Читаем без скачивания Как заарканить миллионера - Элизабет Беверли

— И здесь проблемы не вижу, — уверенно возразила Анита. — Мне и самой не по душе объявлять, что наша скандальная суперзвезда — на самом деле преподаватель социологии из какого-то старорежимного женского колледжа! Ничего себе реклама для издательства!

«Она вовсе не хочет меня оскорбить, — попыталась не взорваться Дорси. — Социология действительно скучная наука для тех, кто в ней не разбирается. А „Северн“ — в самом деле довольно-таки старорежимный колледж».

— А еще ты обещала, что не станешь использовать личность Лорен Грабл-Монро в рекламных целях!

— Да, вот это действительно проблема…

— Анита!

— Послушай, Дорси, — уже в который раз прервала ее редактор. — Просто помолчи минутку и послушай меня. Даже сейчас, пока Лорен держится за сценой, продажи у книги неописуемые. Если… когда мы выведем Лорен на публику, продажи взлетят до небес. До небес, — раздельно повторила она. — Мы попадем в рейтинг «Нью-Йорк таймс». В список «платиновых» изданий. Продадим права на перевод ведущим европейским издательствам…

— Тем больше причин сохранить в тайне мое имя! — почти простонала Дорси, исчерпав все разумные аргументы.

— Нет, Дорси, ты меня не слушаешь. Чем выше уровень продаж, тем больше авторские проценты. Десятки тысяч, сотни тысяч долларов — понимаешь ты это? Ты будешь обеспечена на всю жизнь.

«Удар ниже пояса», — растерялась Дорси.

— Мне казалось, ты именно этого хочешь. Ты и книгу-то написала только для того, чтобы обеспечить матери безбедную старость. А теперь отказываешься от такого шанса!

Дорси поняла: она в ловушке. Отказаться от такого шанса она и вправду не сможет. Ибо Анита совершенно права: вся эта авантюра затеяна ради Карлотты.

Мать Дорси, при всем своем жизненном опыте, в финансовых вопросах была не сообразительнее подростка: деньги текли у нее меж пальцев, как вода, а зарабатывать она не умела, поскольку лучшие годы жизни провела в поисках богатых кредиторов. Пока Карлотта была молодя, за «папочками-толстосумами» дело не стояло; но в последнее время — хоть сама Карлотта ни за что бы в этом не призналась — с богатыми благотворителями начались перебои. Вот почему Дорси хотела обеспечить ее будущее, чтобы остаток жизни мать привела в относительном комфорте и независимости.

Однако ради маминого спокойствия пожертвовать карьерой… это уж слишком!

— Анита, — простонала Дорси, не желая признавать, что дело ее проиграно, — я не могу объявить, что эту книгу написала я.

— Да почему же? — явно теряя терпение, воскликнула редактор.

Дорси могла бы, не сходя с места, перечислить десяток причин, но догадывалась, что энергичной, жизнерадостной и склонной к авантюрам Аните их не понять.

Хотя все очень просто. Дорси от жизни нужно одно: уверенность в завтрашнем дне. И до исполнения этой простенькой мечты уже рукой подать. Вот-вот она защитит диссертацию, получит ученую степень, укрепится в колледже — и жизнь ее покатится по уютной наезженной колее. Скромная, но постоянная зарплата, расписание на каждый день, раз в месяц — ученый совет, раз в год — поездка на конференцию. Никаких черных и белых полос, никаких подъемов и падений, неожиданных поворотов и скрытых ловушек. Это-то и прекрасно.

Именно об этом Дорси мечтала с детства. Слишком часто в их с Карлоттой жизни роскошные апартаменты сменялись комнатушками в трущобном районе, обеды в дорогих ресторанах — черствыми бутербродами. Все зависело от того, удастся ли Карлотте подцепить очередного благотворителя — а благотворители, к несчастью, слишком часто исчезали без предупреждения. Тогда-то, в этой кочевой безденежной жизни, Дорси поклялась себе, что никогда не станет зависеть от мужчины.

«Счастье не купишь», — гласит народная мудрость. Дорси знала, что это неверно — по крайней мере, для нее. Ибо уверенность в завтрашнем дне купить проще простого, а никакое иное счастье ее не интересует.

И все же она не отступала:

— Я объясню почему. Потому что сейчас я наслаждаюсь спокойным, упорядоченным существованием. То, что ты предлагаешь, внесет в мою жизнь хаос — и никаких гарантий взамен. Мне не нравится хаос. И еще меньше нравится отсутствие гарантий. Через полгода мне защищать диссертацию. Если все вокруг узнают, что Лорен Граб л-Монро — это я, ни один серьезный ученый со мной дела иметь не захочет! И в «Северне» мне больше не работать. Даже уборщицей.

— Дорси, подумай о куче денег! — соблазняла Анита. — Тебе вообще не придется больше работать!

— Что, если ты ошибаешься? Если не будет никакой кучи денег?

— Я не ошибаюсь.

— А что, если?..

Анита, кажется, почувствовала, что Дорси колеблется, и, как истинная нью-йоркская бизнес-леди, вцепилась в собеседницу мертвой хваткой:

— Дорси, если Лорен Грабл-Монро выйдет из подполья, продажи поднимутся еще выше, чем сейчас. Гораздо выше. Твоя мать получит целое состояние. Разве не этого ты хотела? Ты написала книгу, чтобы обеспечить мать — так или нет? Так почему же теперь отказываешься от своего замысла? Лорен Грабл-Монро должна выйти из тени, и как можно скорее. Мы должны предъявить ее публике. Она должна обрести плоть. — Анита хихикнула и умолкла.

— Дорси, она права, — твердила свое Карлотта. — Мы все это затеяли ради денег. Ты настояла, чтобы вся прибыль шла мне. Так что у меня есть право голоса. Надеюсь, ты не сочтешь меня бездушной эгоисткой — но все же, подумай еще раз!

И Карлотта туда же!

Дорси знала: мать, хоть и бодрится, в глубине души она страшится приближающейся старости. Осень жизни не за горами, а многочисленные «благотворители» всегда предпочитали осыпать свою возлюбленную драгоценностями, ужинами в дорогих ресторанах, поездками на курорты, но никак не прозаическими денежными знаками.

Будущая судьба Карлотты их не интересовала. Ведь богачи по большей части относятся к женщинам, как избалованные дети — к дорогим игрушкам: поиграют немного и выбросят.

Карлотта старела, число ее поклонников стремительно уменьшалось, а те, что остались, становились прижимистее. Конечно, она и сейчас привлекательная, жизнерадостная женщина и по-прежнему может добиться почти всего, чего хочет. К несчастью, она поставила себе единственную невыполнимую цель: найти богача, который захочет взять заботу о ней на себя.

Дорси никогда не могла понять стремлений матери. Точнее, не понимала, почему мать настолько себя недооценивает. У Карлотты есть все: живой ум, энергия, обаяние; она могла бы столького достичь в жизни! А вместо этого — впустую тратит время и силы, ублажая разных козлов-толстосумов!

Дорси не раз спорила с матерью, но переубедить Карлотту было невозможно. Она так жила с восемнадцати лет и полагала, что ни на что другое не способна. Вся жизнь ее прошла под девизом: «Я молода, красива, обаятельна и нравлюсь богачам!» Она училась в десятке колледжей, но не окончила ни одного и ни дня в жизни не проработала (если не считать работой профессиональную охоту на миллионеров).