Читаем без скачивания Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

Они поели у бассейна, потом легли на траву и стали любоваться звездами.

— Майк, это — Марс? Верно, ведь Марс? Или Антарес?

— Это — Марс.

— Майк, а что они делают на Марсе?

Майк колебался. Вопрос был поставлен слишком широко для его бедного английского языка.

— На той стороне, что поближе к горизонту, — в южном полушарии — сейчас весна. Учат растения расти.

— Учат расти?

Он искал нужные слова.

— Ларри тоже учит их расти. Я помогал ему. Но мой народ — марсиане — теперь я грокк, что вы — мой народ, — они учат растения иначе. На другом полушарии становится холоднее, и оставшихся в живых, переживших лето нимф забирают в гнезда, чтобы ускорить созревание. — Он помолчал. — Из людей, оставшихся на экваторе, один умер во плоти, остальные горюют.

— Да, я слышала. В «Новостях» сообщали.

Майк новостей не слышал. Он и не знал об этом, пока его не спросили.

— А им не следовало бы горевать. Мистер Брукер Т. В. Джонс, техник-пищевик первого класса, вовсе не опечален. Старейшие лелеют его.

— Ты его знал?

— Да. У него было свое лицо, темное и прекрасное, но он страдал от тоски по дому.

— О Боже, Майк… А ты не тоскуешь по дому? По Марсу?

— Сначала тосковал, — ответил он. — Я был всегда одинок. — Он повернулся на бок и крепко обнял ее. — Но теперь я больше не один. Я грокк, что никогда не буду теперь один.

— Майк, милый…

Они поцеловались и продолжали целоваться без конца, пока его собрат по воде не сказала, задыхаясь:

— О Боже! Еще сильнее, чем в первый раз.

— Тебе хорошо, брат?

— Да! Еще как! Поцелуй меня крепче.

Спустя бесконечно долгое время по космическому календарю она спросила:

— Майк? Это… я хочу сказать… ты знаешь?

— Я знаю. Так растут теснее. Мы становимся все ближе.

— Ну… я давно уже готова… Боже, мы все давно готовы… но… не волнуйся, милый… чуточку повернись, я тебе помогу.

Когда они слились и грокк вместе, Майк сказал очень тихо и торжественно:

— Ты есть Бог!

Она ответила ему, но не словами, а потом, когда она грокк все ближе и ближе, и Майк почувствовал, что он почти готов умереть во плоти, ее голос заставил его вернуться назад:

— О… О… Ты есть Бог!

— Мы грокк Бога.

Глава 25

На Марсе люди уже приступили к строительству герметических куполов для мужской и женской групп, которые должны были прибыть со следующим кораблем. Дела шли куда быстрее, чем ожидалось, так как марсиане оказывали колонистам большую помощь. Часть сэкономленного времени пошла на разработку плана дальнего прицела — расчетам возможности высвободить из песков Марса связанный кислород. Это могло сделать планету более пригодной для будущих поколений землян. Старейшие и не помогали, и не мешали разработке плана. По этому вопросу они еще не вынесли суждения. Медитации подводили их все ближе и ближе к важнейшей критической точке, которая должна была определить развитие марсианского искусства на многие тысячелетия вперед.

На Земле продолжались выборы. Один поэт-модернист издал ограниченным тиражом томик своих стихов, состоящих из одних знаков препинания и интервалов между ними. Журнал «Тайм» поместил на них рецензию и заметил, что было бы недурно печатать в таком виде ежедневные бюллетени Федеральной Ассамблеи. Началась мощная кампания в пользу торговли репродукционными органами растений, цитировали миссис Джозеф Дуглас (известную своей книгой «В тени Величия»), будто бы сказавшей: «Я не могу себе представить стола без цветов и салфеток». Тибетский свами из Палермо (Сицилия) объявил в Беверли-Хиллз о недавно обнаруженной им древней науке Йоги: обучение пульсирующему дыханию, что укрепляет как прану, так и космическое притяжение полов. Его челы должны были сидеть в позе матсиендрасана, одетые в одни лишь домотканые набедренные повязки, в то время как он громко скандировал Риг-Веду, а один из его помощников-гуру в другой комнате изучал их кошельки. Правда, из последних ничего не пропадало — цель обследования была гораздо более далеко идущей.

Президент Соединенных Штатов объявил первое воскресенье ноября «Национальным Днем Бабушек» и убеждал Америку встречать их цветами. Несколько похоронных контор было обвинено в том, что преднамеренно сбивали цены на цветы. Епископы фостеритов, после секретного конклава, объявили о Втором Величайшем Чуде — архиепископ Дигби был во плоти перенесен на небо и произведен там в архангелы, причем в ранге, следующем за архангелом Фостером. Публикация этих вестей несколько задержалась из-за необходимости ждать одобрения небесами назначения новым архиепископом Хью Шорта. За его кандидатуру высказалась фракция Буна, хотя переголосовывать пришлось несколько раз. «L'Unita» и «Хей» опубликовали идентичные опровержения насчет процедуры избрания Шорта. «l'Osservatore Romano» и «Крисчен Сайенс Монитор» игнорировали их, «Таймс оф Индия» разразился хихиканьем, «Манчестер Гариан» — не сделал никаких комментариев — в Англии фостеритов мало, но зато они исполнены воинственного задора.

Дигби повышение нисколько не радовало. «Человек с Марса» прервал его деятельность в тот момент, когда работа была еще далека от завершения, а этот болван Шорт безусловно погубит дело. Фостер слушал с ангельским терпением, пока Дигби не выдохся, а потом сказал:

— Слушай, Младшенький, ты теперь ангел. Так что лучше забудь обо всем. Вечность — не место для сведения счетов. Ты тоже был тупым ослом, пока не отравил меня. А потом ты действовал совсем неплохо. Сейчас, когда Шорт стал архиепископом, он пойдет верным путем — куда он денется?! Ведь с Папами дело обстоит точно так же. Некоторые из них были просто «прыщами», пока их не возводили на престол. Валяй, поболтай с кем-нибудь из них — у нас тут профессионального соперничества нет.

Дигби успокоился, но все-таки одно требование выдвинул. Фостер покачал своим нимбом.

— Его трогать нельзя. Тебе не стоит и пытаться. О! Конечно, если ты хочешь оказаться в дураках, то можешь подать прошение о чуде. Но уверяю, тебе будет отказано — ты же пока в нашей системе не разбираешься. У марсиан тут своя организация, отдельная от нашей. И пока он им нужен, мы его и пальцем тронуть не можем. Они ведут дело по-своему. Вселенная ведь бесконечно разнообразна, и каждый в ней получает по своему вкусу, — вы, оперативники, это часто упускаете из виду.

— Вы хотите сказать, что этот щенок меня может нагло вышвыривать, а я, значит, с этим должен мириться?

— Я же смолчал, хотя имел не меньший повод быть недовольным, не так ли? А теперь слушай. Работы тут много, и ее надо делать. Босс требует дела, а не