Читаем без скачивания Бомба для дядюшки Джо - Эдуард Филатьев

Глава шестнадцатая

После атомного взрыва

Самые первые впечатления

Электрофизик Владимир Комельков писал в воспоминаниях:

«Успешные испытания не отмечались ни реляциями, ни банкетами, ни громогласными поздравлениями».

Владимир Степанович, конечно же, не совсем прав. Многое, очень многое тогда просто не афишировалось. Так что на самом деле были и реляции, и банкеты и поздравления. Но всё делалось не напоказ, тайно. И, по возможности, без лишнего шума. Причём «генералы» отмечали успех в своей компании, «рядовые» — в своей.

В книге Феликса Щёлкина «Апостолы атомного века» сказано:

«Я и сейчас испытываю гордость за отца, потому что сразу после взрыва он „откололся“ от руководства и остался с „ребятами“ праздновать победу. С „ребятами“, с которыми он два года и пять месяцев, днём и ночью, плечом к плечу, с чувством величайшего духа причастности к наиважнейшему для защиты Родины делу бился за эту победу».

На следующий день после взрыва тут же на полигоне Берия, Курчатов, Первухин, Завенягин и Махнёв собрались на «выездное» заседание Специального комитета. Рассматривали один единственный вопрос: «Об оценке результатов испытания атомной бомбы». Имелась в виду предварительная оценка. Окончательный итог предполагалось подвести не раньше 3 сентября.

Дав «оценку» взрыву, спецкомитетчики приступили к главному делу — составлению доклада вождю. Вернувшись 31 августа в Москву, Лаврентий Павлович лично вручил этот документ Сталину: «Район испытаний (в 170 км западнее г. Семипалатинска)

30 августа 1949 г.

Сов. секретно (Особой важности)

Товарищу Сталину И.В.

Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями большого коллектива советских учёных, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей промышленности, в итоге 4-летней напряжённой работы, Ваше задание создать советскую атомную бомбу выполнено.

Создание атомной бомбы в нашей стране достигнуто благодаря Вашему повседневному вниманию, заботе и помощи в решении этой задачи.

Докладываем следующие предварительные данные о результатах испытания первого экземпляра атомной бомбы с зарядом из плутония, сконструированной и изготовленной Первым главным управлением при Совете Министров СССР под научным руководством академика Курчатова и главного конструктора атомной бомбы члена-корреспондента Академии наук проф. Харитона,…».

Далее следовали подробно изложенные «предварительные данные»:

«I. Наблюдения картины атомного взрыва

Наблюдавшаяся всеми участниками испытания картина взрыва не оставляет никаких сомнений в том, что произведённый на полигоне опытный взрыв является атомным взрывом, так как он сопровождался явлениями, во всех подробностях свойственными полноценному атомному взрыву…

I. Точно в назначенный момент взрыва в месте установки атомной бомбы (на 30-метровой стальной башне в центре полигона) произошла вспышка атомного взрыва, во много раз превосходящая по своей яркости яркость Солнца…

Зарево взрыва было видно, а грохот ударной волны был слышен наблюдателями и очевидцами, находившимися от места взрыва на расстоянии 60–70 км.

II. Предварительные данные о мошности взрыва

… Научные работники, производящие по поручению Специального комитета анализ и изучение эффективности ударной волны взрыва, определили на основании уже имеющихся данных, что сила взрыва первой атомной бомбы равна по мощности одновременному взрыву не менее 10 000 т тротила.

III. Данные о тепловом действии взрыва

Наблюдениями установлено, что:

1. Вся почва в районе центра взрыва (радиусом 300 м) покрыта коркой оплавленной земли.

2. Возведённые на опытном поле деревянные дома на дистанции 800-1800 м уничтожены огнём от воздействия теплового излучения.

3. Животные, помещённые на открытом грунте на дистанции 1200 м от центра, получили ожоги от теплового излучения взрыва.

IV. Предварительные данные о радиоактивных свойствах атомного взрыва

… наши специалисты пришли к выводу, что зона в радиусе не менее 1200 м от центра взрыва атомной бомбы… является смертельной от радиоактивных излучений для всех людей, находящихся на открытом месте в этой зоне…

Полный отчёт о результатах испытания будет представлен Вам через 1–1,5 месяца.

Л.П. Берия И.В. Курчатов».

Ознакомившись с отчётом, Сталин, прекрасно знавший Священное Писание, вполне мог вспомнить строки из второго послания святого Апостола Петра:

«Придёт же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят».

А между тем многим из тех, кто находился на полигоне, захотелось посмотреть, как выглядит эпицентр взрыва. Возникло непреодолимое желание взглянуть на то, что наделала бомба с Опытным полем.

И 1 сентября туда, где взорвалась атомная бомба, отправились на открытой легковой машине генерал Зернов, Щёлкин, два фотографа и дозиметрист. Щёлкину предстояло писать отчёт об испытаниях, и он просто обязан был всё увидеть своими глазами.

Рвались побывать в эпицентре и многие другие. Сергей Давыдов потом писал, что кое-кто даже залезал куда-нибудь повыше, чтобы взглянуть:

«С крыши сооружения мы смогли рассмотреть очень немногое, что изменилось на Опытном поле после взрыва… Вздымались столбы густого чёрного дыма от горевших нефтепродуктов. Ничего больше рассмотреть не удава, лось. Поэтому решили съездить на поле и осмотреть объекты.

Предложили поехать солдатам-телефонистам. Они согласились.

Усевшись в грузовик и взяв с собой противогазы, выехали по дороге, по которой везли на башню атомный заряд. По пути видели искорёженные догорающие самолёты, сброшенную с опор ферму железнодорожного моста. Многотонной стальной башни не существовало. Песок в радиусе нескольких сотен метров оказался сильно оплавленным, местами виднелись пузыри, и мы ехали по образовавшейся стекловидной корке. То там, то здесь — чёрные пятна расплавленного и сгоревшего металла. Зрелище меня так потрясло, что я не сразу сообразил, что находиться здесь опасно. Быстро развернули грузовик для того, чтобы ехать обратно…».

О том, как вели себя люди после посещения эпицентра, — в рассказе Кирилла Щёлкина:

«После душа все сели за обильно уставленный едой стол. Перед каждым стояла бутылка водки. Задача одна — выпить как можно больше. Врач следил за теми, кто мало пил, и подливал. Водкой пытались снизить самую большую опасность пребывания людей на заражённой местности.

Заболевание белокровием — раком крови — может наступить и через несколько месяцев, и через 20 лет — в зависимости от количества застрявших в сосудах у позвоночника радиоактивных осколков. Алкоголь расширяет сосуды, и радиоактивный осадок проскакивает узкое место и попадает туда, где он не опасен. Участники «поездки» знали обо всех опасностях, подстерегавших их, и постарались их избежать».

Интересны воспоминания ещё одного участника испытания (их привёл в одной из своих статей Юрий Смирнов):

«По свидетельству М.Г. Мещерякова"… вечером душного августовского дня 1949 года после успешного первого атомного взрыва И.В. Курчатов, прогуливаясь по берегу Иртыша, от которого веяло прохладой, обращаясь скорее к самому себе, сказал:

— Всё это могло произойти и раньше, если бы не было нелепой двухлетней заминки. В конце концов, размагничивать корабли могли бы и без нас"».

Так считал Игорь Курчатов.

Но вряд ли советская атомная бомба взорвалась бы раньше! И размагничивание кораблей здесь совсем не при чём — ведь полный комплект разведданных поступил в СССР только к 1944 году, а уран из Германии — только в 1945-ом. Так что «раньше» никак не получилось бы!

Взрыв и информационная волна

4 сентября 1949 года на имя Берии поступила докладная записка:

«Товарищу Берия Л.П.

В соответствии с Вашим распоряжением докладываю:

Подписки о неразглашении сведений об испытании отобраны от 2 883 человек, в том числе от 713 непосредственно участвовавших в испытании работников КБ-11, полигона, научно-исследовательских организаций и руководящих органов, включая всех уполномоченных Совета Министров и учёных.

У остальных работников полигона в количестве 3 013 человек отобрание подписок будет закончено в трёхдневный срок.