Читаем без скачивания Оранжерейный цветок и девять растений страсти - Марго Бервин

Я просто хотела увидеть растения. Одиночные или в комбинации, в группе, днем, ночью, одно, девять, где бы то ни было, когда бы то ни было, я просто хотела увидеть растения.

На полпути я остановилась в дверном проеме.

— Почему я? Почему вы показываете их мне?

— Потому что ты мне нравишься.

— Этого недостаточно.

— Потому что ты пришла в мою прачечную.

— Я этому не верю.

— Я тридцать лет выращиваю здесь растения. За это время я встретил всего лишь десять человек, которые были в состоянии изменить что-то в своей судьбе. Ты одна из них.

— Какая связь между этим и разрешением взглянуть на растения?

— Они изменят тебя, если ты позволишь. В этом я рассчитываю на тебя.

— Почему вас заботит, изменюсь ли я?

— Потому что мы оба выиграем. Ты, возможно, даже больше, чем я. А может, и нет. Зависит от того, насколько ты можешь измениться и в каком направлении.

Я побежала из прачечной прямо на овощной рынок, выбросив слова Армандо из головы. Я прибежала, запыхавшись, и протянула отросток. Казалось, Эксли это не впечатлило.

— Я дам тебе за него три сотни.

— Ты сказал: пятьсот.

— Не уверен, что это стоит пятьсот, — сказал он, перекатывая черенок большим и указательным пальцами в перчатках.

— Интересно, почему все так поступают.

— Цена, конечно, зависит от качества.

— Безусловно.

Я посмотрела на черенок на вид он казался вполне приличным. Длинный, ярко-зеленый. Слегка влажный. Насколько я понимала, с ним все было в порядке.

Эксли обнял меня и притянул поближе. Потом положил руку мне на макушку.

— Посмотри на меня. Ты ничего не понимаешь. Это не просто хороший черенок. Он даже не просто отличный. Это совершенный черенок. Он абсолютно совершенен. Здоровый, крепкий, живой, готовый к росту. Ты ведь даже ничего не знаешь о растениях?

— Может, и не знаю, но зато я знаю кое-что о математике.

Эксли отдал мне деньги и потряс мою руку.

— За то, чтобы таких мгновений было побольше.

— Согласна, — повторила я

— Из прачечной, а?

— Точно. Прямо из Колумбии в прачечную.

— Как насчет того, чтобы сегодня вечером отправиться прямо с овощного рынка на обед?

Я уходила от стойки с растениями с пятью сотнями долларов в кармане и предстоящим свиданием с Эксли. Никогда в своей жизни я так легко не зарабатывала деньги.

Я прошла мимо людей, толкающих прогулочные коляски с детьми, — обычно меня ужасно раздражало, что на рынке так многолюдно, но только не сегодня. Сегодня я улыбалась младенцам, а заодно и их родителям.

Я прошла мимо ларька, где продавали красную рыбу, спокойно, без содрогания глядя на живую рыбу в теплой грязной воде. Я даже купила стаканчик сока у продавца моркови, чей блендер был покрыт таким слоем морковных очисток, будто его не мыли по меньшей мере год. Сок был сладким и вкусным.

Прилавок с печеными яблочными пирогами воздействовал на меня так, как должен был: я почувствовала себя вполне здоровой и полноценной. Пошарив в кармане в поисках двух баксов на маленький пирожок, я вытащила вместо этого стодолларовую купюру, и меня охватило предчувствие приятных перемен в жизни. Эти ощущения в сочетании с солнечной погодой, яблочным пирогом и детьми дали мне чувство внутренней гармонии и комфорта. В этот момент я решила поделиться своими доходами с Армандо. Все должно быть честно и справедливо. Я начну бизнес с Эксли, поделюсь с Армандо, и мы все трое будем в выигрыше. Я шла через рынок, довольная сделанным выбором.

Свидание

В призрачном свете луны, под покровом ночи, мотылек садится на цветок, опыляет — спаривается с цветком — и исчезает. Мы, люди, делаем абсолютно то же самое, за исключением того, что процедура включает в себя еще и обед. Итак, вкратце, свидание — это когда двое или больше людей едят вместе и общаются, чтобы выяснить, в состоянии ли они переносить общество друг друга, чтобы затем один мог опылить другого под покровом ночи.

Эксли повел меня в «Стрип-Хаус» на Двенадцатой авеню. Хотя это и был один из лучших стейк-баров в округе, где подавали нью-йоркские отбивные, нежные и мягкие, словно подтопленное сливочное масло, я сочла это странным выбором. Стены ресторана были темно-красного цвета. Освещение слабое, цвета горчицы. Романтично, но мрачновато. Будто получила в подарок дюжину черных тюльпанов, прекрасных, но вовсе не тех ярко-желтых, которых ожидаешь.

Когда я пришла, он был уже в баре. Сидел спиной ко мне, и я немного понаблюдала за ним. Он не напевал и не разговаривал с женщиной, сидящей рядом с ним, хот она выглядела вполне мило и смотрела в его сторону. Он просто сидел и ждал. Я могла бы долго так стоять. Было что-то волнующее в том, чтобы наблюдать за тем, как Эксли ждет, но я знала, что заставлять его ждать нечестно, и поэтому пробралась к барной стойке.

Сначала я обратила внимание на его руки. Они были намного светлее, чем лицо, потому что желтые рабочие перчатки, которые он все время носил, защищали их от солнца. Я их видела открытыми в первый раз: они были меньше и более ухоженные, чем я представляла себе, словно садовые перчатки делали всю работу сами.

Рукава светло-голубой рубашки были закатаны и открывали загорелую кожу. Голубизна рубашки была под цвет глаз, и мне показалось, что я на улице и смотрю прямо в небо. Интересно, догадывался ли он об этом. Он не производил впечатления человека, которого заботят такие мелочи, как внешность, поэтому вполне возможно, на самом деле они его заботили.

— Ты хотел стать продавцом растений? — спросила я, когда мы устроились за столом.

Он рассмеялся во весь голос и закатал рукава еще выше, словно приступая к чему-то серьезному.

— То есть ты хочешь знать, была ли у меня когда-нибудь настоящая мечта?

— Нет-нет, я совсем не об этом.

— Лично я считаю, что выращивать и продавать тропические растения в городе Нью-Йорке очень престижно.

Я не привыкла к людям вроде Эксли, чьи представления о честолюбии не были связаны с деньгами.

— В этом городе у людей просто неутолимая потребность в живой природе, — произнес он, намазывая маслом булочку. — У них прямо слюна течет при взгляде на что-то живое, как при виде пищи. Продавать растения в таком мегаполисе — хороший бизнес.

— Да уж, этот город не очень богат зеленью.

— Ты когда-нибудь наблюдала, как люди здесь смотрят на любую живность?

— Нет, на самом деле нет.

— А я видел. Я наблюдаю это целыми днями. Они бродят по рынку, восклицая что-то вроде: «Уууу, ты видел эти помидоры?» Или: «Аааа, глянь на эти классные тюльпаны».

— Итак, одобряют?

— Это не совсем точное слово. Скорее, будто это последний цветок или последний овощ, который они видят. Крайняя степень удивления. Вроде потрясения оттого, что в мире осталось еще что-то настоящее. Когда я впервые это услышал, я расстроился. Мне захотелось привезти в город какое-нибудь дикое растение. Так я и начал.

— Я не скучаю по природе.

— Да нет, скучаешь. Поэтому я тебе и понравился. Ты все еще хочешь верить в миф о нормальном мужчине. И ты увидела его во мне. Я видел парней из твоей тусовки, тех, кто приходят за покупками на овощной рынок. И понимаю, чем привлекателен для женщины твоего типа.

Я поняла, что явно недооценила проницательность Эксли.

— Была замужем?

Я кивнула:

— Четыре года.

— А что за человек был твой муж?

Я улыбнулась:

— Алкоголик.

— Хм. А дети?

— Нет. Он хотел, но я боялась, потому что он слишком много пил.

Я немного помолчала, припоминая разговор с моим бывшим мужем:

«Если ты сейчас уйдешь, у меня никогда не будет ребенка».

«Это не моя вина. Я хотел детей. Ты хотела ждать и ждать. Я не знаю, чего ты ждала».

«Если у меня никогда не будет ребенка, то из-за тебя. Хочу, чтобы ты это знал. Хочу, чтобы ты с этим жил».

«Если бы у тебя был ребенок, как у нормальной женщины, я бы не ушел сейчас. У меня была бы причина остаться».

«Если бы ты пил, как нормальный мужчина, я бы родила. Но если бы я родила ребенка от тебя, мне пришлось бы заботиться о двух людях, которые не могут обойтись без бутылки».

«Ты хочешь сказать, что я ребенок?»

«Я хочу сказать, что ты пьяница».

— Поэтому он ушел? Потому что ты не хотела детей?

— Почему ты решил, что это он ушел?

— Ты производишь впечатление довольно застенчивой женщины.

— Он сказал, что уходит, потому что влюблен в другую. А через год и от нее ушел.

— Спорю, ты была счастлива.

Я засмеялась:

— Очень.

Я раньше никому не рассказывала о своем бывшем муже то, что рассказала сейчас Эксли, и мне стало неловко. Не потому, что мне не нравилось с ним разговаривать, но истинной причиной того, что мы сидели рядом в ресторане, были деньги.