Читаем без скачивания Раны чести - Энтони Ричес

Дубн вернулся к Марку, который ждал на прежнем месте. Засунул в свой тюк тщательно завернутый узелок и углубился в темную рощу. Вскоре он отыскал то, что хотел; растение поблескивало в сумрачном свете.

— Окопник. Хорошо.

Дубн сорвал со стебля пригоршню листьев и сдавливал в кулаке до тех пор, пока молочно-белая жидкость не потекла меж пальцев на рану от стрелы; потом вернулся к тюку за полоской ткани.

— Сок остановит кровотечение. Помоги мне затянуть повязку.

Бритт замотал повязкой свое массивное предплечье и дал Марку завязать ее. Сквозь слои ткани медленно проступало красное пятно.

— Туже… хорошо.

Пронзительный крик заставил Марка вздрогнуть. Воин пожал плечами, с профессиональным вниманием изучая наложенную повязку; на лице мелькнула слабая улыбка.

— Германец скоро заговорит. Это неизбежно. Наш друг Руфий предложит ему быструю или медленную смерть. Если мужчина бежит из боя прежде, чем проиграет его, он выберет легкий путь, когда почувствует нож у своего члена.

Марка захлестнула волна гнева, вызванная отчасти реакцией на миновавшую опасность, отчасти неспособностью повлиять на неконтролируемую цепочку событий, а отчасти — жгучим отвращением к тому, что делал Руфий с упавшим всадником. Юноша развернулся и выплеснул свою злость в безразличное лицо бритта.

— Зачем ты пришел сюда? Зачем спасаешь меня? Ты же ненавидишь римлян!

— Ты теперь вне закона. Германец назвал тебя изменником. Значит, ты больше не один из них.

Такая незамысловатая перемена мнения, сочетавшая в себе самодовольную простоту суждения и утверждение несправедливости, совершенной по отношению к его семье, разъярила Марка.

— Я не изменник!

Дубн указал во тьму, откуда доносились крики.

— Пусть он и германец, но — римлянин. Кавалерист. Из знати. Почему он охотится на тебя? Он уверен, что ты изменник.

Эти слова заставили Марка нахмуриться. Бритт наблюдал за ним, стараясь оценить его характер и понять, выстоит ли юноша перед невзгодами ближайших дней. Еще когда они, ускользнув из форта, прятали оружие, Дубна заинтересовало, сумеет ли Марк как следует им воспользоваться. Они с Руфием выбрались через потайную дверь, скрытую в толстой стене. Она оказалась ответом на первое возражение: как они выйдут из крепости втайне от Тита. Дубн никогда бы не догадался об этой двери, если бы его не привели прямо к ней.

«Этот проход сделан, чтобы иметь возможность вывести из крепости отряд или сохранить в тайне отправку посланника, — сказал Тиберий Руфий, когда они переправились через реку между крепостью и городком, осторожно ступая по камням, уложенным ниже уровня воды. — Но хорошо, что в последнюю неделю почти не было дождей, иначе течение могло бы смыть нас с этого мостика».

Они обогнули город и отправились по дороге к двухмильной отметке. Бритт взвешивал в руке копье и мрачно думал, что сделает с тем германским кавалеристом, если ему представится возможность. Тиберий Руфий намекнул: человек, который с таким акцентом выкрикивал приказы во время недавнего боя, никак не мог быть членом местного клана. Приманка, заставившая огромного бритта сменить кровать на кольчугу и готовиться убивать, чтобы отомстить за воина, потерянного в той стычке.

Однако при виде астурийского декуриона, оказавшегося в ловушке под тушей коня, жажда крови бритта мгновенно улеглась. Достаточно знать, что германец обречен на мучительную смерть, что упавший конь сломал ему ногу. Тем не менее первые крики заставили бритта улыбнуться. Этот человек сделал свой выбор и сейчас пожинал его плоды.

Тиберий Руфий появился из предрассветного сумрака, вытирая кинжал сорванным пучком травы.

— По крайней мере все оказалось проще, чем могло быть. Мы должны убраться отсюда, и поскорее. Дубн, нам нужно двигаться быстро, но уйти от дороги как можно дальше, прежде чем сюда доберется первый патруль. Веди нас, если пожелаешь.

Бритт кивнул, повернулся к размытому склону холма, возвышающемуся над ними, и подобрал свои копья и шест для тюка.

— Пошли.

Для раненого бритт развил приличную скорость, меряя промерзшую землю в темпе, от которого Марк выдохся уже через десять минут. Их путь неуклонно вел вверх от дороги. Юноша обернулся на Руфия, замыкавшего группу и рыскающего взглядом по сторонам в поисках опасности, и обнаружил, что мужчина идет, не выказывая ни малейших признаков усталости. Марк сконцентрировался на спине Дубна и сосредоточился на том, чтобы переставлять ноги, раз за разом, шаг за шагом. Недели путешествия, по морю и верхом, не способствовали улучшению физической формы. Эта пытка продолжалась еще минут пятнадцать, пока Дубн не свернул в сторону, ведя их к небольшой группе деревьев. Пятно выжженной земли в середине рощицы говорило о том, что здесь недавно разжигали костер. Уже рассвело, на горизонте блестели первые лучи солнца. Внизу, на дороге, было тихо, деревья вдоль обочин отбрасывали полоски густых теней. Бритт указал на дорогу:

— Здесь хорошее место для лагеря, потому и кострище есть. В сумерках или на рассвете отсюда легко заметить любого движущегося человека. Хорошая защита для нас, но мы окажемся уязвимы, если двинемся дальше прежде, чем встанет солнце. Нам придется подождать здесь, пока солнце не очистит горизонт.

Марк стоял с запрокинутой головой и закрытыми глазами и жадно втягивал холодный утренний воздух. Где-то во мраке хрипло каркнула ворона, вторя его настроению. Дубн ткнул римлянина в живот.

— Ты слабак. Солдат должен идти весь день, потом разбивать лагерь и только потом — есть или спать.

Марк открыл глаза и поморщился, глядя на расслабленного бритта. Только слабый парок, поднимавшийся от его кожи, намекал на недавние усилия.

— Я солдат… просто давно не тренировался.

Руфий сочувственно улыбнулся, едва заметно в скудном свете.

— У меня тоже болят ноги, если от этого тебе станет легче. Прошло много времени с тех пор, как я мерил землю в таком темпе, но Дубн вывел нас в безопасное место, и только это имеет значение. А сейчас давай побеседуем, ты и я. Дубн, окажи мне услугу, постой на страже.

Бритт уловил намек и бесшумно двинулся к краю рощи, чтобы следить за дорогой ниже их укрытия. Тиберий Руфий взял Марка за руку и потянул вниз, приглашая по-заговорщицки присесть на корточки. Римлянин закутался в плащ.

— Полагаю, ты встречался с легатом?

Марк фыркнул и выпятил губу.

— С легатом? Да, и он бросил меня этим волкам.

Тиберий Руфий кивнул:

— Именно так, и у него не было иного выбора. Калидий Солемн сделал не больше, чем требовалось от него, чтобы казаться образцовым слугой Рима. По правде говоря, астурийцев за тобой послал его трибун Перенн, за вчерашним нападением тоже стоит он. Я бы не сомневался в этом даже без подтверждения в лице нашего покойного дружка. Забудь о том постановочном допросе; задумайся, что случилось в последующие часы. Легат отправил доверенного центуриона забрать тебя из гостиницы и оставаться рядом с тобой у ворот. Без его защиты тебя, скорее всего, ткнули бы ножом где-нибудь неподалеку от твоего коня. Вдобавок Солемн отправил меня — спрятать оружие, которое спасло тебя от астурийцев, и ждать тебя на дороге, чтобы уйти от преследования в лес. Он знает, на что способен Перенн, и постарался предупредить каждый шаг человека, желающего увидеть тебя мертвым.