Читаем без скачивания Половинный код. Тот, кто умрет - Салли Грин

– Тогда хорошо, что он меня еще не заполучил.

– Вот именно. Но, в отличие от Сола, Альянс уязвим и слаб. Селия старается изо всех сил, чтобы те, кто еще на нашей стороне, не падали духом, она каждый день тренирует новичков, которые пришли к нам в последнее время. Но главная наша задача сейчас – выжить. А для этого надо залечь на дно. Не высовываться. Перестать нападать на Охотников. И, главное, не потерять тебя. Ты нам нужен, Натан. Если умрешь ты, Альянс обречен. Тебе нельзя рисковать жизнью, гоняясь за мелкими группками Охотников. Сола так не победишь. – Ван останавливается и смотрит на меня. – Хотя, кажется, тебя сейчас заботит совсем не это.

Я пожимаю плечами.

Она настаивает:

– Ищешь Анна-Лизу?

– А ты как думаешь? Это из-за нее умер мой отец. И с ним половина Альянса.

– Что ты сделаешь, когда найдешь ее? – спрашивает Ван.

Я фыркаю.

– В смысле, убью я ее быстро или медленно? В данный момент я предпочел бы расправиться с ней побыстрее, но поживем – увидим.

Ван делает глубокий вдох, вынимает из кармана портсигар, предлагает сигарету мне, берет сама. Минуту мы курим молча, потом она спрашивает:

– Ты уже научился пользоваться дарами отца?

– Знаешь, у Белых считается плохим тоном спрашивать об их дарах, Ван, а я ведь наполовину Белый.

Она выдыхает дым мне прямо в лицо и говорит:

– Знаешь, Натан, рядом с тобой я напрочь забываю о манерах.

Почему-то от этих слов мне хочется улыбаться.

– Я над ними работаю. Я про дары, не про манеры.

Она смотрит на меня так, словно едва сдерживает смех, и говорит:

– Ну, и каковы результаты?

– Я научился становиться невидимым – это получается у меня лучше всего – и еще я могу убивать молнией. Могу изрыгать огонь. – Для пущей убедительности я выпускаю колечко дыма без помощи сигареты.

– А контроль времени?

– Работаю, но пока не получается. Хотя вообще-то пускать изо рта дым тоже непросто.

Тут она все же не выдерживает и улыбается, а потом выпускает в мою сторону сначала одно большое дымное кольцо, потом еще серию маленьких вдогонку.

Я пока не понимаю, к чему она клонит.

– Так ты веришь в видение, в котором я убиваю Сола, Ван?

– Зачем мне какие-то видения, когда у меня есть кое-что получше: вполне материальный предмет, который поможет тебе убить Сола и обеспечить победу Альянса. – Она делает паузу, глубоко затягивается и продолжает. – Даже со всеми дарами твоего отца – ты все равно уязвим. Его смерть должна была показать тебе это. А тебе нужна сейчас не столько сила, сколько защита. Тебе нужно то, что сделает тебя неуязвимым, то, что сохранит тебя. Тебе нужен амулет Вардии.

– Ладно, признаюсь: я понятия не имею, что это за штука.

– Это древний ведовской артефакт, наделенный огромной магической силой. Считается, что он ведет свое происхождение от самых первых дней ведовства. Все амулеты призваны защищать своих владельцев, но этот в особенности. Он был создан Черной Ведьмой по имени Вардия. Времена тогда были другие, и Черные с Белыми жили вместе. – Ван улыбается так, словно сама не может поверить в то, о чем говорит. – Вардия полюбила одного могущественного человека по имени Линус; некоторые верят, что он был принц, но главное в том, что он был еще и Белый Колдун. Однако ему не хватало своей магической силы, и он жаждал помощи Вардии. Он сказал ей, что любит ее, и она сделала ему специальный защитный амулет. Он выиграл много битв с этим амулетом, распластав его у себя на груди прямо над сердцем, под доспехами. Он побеждал тех, кто был сильнее его, и никогда не был ранен. Его могущество росло день ото дня. Линус был благодарен Вардии за защиту, но он не любил ее и знал, что никогда не полюбит. Наконец он устал лгать и рассказал Вардии правду. А потом услал ее прочь. Но, несмотря на его предательство, Вардия любила его по-прежнему, и потому, уходя, она разорвала амулет на две половины, одну из которых оставила ему, а вторую забрала себе и сказала, что, когда ему понадобится ее помощь, пусть только позовет, и она вернется, и тогда амулет снова обретет силу единства. Но Линус не успел – в следующем же бою его убили.

Да, помню, однажды я видел половину амулета. И это было не украшение из металла или драгоценных камней, как можно было ожидать, а клочок старого, потертого пергамента со странными закорючками, которые шли кругами – или, вернее, полукругами, потому что пергамент и впрямь был разорван посередине.

– Та половина, которую отдал тебе Габриэль? – спрашиваю я. – Это одна часть?

– Да.

– Но без второй от нее мало толку.

– Верно. Однако много лет назад я узнала, кому принадлежит вторая половина, и с тех пор непрерывно искала этого человека. По имени Леджер.

– И ты нашла его? Или ее?

– Да.

– И забрала вторую половину?

– Это не так просто. Но я уверена, что в обладании полным амулетом – ключ к победе над Солом. Если обе его части окажутся у тебя, ты будешь защищен не хуже Линуса. Никто не сможет тебя убить.

– Но если амулет разорван, то откуда ты знаешь, что он сработает? Почему ты вообще уверена, что это амулет той самой Вардии? Может, его вовсе не существовало, и все это не более чем глупая старая сказка.

Глаза Ван прямо-таки взрываются дождем сапфировых искр, когда она возражает:

– Конечно, никаких гарантий у меня нет, но я думаю, что Леджер знает, как заставить работать обе половины. Она могущественная ведьма. Может быть, самая могущественная из всех, что жили когда-либо на свете.

– Могущественнее моего отца?

Ван снова берет меня под руку и продолжает:

– Видишь ли, Леджер очень отличается от твоего отца. И вообще, она настолько необычная Черная Ведьма, что большинство о ней даже не слышали. Она ведет очень уединенный образ жизни, однако несколько дней назад я удостоилась чести быть принятой ею. У нее много даров, и она располагает огромными знаниями о магии. Возможно, она поможет тебе получить доступ и к некоторым дарам твоего отца, а не только заставит работать амулет.

– Но зачем ей помогать мне? Да еще и уступать мне свою половину – за красивые глаза, что ли?

– С ней можно договориться. Я рассказала ей о тебе, и она очень тобой заинтересовалась.

Я смотрю на Ван. Она такая же холодная и загадочная, как всегда. Шрамы, оставленные на ее лице Меркури, почти прошли. На ней сейчас не любимый строгий костюм в пастельных тонах, а простые темные брюки, джемпер и зимняя куртка. Выражение лица непроницаемое. Я доверяю ей, хотя знаю, что она почти всегда преследует какую-то свою цель.

– Так зачем Леджер помогать мне?

– Чтобы узнать это, ты должен сам встретиться с ней.

– Ты говоришь, что я рискую, нападая на Охотников; а откуда ты знаешь, что она просто не заберет у меня половинку амулета Габриэля и не убьет меня самого, раз она такая могущественная?

Ван едва заметно улыбается.

– Потому что убийство – не ее стиль. Кроме того, я уже отдала ей свою половинку амулета.

– Что?!

– Как знак полного доверия. Леджер наверняка знает, как починить этот амулет. Но говорит, что сделает это только для правильного человека. Так что нам остается надеяться, что этот человек – ты, Натан.

Я стану бояться тебя больше всех на свете

Ван с Несбитом возвращаются в лагерь, а мы с Габиэлем отправляемся на пробежку. Я спрашиваю его:

– Ты переживаешь из-за того, что Ван отдала твою половинку амулета?

– Нет, конечно. Я же сам отдал его ей в обмен на ее помощь, в благодарность за то, что она спасла мне жизнь. Пусть делает с ним что хочет. К тому же я ведь говорил тебе, Натан: меня больше не интересуют эти штуки. Да и никогда особенно не интересовали.

– И как, по-твоему, отправляться мне за этим амулетом или нет?

– Я как раз думаю об этом.

Я тоже. Познакомиться с Леджер, конечно, хочется, да и амулет меня тоже интересует, но отвлечься на них – значит, отказаться от поисков Анна-Лизы. Хотя я уже начинаю понимать – точнее, принимать то, что понял еще несколько недель назад – Анна-Лиза скрылась, ее здесь нет. И она может оказаться где угодно.

Пару часов мы бегаем, потом возвращаемся в лагерь. Греторекс, Ван и Несбит заняты с Донной, и мы присоединяемся к ним. Несбит держит Донну, а та выглядит так, точно вот-вот отключится.

На земле стоит одна из каменных чашек Ван с остатками какого-то снадобья. Зелья правды, наверное.

Ван бросает взгляд на меня, потом снова поворачивается к Донне и спрашивает:

– Зачем ты хочешь вступить в Альянс?

– Там я смогу делать добро, – Донна едва ворочает языком, как пьяная.

– Какое добро?

– Убивать плохих парней.

– Кто плохие парни?

– Те, что творят зло, нехорошие.

– Но кто они? Назови хотя бы одного.

– Плохие парни. – Донна, похоже, сейчас уснет.

Ван настаивает:

– Охотники плохие?

– Они убивают членов Альянса.

– Да, но они плохие или нет?

– Они связали мне руки, заткнули кляпом рот и морили меня голодом. – Тут ее взгляд ненадолго фокусируется на мне, и она добавляет: – Он их убил.