Читаем без скачивания Смерть обреченных на жизнь - Ольга Санечкина

— Они ничем тебе не обязаны! И Мина тем более, она даже не твое творение! То-то она тебе не приглянулась! Ты забросил их мир на тысячелетия!

— Ну, они же не единственное мое творение! И прямо скажем не лучшее.

— Ну, конечно, твое любимое детище — планета Земля с прилегающими окрестностями, — раздраженно фыркнул Марко. — И все только потому, что их достаточно много, чтобы воевать и строить козни бесконечно! А этому маленькому, но такому очаровательному миру, ты даже имени не дал! Ну, скажи что такого в этих землянах, что ты так привязан к ним? Хоть одну красивую историю ты можешь привести в пример?

— Ну, тебе должна понравиться история про Мэг.

— И почему же она должна мне понравиться? Эта твоя Мэг маньяк-убийца?

— Нет, просто умница и красавица, и это история про любовь. А ты такие истории любишь.

— Расскажешь?

— Если перестанешь на меня дуться.

— Так сделай же что-нибудь для этого своего детища!

— Не хочу и не буду.

— А для меня?

— Ну…

— Пожалуйста!!!

— Знаешь, хныкающий мотоцикл, это…. У меня слов нет! Еще расплачься, как девчонка!

— Ну, Фарго!!!

— Сдаюсь, но только ради того, чтобы ты не разрыдался у меня на груди.

Расхаживавший по центру зала все это время Хоакин гордо остановился и с ожидающим видом окинул зал.

— Вопросы будут?

Малкани Моника вышла вперед.

— Хоакин, чисто теоретически я давно просчитала, что самая вероятная кандидатура на роль убийцы именно Густаво. Его вечное нытье о том, что Отец его бросил, бесчисленные попытки покончить с собой, или убить кого-нибудь из нас, вечное затворничество отсутствие детей и жены… Можно перечислять бесконечно, но после его «смерти» я решила, что ошиблась. Каким образом ты узнал все детали этой истории?

— Я надеялся, что ты об этом спросишь, и чувствую настоящий триумф, обскакав тебя в этой гонке. Все началось, когда я стал невольным свидетелем, как Густаво попытался отрубить себе голову…. Надо признать незабываемое впечатление! Особенно, когда мне пришлось соединять голову с туловищем… Бррр! Ну, не важно. Тогда я начал приглядывать за ним. Мне стало интересно, что еще он может выкинуть. И тут мне повезло. В тот момент, когда якобы Химена говорила Габриэлле, о искусственном происхождении ее любви к Хулиану, я как раз был с нашей Малкани и обсуждал график дождей на ближайший месяц. Поэтому доподлинно знал, что она этого не делала. О чем, кстати, по доброте душевной, сообщил Габриэлле, но она мне не поверила. Увы, женщины всегда склонны верить в худшее. Она фыркнула что-то на тему того, что мы мужики всегда готовы друг друга прикрыть, а уж чтобы Фоли не вступился за Фоли это вообще из области невиданного. Но тогда я понял, что стремление нашего друга к самоубийству имеет под собой прочную основу и просто так не пройдет. Мне стало любопытно следить за этой историей. Следующий раз я вернулся к ней, когда узнал, что Густаво воспитывает дочь Габриэллы. Вспомнив о намерении Малкани Куори не иметь больше детей, я заинтересовался историей происхождения маленькой Джельсамины и довольно быстро вышел на Нихуша, который в качестве расплаты за проигрыш рассказал мне эту пикантную историю. Только тогда я начал расследовать причины столь необъяснимого сумасшествия Джеральдины. Надо признать, что по прошествии пятисот лет мало что можно было восстановить, рассказы о происходившем больше напоминали кровавые сказки страшилки. Но, к моей удаче, Джеральдина для своих пятнадцати лет вела вполне светский образ жизни, и многие Персоны были знакомы с ней. Из их воспоминаний мне стало очевидно, что она была прелестной девочкой, без каких-либо заскоков. Не надо было быть гением мысли, чтобы понять, что ее внезапное сумасшествие дело рук Густаво. И то, что Габриэлла не заподозрила неестественное происхождение поведения дочери, говорит лишь о том, что Густаво смог найти возможность воздействовать и на ее мозг. Признаюсь честно, мне потребовалась целая ночь, чтобы понять, зачем Корину Куори потребовался ребенок Габриэллы и Нихуша. Когда я осознал, что происходит и каков масштаб задуманной Густаво истории, я невольно восхитился и решил, что должен быть летописцем этого фрагмента нашего бытия. Я каждый божий день получал на стол отчеты о каждом шаге Джельсамины. Я знал, что она ест, что пьет, когда она первый раз встала на крыло, когда первый раз разбила коленку…. Каждый шаг ее жизни, начиная с двух лет задокументирован. Я пытался просчитать, когда Густаво начнет финальную фазу своего плана, и когда произошло похищение Яго, для меня стало очевидно, что дело близиться к концу. Но доклады моих людей, после произошедшего заставили усомниться в том, что этот план сработает. Узнав, что после того случая Мина замолчала, я понял, что даром эта история не пройдет. И уже почти перестал следить за происходящим, потеряв интерес, когда ко мне явился мой верный друг — Фаль нашего сейма Хусто Диас и сообщил о том, что к нему обратилась Химена с предложением переворота. Зная свою Малкани, как облупленную, я сразу понял, откуда ветер дует. И история вновь стала занятной. Я был на месте каждого «убийства», совершенном Густаво. И единственное, что мне так и не удалось разгадать, где он держит наших «усопших» коллег. Ни я, ни мои шпионы так и не смогли справиться с иллюзиями, накладываемыми Корином Куори. Каждый раз, мы наблюдали процедуру захоронения тела. Когда же мы вскрывали могилы, они оказывались пусты. Я сбился с ног, но так и не смог разгадать эту загадку. Густаво, может теперь, когда все закончилось, поведаешь нам эту тайну?

Хоакин испытывающее взглянул на стоявшего между Реналем и Хулианом Густаво. Все это время его лицо было непроницаемо, и сейчас создалось впечатление, что он просто не слышал Кейсара Фоли.

— Я так и думал.

— У меня есть вопрос, — подал голос Реналь. — Где была Джельсамина первые сутки после гибели Габриэллы?

— Мне тоже хотелось бы знать на него ответ, — с понимающей улыбкой кивнул Хоакин, — но боюсь это известно только Густаво и нашему дорогому Хулиану. Ибо он так хорошо поработал с памятью Джельсамины, что там ровным счетом ничего об этом времени не осталось. — Все перевели взор на Корина Фоли, ибо никто не ожидал, что Корин Куори станет отвечать на вопрос.

— Я не имею права разглашать эту информацию, — с непроницаемым лицом ответил Хулиан.

— Все в порядке, Джул. — От толпы отделился мужчина преклонного возраста, грузной комплекции, в копне седых волос и роскошных усах пробивались остатки рыжины, а глаза были настолько светло-зелеными, что казались почти рыжими. И в тот миг, когда присутствующие Персоны осознали, кто перед ними, все, как один упали на колени, и в зале прошелестело: