Читаем без скачивания Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального - Михаил Делягин

Но уже вечером стало известно уникальное для российской практики обстоятельство: прокуратура собралась обжаловать приговор.

На следующий день (что свидетельствует об исключительной важности дела) вышестоящий суд выпустил Навального под подписку, — чтобы он мог участвовать в выборах до вступления приговора в силу (после обжалования).

Третий раз бюрократия спасла Навального, когда выяснилось, что он (вместе с М. Гайдар) в 2007 году учредил в Черногории строительную компанию, не сообщив о ней при регистрации. Его штаб заявил о взломе сайта налоговой службы Черногории и регистрации фирмы без его ведома, но налоговики Черногории опровергли этот бред (отметив, правда, что фирма не вставала на налоговый учет). От «пехтинга» Навального спас глава Мосгоризбиркома, разъяснивший, что кандидатам запрещено иметь за рубежом лишь недвижимость и счета, но не бизнес.

Административный ресурс применялся против Навального, лишь чтобы подогреть внимание СМИ и мобилизовать общественность, но не чтобы разрушить работу штаба.

Проведя эффективную кампанию, на которую официально пошло почти 100 млн. руб. (и которая принесла в Россию технологии Обамы 2008 года), Навальный получил 27,24 % голосов, набрав больше остальных кандидатов (от КПРФ, «Яблока» и ЛДПР) вместе взятых. Собянин набрал символические 51,37 %, позволившие ему победить в первом туре без опасения ревности окружения В. В. Путина, набравшего в Москве 48 %.

Навальный заявил о получении мэром 1,37 % голосов за счет «административного ресурса», но суд отказал ему.

Мавр сделал свое дело — и с ним, похоже, расплатились честно: в октябре суд заменил Навальному реальный срок условным, лишив его возможности избираться до октября 2018 года.

В ходе кампании сторонники Навального продемонстрировали нетерпимость, свойственную тоталитарным сектам, укрепив производимое им впечатление фюрера.

Видный менеджер «Альфа–банка», перешедший к Навальному, создал в Facebook список его врагов, подлежащих наказанию. Его удалили, перепугавшись, но он сохранился в кэше «яндекса» вместе с обсуждением, обнажившим стиль окружения Навального.

Его главными врагами были объявлены либералы, помогавшие ему, а затем задумавшиеся о том, что он несет России. Используемые эпитеты убедительны: «нацмен, платный путинский подхалим, предатель и трус», «полуполяк, полуеврей» (писал либеральный борец за права человека Левин), «проституирующий ведущий», «демшизоидная проститутка», «известный онанист», «свихнувшийся бор–зописец», «контуженный военный обозреватель», «дура–экоактивистка», «лесбиянка, журнашлюш- ка».

Сектантство сломало отношение к Навальному. До выборов мэра его узнаваемость росла: по данным Левада–центра, в апреле 2011 года о нем знало 6 % россиян, в марте 2012 — 25 %, через год — 34 %, а поддержать на выборах были готовы 14 %. Но, если в 2013 к нему положительно относилось 30, а отрицательно — 20 %, то в январе 2015 года баланс стал обратным — 17 против 37 %.

В феврале 2014 года суд взыскал с него 100 тыс. руб. за то, что он назвал Фонд развития гражданского общества «специализирующимся на …чернухе, подделках, фальсификациях», а его руководителя Костина — «аферистом». В мае Мосгорсуд впятеро повысил компенсацию, и Навальный обратился в Европейский суд по правам человека.

Впрочем, в том же феврале заявление «РосПи- ла» стало причиной ареста вице–мэра Читы Шуля- ковского, заподозренного в манипуляциях с квартирами детей–сирот.

Выступив в дни Крыма против России (Навальный считает себя больше украинцем, чем русским), он ухудшил отношение к себе. 13 марта 2014 года его страница в «Живом журнале» была заблокирована за призывы к массовым беспорядкам (обычные оппозиционеры за это могут лишиться свободы).

20 марта 2014 года он через New York Times попросил США ввести новые санкции против близких к В. В. Путину чиновников и бизнесменов, включая конфискацию собственности.

Затем он, — вероятно, из–за настроений России, — признал Крым принадлежащим ей. Это вызвало негодование либералов, и ради их поддержки (а возможно, и денег) он заявил о необходимости повторного референдума.

В ходе выборов мэра Новосибирска он запустил проект социологической службы — альтернативы профессиональным социологам. Проект заключался в обзвоне случайно выбранных номеров волонтерами; поскольку о репрезентативной выборке ни сам Навальный, ни его хипстерское окружение не хотели иметь представления, проект был воспринят как недоразумение и желание напомнить о себе. Об уровне «альтернативных социологов» свидетельствует то, что они забыли одного из кандидатов, не внеся его в анкеты!

Вынесение приговора по «почтовому делу» ожидалось 15 января 2015 года, на которое были намечены протесты, но произошло 30 декабря; братья получили 4 млн. руб. возмещения убытка на двоих, по полмиллиона рублей штрафа и 3,5 года лишения свободы, но Олег — в колонии, а Алексей — условно.

После этого известность Навального и симпатии к нему пошли на спад.

В июне Чубайс попытался гальванизировать его дебатами после обвинений, что «идиотский Роснано» существует ради «попила бюджета». Но Навальный не владел фактами и на фоне доброжелательного Чубайса выглядел жалко; попытка помочь обернулась избиением безграмотного популиста, не знавшего даже, что «Роснано» не получало бюджетные деньги с 2012 года.

Стратегический резерв либерального клана

Навальный — пример «сделавшего себя» человека «из низов», приложившего все силы для завоевания известности и прорыва в истеблишмент. Представителю поколения, опоздавшего к приватизации, без образования и связей, добиться этого было труднее, чем чуть более старшим или «центровым».

Он проявил огромное упорство. Он не отчаивался, раз за разом сталкиваясь с провалом своих плохо продуманных (из–за неграмотности) планов, но пробовал снова, неотступно и изобретательно, — и, наконец, нашел свой путь.

Навальный стал голосом и надеждой миллионов стремящихся к цивилизации и комфорту добросовестных людей, разъяренных безнаказанностью и тотальностью коррупции, желающих верить в деятельное добро, самим решать свои проблемы и влиять на государство.

Всякий раз, когда его проект начинал приедаться и утрачивать новизну, Навальный с новыми силами и одушевлением затевал новый проект, вновь приковывающий внимание. Из профессионального миноритария он стал борцом с коррупцией при госзакупках, потом со злоупотреблениями чиновников, а затем за демократию, — и это лишь главные переходы.

Навальный сумел и сам стать проектом, привлекшим не только деньги, но и передовые политические технологии. Самостоятельный человек всегда совершает ошибки; Навальный после Йеля и до украинского кризиса не делал ничего лишнего, что можно считать признаком работы с ним квалифицированной и до «дней Крыма» адекватной России команды.

Так, эффективно рекламируя идею «Россия разложилась и не заслуживает существования» (что заметил А. Вассерман), он почти не критиковал В. В. Путина и либералов (хотя и обвинил как–то Шувалова в квартире в центре Лондона), концентрируясь на «Единой России» и представителях силового клана.

Его обвинения в работе на Запад, при всей обоснованности, скрывают его российскую «крышу», которая прочнее всего, что мы видели после уничтожения Советского Союза. Ее можно сравнить лишь с «крышей» Ельцина в 1989–1990 годах, когда он, по некоторым воспоминаниям, управлялся КГБ. Часть успехов Навального не может быть объяснена усилиями либералов и заставляет предположить, что он опирается не только на них, США и олигархов, но и на некоторые силовые структуры России.

Венедиктов со ссылкой на К. Собчак назвал Навального «Путиным 2.0», подчеркнув его целеустремленность и жесткость.

Он производит впечатление стремящего к власти ради нее самой — любым путем и любой ценой.

Сейчас условный срок делает его полностью зависимым от власти, а потребности в нем у нее пока нет, — и его забывают.

Если либеральный клан, проводя уничтожающую Россию политику 90‑х годов и саботируя попытки президента В. В. Путина нормализировать положение, сумеет сделать невыносимой жизнь в России и добьется ее дестабилизации, Навальный станет незаменимым вождем уличного либерального протеста.

Борьба за лидерство пойдет, похоже, между респектабельными и близкими Западу Касьяновым и Кудриным, — а Навального ждет роль «сакральной жертвы», «головы Гонгадзе», форсирующей протесты и окончательно дискредитирующей власть.

Но дворовая закалка позволяет ему надеяться в хаосе либеральной Смуты и распада России на десятки «недоэстоний» (что является сутью западного проекта) переиграть своих кукловодов и прорваться к вожделенной власти, в чем бы она ни выражалась.