Читаем без скачивания XIV принцип - Иван Охлобыстин

Парк искрился, как новогодняя елка, в небо то и дело со свистом взмывали шутихи, несколько десятков огненных фонтанов били из клумб. Гости с бокалами в руках толпились на дорожке у дома, любу­ясь предложенным зрелищем. Тордион стоял отдельно от остальных, у входа в обвитую плющом беседку. Второй сразу направился к нему.

— Как все прошло? — встретил его вопросом профессор.

— В полном соответствии с вашим планом — все погибли, — ска­зал Магнификус и признался: — Профессор, если бы вы только знали, как мне хочется набить вам морду!

— Не решусь возражать, — пожал плечами тот. — Бейте, если это вас успокоит.

— У меня нет привычки колотить бытовые приборы, — огрызнул­ся молодой человек и, не говоря больше ни слова, направился к дому.

— Как ты долго ходил! — упрекнула Наола, отвлекаясь от разго­вора с сидящей рядом Королевой Дручий.

— Она начала забывать, за кого вышла замуж, — поддержала не­весту Кет Зарин.

— Тысячу раз простите, — извинился Магнификус и решительно пододвинул к себе бутылку с вином.

Над головами молодоженов раздался старческий кашель. Они подняли головы и обнаружили стоящего рядом мастера Казириона. Почтенный старец опирался на деревянный посох и беспрерывно при­глаживал ладонью правой руки свою жидкую бороденку.

— Господин Казирион, вам чем-нибудь помочь? — спросила у него девушка.

— Нет, детки, мне помогать уже поздно, — ответил он. — А я вот могу вам помочь.

— Чем? — не понял Второй.

— Советом, — объяснил старец. — Это будет мой свадебный подарок.

— Мы готовы, — незаметно взяла под столом за руку своего воз­любленного Наола.

— Один мудрый, очень мудрый человек говорил так: чтобы понять, нужно полюбить, и наоборот. Поймите друг друга, и вашей любви не смогут противостоять ни живые, ни мертвые, ни расстояние, ни время. Вот и весь совет, детки, — Казирион хитро подмигнул Магнификусу и, покашливая, поковылял к выходу.

— Что он имел в виду? — спросила у супруга девушка.

— Он имеет в виду, что ты можешь помочь мне принять мир таким, какой он есть, — как мог, объяснил Второй, но, определив по взгляду возлюбленной, что она все равно ничего не поняла, уточнил: — Он хо­чет, чтобы я рассказал тебе о тех чувствах, в которых я не могу разо­браться сам.

— Рассказывай, разберемся, — тут же предложила она.

— Подожди, — покачал головой он и встал с места. — Это должен услышать еще один человек.

Магнификус вывел невесту из дома и подвел к беседке, где нахо­дился Тордион. Профессор сидел внутри и безучастно наблюдал за происходящим снаружи.

— Профессор, вы позволите? — спросил Второй, пропуская вперед Наолу.

Тордион молча показал на пустующую скамыо.

Ничего не понимающая девушка села на предложенное место и спросила у профессора:

— Что здесь происходит, господин Энлиль?

— Это не совсем профессор Энлиль, — предупредил ее Магнифи­кус. — В Старом Свете он больше известен как Тордион — лидер и соз­датель касты странствующих врачей инжи.

— Тот самый Тордион?! — изумленно воскликнула Наола, повора­чиваясь к своему разоблаченному преподавателю.

Тот в подтверждение сказанного кивнул.

— Вы не будете против, если я расскажу вашей ученице всю исто­рию, как я ее понимаю? Если я ошибусь, то вы всегда сможете меня по­править, — обратился к Тордиону Второй.

Тот опять кивнул.

— История такая, — начал свой рассказ Магнификус. — Папа и мама господина профессора были могущественные волшебники. Они сотворили этот мир и стали в нем жить вместе со своими друзьями. Потом мама господина профессора родила самого господина профес­сора. Прошло время, и господин профессор вырос, а вместе с ним «вырос» и мир, если можно так сказать о целом мире. Папа и мама господина профессора вместе со своими друзьями продолжали нас­лаждаться своим волшебным миром. Они творили народы и застав­ляли их воевать друг с другом. Для них это была только игра, а для господина профессора — нет. Этот мир ему был родной. Мало-пома­лу творение гениального папы господина профессора стало обретать некую самостоятельность. В итоге: эльфы разделились, а демоны во­обще перестали подчиняться. Папа это дело увидел и испугался. По­нял, что если Нибиру окончательно выйдет из-под контроля, то будет угроза тому миру, откуда папа с мамой и друзьями появились. Папа решил уничтожить свое творение, но не смог, потому что господин профессор договорился с демонами, и те папу задушили. Но демоны не только папу задушили, а еще и всех остальных. Только души убиенных остались на Нибиру. Чтобы избавиться от этих душ, госпо­дин профессор вызвал меня. Я помог ему избавиться. Іеперь госпо­дин профессор склоняет меня к окончательной расправе над демона­ми, потому что те свою роль сыграли. Как только я закрою Черный Портал, демоны расползутся по своим щелям, а господин профессор сольется с миром в любовном экстазе.

— А если ты этого не сделаешь? — спросила Наола.

— Тогда ровно через четырнадцать часов господин профессор обо­гатит мир, но уже как минеральное удобрение, — спокойно ответил Магнификус и обратился к Тордиону: — Я правильно изложил пробле­му, господин профессор?

— Немного упрощенно, но вполне доступно, — согласился тот и, словно в подтверждение сказанному, вытащил из кармана два разно­цветных многогранника и протянул молодому человеку.

— Так что же мне делать, дорогая? — обратился к супруге тот, за­бирая принципы.

— Есть из чего выбирать? — резонно поинтересовалась она.

— Нет, — признался Второй. — Но меня коробит от фатальной ло­гики господина профессора. Это не но-человечески, потому что госпо­дин профессор — не человек.

— Ну и что? Если выбора нет, — решила девушка, — сделай, что просит господин Тордион, и больше никуда не лезь.

— Ты, наверно, не поняла, — повторил Магнификус. — Господин Тордион повинен в убийстве своих родителей и еще двоих людей.

— Я поняла, что родители господина Тордиона и еще двое людей повинны в убийстве тысяч невинных жителей Нибиру, — строго отве­тила Наола.

Профессор молча похлопал ей в ладоши.

— Радуетесь? — зло поинтересовался у него Второй. — Вижу, что радуетесь, господин, иной вид сознания! А чему радуетесь? На крови только сорняки растут.

— Я радуюсь, что у вас будет двойня. Мальчик и девочка. Поче­му-то я раньше этого не замечал, — сказал Тордион, встал и вышел из беседки.

— Какие мальчик и девочка? — взглянул на внезапно покраснев­шую супругу Магнификус.

— Ты не рад? — тихо спросила она.

Тут до молодого человека, наконец, дошло, что имел в виду про­фессор.