Читаем без скачивания "Вексель Судьбы" (книга первая) - Юрий Шушкевич

-- Но каким образом?

-- Очень просто, -- спокойно и немного лениво начал объяснил Здравый. -- Твой брат рассказал мне о кабале, в которую ты по молодости попала. Ситуация известная, похожие возникали и в наше время, моим старшим товарищам из ОГПУ приходилось их решать в конце двадцатых... Я, правда, грешным делом подумывал над тем, как твоего Утюга вместе с мистером Зайцевым прихватить за одно место, да поговорить по душам. А если не выйдет -- решить по обстановке... К счастью, всё оказалось намного проще.

-- И как же?

-- После сегодняшней репетиции я понял, что ты по-любому выступишь неплохо. Стало быть, тебя отметят на самом высоком уровне, в присутствии первых лиц. А эти типы -- я знаю их очень хорошо, -- никогда не попрутся против власти. Чтобы власть в их собственных делишках их не трогала, они ей ноги готовы напоказ лизать. Ведь не дай бог, узнает кто-то из твоих возможных новых покровителей, что у них, таких чистеньких и великих, от твоей прошлой жизни остались конкуренты, -- и тем не сдобровать!

-- Так ты смог объяснить всё эту Утюгу? -- изумилась Мария. -- Вложить столь сложную мысль в его крошечные мозги?

-- Ты его недооцениваешь, он в подобных вещах соображает шустро.

-- Ну а как ты смог его разыскать и вытащить на концерт? Ведь обычно по выходным он парится в бане на смоленской даче с проститутками.

-- Не волнуйся, Маша, это даже был не вопрос. Как говорится, дело техники, ибо кое-чему я всё-таки был обучен... Эх, вот если бы интернет и мобильные телефоны имелись в наши времена -- мы бы горы с ними свернули!

-- И деньги ты тоже организовал?

-- Нет. Но я предполагал, что он поспешит как можно поскорее рассчитаться с тобой, чтобы загладить свою вину.

-- Я всё равно не хочу брать эти деньги. Они нехорошие.

-- Напрасно ты так думаешь. Нехороших денег не бывает, есть нехорошие дела, которые совершаются с помощью денег. Неужели тебе будет легче, если ты узнаешь, если Утюг организует на эти деньги какую-нибудь гадость или элементарно их пропьёт? Кстати, знаешь, откуда я его развернул?

-- По пути на смоленскую дачу?

-- Да нет, с московского аэродрома. Растут и совершенствуются люди! Вечером он намеревался улететь в Минск, чтобы провести вечер в казино -- ведь в России рулетку прикрыли.

-- Ишь, тогда понятно происхождение столь замызганного конверта! -- ухмыльнулся Борис. -- В другой раз мог бы для новой звезды что-нибудь поаккуратнее соорудить! Но у меня вопрос в другом -- насколько Утюг сдержит своё слово? Не начнёт ли Зайцев со временем новые претензии измышлять? Ведь без Марии ему, похоже, крышка, из долгов не выпутаться...

-- Не надо волноваться, -- успокоил Бориса Петрович. -- Если Утюг своё слово на людях не просто произнёс, но ещё и повторил -- значит, живи спокойно. Эта публика, как говорится, за базар отвечать приучена, так что твой Зайцев не больше пикнет. Забудь!

В этот момент в кармане у Штурмана зазвонил мобильный телефон, и вскоре он разочарованно сообщил, что вызванный им для Марии лимузин не приедет, поскольку он только что "попал в небольшую аварию на Ленинградке". Борис предложил вызвать такси, а до приезда машины вернуться в какое-нибудь помещение, поскольку на улице сильно похолодало, поднялся ветер и начал накрапывать дождь. Но продюсер рассудил иначе.

-- Держи, -- он протянул Борису ключи от своего двухместного спорткара, -- отвози Машу, а я всё равно пока должен на какое-то время здесь поошиваться.

Борис не без изумления посмотрел на Штурмана, затем пеервёл взгляд на его роскошный автомобиль. Всё взвесив и внутренне согласившись, что другого варианта увезти домой начинающую замерзать сестру нет, он принял ключи, однако тотчас же с досадой воскликнул:

-- Ах, чёрт, я же выпил!

-- Ерунда, -- ответил Штурман. -- Если остановят -- заплатишь ментам.

-- Я никогда им не плачу, Саня, ты же знаешь! Это -- принцип. Эх, дёрнула меня нелёгкая после шампанского да на водку! Слушай, а пусть Алексей сядет за руль. Ты ведь взял права?

-- Да, -- ответил Алексей, -- удостоверение при мне.

-- Довезёшь?

-- Постараюсь. Только немного страшно -- машина уж больно хороша. Вдруг что-нибудь случиться?

Штурман улыбнулся и махнул рукой:

-- Плевать. Она застрахована. Если что -- документы в яш-щичке!

-- Но в таком случае, -- вдруг уверенно и властно вступила в разговор Мария, -- я бы желала немного развеяться после выступления и покататься по городу. Ты не будешь возражать?

-- Нисколько! -- ответил Штурман.

Подойдя к переливающемуся отблесками уличных огней ярко-алому родстеру, Алексей распахнул дверь и помог Марии разместиться на глубоком и удобном пассажирском сидении. Затем сам сел за руль и, сосчитав в уме до трёх, повернул ключ зажигания. Мотор, словно испытывая неловкость от своей необыкновенной мощи, доверительно заурчал, а приборная панель озарилась сиянием многочисленных разноцветных огоньков. Алексей постарался сориентироваться в незнакомой обстановке водительского места и, по-быстрому определив местонахождение основных приборов и включателей, поинтересовался у хозяина через опущенное окно:

-- Сколько времени имеется у нас?

-- Сколько нужно! Бросите потом машину возле своего дома, я её завтра или когда-нибудь там заберу.

-- Спасибо, -- ответил Алексей, после чего, не вполне доверяя монитору заднего хода и по-старинке резко развернув голову назад, начал выезжать со стоянки концертного комплекса.

Штурман помахал рукой и сразу исчез, а Петрович с Борисом остались дожидаться такси.

-- Какой же длинный день! Я даже забыл, что совершенно не выспался накануне, -- произнёс Борис, зевая. -- Но вот они -- они с пользой проведут время. Что же остаётся нам?

-- Нам? -- переспросил Петрович, тоже украдкой зевнув. -- Только завидовать!

* * *

На протяжении недолгого времени своего знакомства с Марией Алексей испытывал по отношению к ней неподдельную симпатию, которую ему приходилось сдерживать, поскольку он не без оснований опасался, что она может перейти в более сильное чувство. Впустить же это более сильное чувство в своё сердце Алексей до последнего времени не был готов и отчасти поэтому давеча на бульваре развлекал себя рассуждениями о субъективности любви.

Прежде всего, смущение вызывал его неопределённый статус в обществе -- без связей, без работы и без друзей (не считая, конечно же, Бориса) и с полуфальшивыми документами, которые могут засветиться при любой серьёзной проверке. Во-вторых, Алексей не мог быть уверен, что достаточно приспособился к современному обществу, разобрался в его правилах, освоил его терминологию. Как страшный сон он вспоминал памятный разговор с задержавшим его на рынке капитаном Расторгуевым, когда каждое второе сказанное им слово было провальным! Теперь, конечно же, он сделался более искушённым в выборе имён и произнесении названий, однако кто знает -- вдруг где случайно проскочит довоенное словечко или его уличат в незнании какого-нибудь очевидного для современников факта, события или явления?