статье 1 права и свободы, обозначенные в разделе II этого документа. Из этого следует, что государства должны изменить внутреннюю правовую систему с тем, чтобы обеспечить пользование этими правами и свободами. Для этого они должны принять необходимые меры по изменению формулировок законов и следующих из них подзаконных актов.

Общепризнанно, что наднациональная защита прав должна включать в себя, кроме защиты гражданских и политических прав, защиту экономических, социальных и культурных прав, если следовать классификации Пактов ООН. ЕКПЧ не делает подобных различий: понятие «политические и гражданские права» употребляется наравне с другими, как будто европейские законодатели пользуются всеобщим понятием прав, которые демократическое государство обязано охранять. Кроме того, как уточнил Европейский Суд, между правами, гарантированными ЕКПЧ, не существует никаких непреодолимых границ.

«Развитие экономических и социальных прав в огромной степени зависит от внутреннего положения в самих странах и, в особенности, от их финансового положения. С другой стороны, Конвенция должна читаться в свете современных условий (…) и в своей сфере деятельности должна быть направлена на реальную и конкретную защиту личности (…). Хотя она и провозглашает почти исключительно гражданские и политические права, большая их часть неразрывно связана с причинами экономического и социального характера. Действуя параллельно с Комиссией, Суд не считает, что должен отказываться от какого-либо рассмотрения только по причине того, что, принимая решение, он рискует вторгнуться в сферу экономических и социальных прав. Между этими сферами в рамках Конвенции не существует непреодолимых границ» (постановление Airey, 26).

И все же европейский законодатель не стал гарантировать все – или почти все – права, провозглашенные Всеобщей декларацией 1948 года не только потому, что трудно было бы прийти к согласию между государствами, но и потому, что невозможно было осуществить судебную поддержку на индивидуальной основе, распространив ее на такое широкое число прав.

Поэтому прибегли к селективной процедуре, которая заключалась в отборе среди всех возможных прав и свобод тех, которые могли составить предмет защиты на индивидуальной основе. Таким образом, был принят критерий законности прав и свобод.

Под законностью прав понимается способность личности обратиться в наднациональный судебный орган с целью сообщить о несоблюдении обязательств, принятых на себя государствами, и получить возмещение причиненного ущерба.

Как можно отметить, право ЕКПЧ не вписывается в систематику права, свойственную, с более или менее выраженными отличиями, национальным юридическим системам. Новая юридическая логика – о которой много говорилось в связи с юридической разработкой основных прав со стороны ЕКПЧ – стирает различия, часто догматического характера, между публичным правом, гражданским правом, торговым правом и административным правом, ставя эти области права перед европейским правом, которое подчинено одному требованию: эффективной защите прав и свобод, которые оно провозглашает. Как уточнил Европейский Суд, ЕКПЧ, прочтение которой должно осуществляться в свете современных условий жизни, направлена на конкретную и эффективную защиту личности. Даже если она и гарантирует в основном политические и гражданские права, многие из них тесно связаны с экономическими и социальными условиями, о которых нельзя забывать, интерпретируя значение этих прав.

Приходится признать, что европейская система защиты основных прав включает теперь уже, кроме традиционных прав человека и гражданина, права, которые свойственны личности как действующему лицу экономической сферы. Все это, конечно, подтверждает неделимый характер прав человека, отмеченный Судом, но одновременно и ставит ряд сложных проблем, связанных с равновесием между различными правами, даже если и принимает в качестве основного утверждение, что экономические причины не должны принципиальным образом преобладать над уважением к достоинству человеческой личности.

4.2. Оговорки к ЕКПЧ. Как международный договор классического типа, ЕКПЧ предусмотрела возможность для каждой стороны сформулировать оговорки (статья 57, статья 64 в редакции 1950 года) в момент ратификации договора.

Статья 57

«1. Любое государство при подписании настоящей Конвенции или при сдаче им на хранение ратификационной грамоты может сделать оговорку к любому конкретному положению Конвенции в отношении того, что тот или иной закон, действующий в это время на его территории, не соответствует этому положению. В соответствии с настоящей статьей оговорки общего характера не допускаются.

2. Любая оговорка, сделанная в соответствии с настоящей статьей, должна содержать краткое изложение соответствующего закона».

Рассматривая оговорку, Суд должен стараться избегать того, чтобы на обязательства, проистекающие из ЕКПЧ, налагались ограничения, не совместимые с тем, что диктует Конвенция.

Оговорка может быть сделана присоединившейся стороной только по отношению к определенному положению ЕКПЧ и в отношении того, что тот или иной закон, действующий в это время на его территории, не соответствует этому положению. Формулировка оговорки должна содержать краткое изложение соответствующего закона. Согласно юриспруденции, требование необходимого краткого изложения закона составляет доказательный элемент и является фактором юридической безопасности.

«Действительно, статья 64 (статья 57 новой редакции) предлагает, в особенности другим присоединившимся сторонам и структурам Конвенции, гарантию того, что оговорка не выйдет за рамки положений, точно указанных заинтересованным государством. Это не просто требование формы, оно закрепляет важное условие» (постановление Belilos, 59).