Читаем без скачивания XIV принцип - Иван Охлобыстин

Манфред всхлипнул и поднял над головой бокал.

— Папа сегодня обязательно напьется, - на ухо предупредила Магнификуса невеста.

— Так полагается, — успокоил ее тот. — И у Древних есть такая традиция. Еще жених бегает с подаренными конвертами в туалет. Но это сложно объяснить.

Следующее слово неожиданно ваял Абхораш.

— Я буду краток, — сразу предупредил он, извлекая из-за пазухи маленькую золотую клетку. — На моей родине любящие мужья дарили своим женам не драгоценные камни, не волшебные украшения, а птиц. У нас считалось, что птица — это символ непреходящей красоты, кото­рая выражает себя в преданности друг другу, — рыцарь передал клет­ку Наоле. — Мой нежный друг, в этой клетке очень маленькая, но очень красивая птичка. Довольно редкая птичка. Когда ты будешь по- настоящему счастлива, отпусти ее.

Девушка немедленно взялась за дверцу клетки.

— Не торопись, — остановил ее Абхораш. — Никто не сомневает­ся, что ты сегодня счастлива, но кто знает — может быть, завтра ты бу­дешь еще счастливее, а послезавтра еще.

— Тогда эта птичка может остаться в клетке навсегда, — возрази­ла ему Наола.

— Именно за это я и хочу выпить, — провозгласил рыцарь. — За «навсегда»!

— За «навсегда», за «навсегда»! — поддержали его собравши­еся.

— Не мучай птичку, — шепнул Второй невесте. — Незаметно, под столом, выпусти пернатое, и все.

— Ничего, ей и в клетке пока неплохо, — почему-то заупрямилась девушка и спрятала клетку.

Третьим решился говорить Ракартх.

— Уважаемые дамы и господа! — поднялся он со своего места. — Я ничего не буду желать или дарить молодым, потому что чего бы я ни сказал или чего бы я ни предложил, это будет ничтожно мало в сравне­нии с тем, что они уже имеют. Я нищ и бессилен перед лицом этого сча­стья. Побежден. Как все мы побеждены. За эту победу, совершенную не оружием, не дворцовыми интригами или политическими альянсами,

а сердцем, способным быть побежденным, я и хочу опустошить свой кубок. Я доступно изъясняюсь?

— Более чем, мой дорогой брат! — поддержал оратора Король Фе­никс и выпил первым.

— Ты понял хоть, о чем идет речь? — тихо поинтересовалась у су­пруга Наола.

— О том, что неплохо бы тебе научиться готовить, — перевел сло­ва дручия тот.

— А тебе — коней подковывать, — дополнила его перевод своим девушка.

Далее говорили все по очереди — Торгрим призывал к разумному ведению хозяйства, Фунибар — к обоюдному уважению, Вилли требо­вал определиться в едином вероисповедании, дабы укрепить фундамент семьи совместными идеалами. Когда очередь дошла до мастера Кази- риона, тот выдержал длинную паузу, критично осмотрел каждого из присутствовавших и. в конце концов, желчным тоном произнес:

— Вы тут, детки, говорите и говорите, так умно говорите, так прак­тично, но мне от ваших слов только горько становится. Горько, честное слово!

— Іорько! — крикнул улыбающийся Тордион.

— Горько! — закричали все, а мэтр Фориус ударил по клавишам.

Магнификус с Наолой поднялись и поцеловались.

*

К Манфреду сзади подошел один из волков и что-то прорычал. Фон Корстейн дождался финала традиционного лобзания и сообщил жениху:

— Как же не везет парню! — почти с сожалением сказал Магнифи­кус, разглядывая расплющенное пнем тело в доспехах, лежащее у во­рот. — Кром Завоеватель. Убийца. Опять меня приходил убить.

— Тут к вам пришли или, вернее будет сказать, приходили.

— У него не было приглашения, и он нагрубил Уулу, — объяснил ему тесть.

— Да, с таким воспитанием в убийцы нельзя брать, — согласно кивнул молодожен и тут заметил бредущего вдали по направлению к усадьбе путника.

— Клянусь конформной инвариантностью Вайла! — узнал путника

Магнификус. — Это же Иохан. Только почему он пешком?

Второй поспешил навстречу старому другу. Тот выглядел неваж­но — рваная одежда и темные круги под глазами от усталости.

— Хаос нам не поверил, — не здороваясь, сообщил ван Хал. — Хаос напал первым. Все перебиты или разбежались. Я восстанавли­вался семь раз. У нас нет больше армии.

— Не совсем так, — заверил его Магнификус. — Хотя об этом по­ка рано говорить. Пойдем, для начала ты меня поздравишь. Я женился.

— Женился?! — не поверил Охотник. — Гебя шантажируют или околдовали?

— Скорее, околдовали, — улыбнулся Второй. — Сильно околдова­ли и немного шантажировали.

— Моя вина, — вздохнул, следуя за ним в дом, Иохан. — Нужно бы­ло тебе дать с собой защитный талисман «Лесного духа». Верная вещь.

— Поздно, очень поздно, — сказал «околдованный» и попросил: — Пока о наших неудачах никто знать не должен, даже Вилли, Причем Вилли — в первую очередь. Попозже поговорим.

— Как скажешь, божественный, — понял его ван Хал. — Паника — плохой помощник в таких делах.

— Поверь мне, — взглянул на него Магнификус. — О панике речь не идет. Хаос перешел границы Империи?

— Пока нет, — покачал головой Охотник. — Он сгруппировал свою армию в районе Нижнего Талабека. Везде патрули. Много патрулей.

— Подожди, — задумался Второй, — если Хаос не перешел грани­цу, то каким же образом он напал?

— Мы встали двумя лагерями на нейтральной территории,—

объяснил Иохан. — Точнее, на спорной территории. В тех краях грани­ца — понятие относительное. Первой пострадала группировка Борд- жио Осадника. На него напали рано утром. Внезапно. Пока Борджио выстроил остатки своих войск, от его группировки осталось не больше половины. Кто-то нас предал.

— Ладно, разберемся, - ободрил друга Магнификус, усаживая то­го между Вилли и Ракартхом. — Перекуси с дороги.

К новобрачному сзади подошла Наола и, обхватив его талию рука­ми, полюбопытствовала:

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, — погладил ее по руке тот. — За исключением того, что твой садовник растолок, как горох в ступке, наемного убийцу, а мои войска разбиты в пух и прах. Я, любовь моя, полководец без армии.

— Неужели вся эта ерунда испортила тебе настроение? — поцелова­ла мужа в шею девушка. — После свадьбы наберем тебе новую армию.

— Нет, испортить мне настроение все сложнее и сложнее, — пожал плечами Второй. — Разве что проголодался на нервной почве.

Наола звонко хлопнула в ладоши и со стороны кухни расторопные поварята понесли в зал огромные подносы с горячим.

Жаркое из Мидденхаймских оленей под сливочной шубой, белые альтдорфские карпы, запеченные в тесте на зеркале, паренные на пи­ве пустоземные жирные тетерева, фаршированные грибами, и туши жаренных на вертеле молодых бычков, тушенная в глиняных горшоч­ках ягнятина, начиненные черной икрой яйца лорентийских перепелов и еще с добрый десяток блюд, любовно приготовленных поваром- виртуозом. Все это гастрономическое великолепие наполнило окру­жающее пространство упоительным ароматом, и разговоры мгновен­но стихли. Только позвякивание столовых приборов и перезвон бока­лов нарушали тишину.