Читаем без скачивания Две Дианы - Дюма Александр

– Благодарю, государь, за доверие, я его оправдаю. Но извините меня, ваше величество, сейчас дорога каждая минута, и поэтому мы, мой брат и я, вынуждены откланяться.

И, поклонившись королю и королеве, он вышел из королевских покоев вместе с кардиналом.

Удрученные Франциск и Мария молча смотрели друг на друга.

– А как же наша мечта о поездке в Рим? – грустно улыбнулся король.

– Она ограничилась бегством в Амбуаз! – ответила Мария Стюарт и тяжело вздохнула.

XXII. Два приглашения

После рокового турнира Габриэль жил уединенно, уйдя в свои невеселые, тягучие мысли. Человек действия и вдохновенного порыва, жизнь которого насыщена была до той поры бурной деятельностью, оказался вдруг обреченным на бездействие и одиночество.

Он не показывался ни при дворе, ни у друзей и редко выходил из своего особняка; при нем не было никого, кроме его кормилицы Алоизы и пажа Андре, который к нему возвратился после неожиданного отъезда Дианы де Кастро в бенедиктинский монастырь.

Габриэль, в сущности совсем еще молодой человек, чувствовал себя опустошенным, исстрадавшимся стариком. Он помнил все, но ни на что больше не надеялся.

Сколько раз в течение этих долгих месяцев он жалел, что не погиб в бою, сколько раз он спрашивал себя, зачем герцог де Гиз и Мария Стюарт укротили ярость Екатерины Медичи, сохранив тем самым ненужную ему теперь жизнь! Да и в самом деле: что ему делать в этом мире? На что он годен?

Но бывали и такие минуты, когда молодость и энергия брали свое. Тогда он расправлял плечи, поднимал голову, поглядывал на шпагу, смутно ощущая, что еще не все потеряно в жизни, что есть и у него будущее, что жестокая борьба, а может, и победа когда-нибудь решат его судьбу.

Но, оглядываясь на свое прошлое, он видел перед собой лишь два выхода, дающие возможность вновь приобщиться к настоящей трепетной жизни: это либо война, либо борьба за религию.

Если во Франции грянет новая война, то в его душе – он был в этом уверен – возродится былой боевой задор и он с радостью сложит свою голову в бою! Этим он возместит свой невольный долг герцогу де Гизу или юному королю.

Однако думал он и о том, что был бы не прочь пожертвовать своею жизнью ради новых идей, недавно озаривших его душу. Дело Реформации, по его мнению, – это святое дело, в основе которого заложены истоки справедливости и свободы.

Итак, война или религия! Только посвятив себя одной из этих целей, он сможет вырваться из заколдованного круга и разрешить наконец свою судьбу.

6 марта, в дождливое утро, Габриэль угрюмо сидел в кресле перед камином, когда Алоиза ввела к нему гонца. Сапоги со шпорами и весь его костюм были забрызганы дорожной грязью.

Это был нарочный из Амбуаза, прискакавший с большим эскортом. У него было несколько писем от герцога де Гиза. Одно из них предназначалось Габриэлю. Вот что в нем было:

«Дорогой и доблестный соратник! Я пишу вам на ходу, рассказывать более подробно нет ни времени, ни возможности. Вы говорили нам, королю и мне, что явитесь к нам по первому зову. Так вот: сегодня мы вас зовем.

Выезжайте немедленно в Амбуаз, куда только что прибыли король с королевой. Когда приедете, я объясню вам, чем вы можете нам помочь.

При этом, как мы и говорили, вы совершенно свободны в своем выборе и в своих действиях. Ваше усердие мне слишком дорого, чтобы я мог злоупотребить им. Итак, приезжайте как можно скорее. Вы будете, как и всегда, желанным гостем.

Любящий вас

P. S. При сем прилагаю пропуск на тот случай, если на дороге вас остановит королевский дозор».

Прочитав письмо, Габриэль встал и, не раздумывая, обратился к кормилице:

– Алоиза, позови ко мне Андре, и пусть седлают серого, а заодно приготовят и дорожную сумку.

– Вы снова уезжаете?

– Да, Алоиза, через два часа отправляюсь в Амбуаз.

Спорить было излишне, и, погрустнев, Алоиза пошла исполнять приказания Габриэля.

Но едва она занялась сборами, как явился другой гонец и пожелал поговорить с глазу на глаз с графом де Монтгомери.

Этот гонец, не в пример первому, вошел скромно и бесшумно и молча подал Габриэлю запечатанное письмо.

Габриэль вздрогнул: он узнал в гонце того человека, который когда-то принес ему от Ла Реноди приглашение на собрание гугенотов на площади Мобер.

Да, да, это был тот же человек, да и печать на письме была та же.

Вот его содержание:

«Друг и брат,

мне не хотелось покидать Париж, не повидавшись с вами, но для этого у меня не хватило времени. Срочные дела вынуждают меня уехать, не пожавши вам руки.

Но мы уверены, что вы с нами, и я знаю, чтó вы за человек. Таких не нужно ни подготавливать, ни убеждать. Достаточно слова. А слово таково: вы можете нам помочь. Приезжайте. Будьте между 10-м и 12-м сего месяца в Нуазэ близ Амбуаза. Там вы найдете нашего доброго и благородного друга де Кастельно. Он вам расскажет о том, что я не могу доверить бумаге.

Заранее оговариваю, что все это вас ни к чему не обязывает и вы имеете полное право остаться в стороне от событий.

Итак, приезжайте в Нуазэ. Там мы свидимся. И если вы даже не примкнете к нам, ваши советы наверняка пригодятся.

Итак, до скорой встречи. Мы рассчитываем на ваше присутствие.

Р. S. Если вам встретятся на пути наши дозоры, запомните: наш пароль по-прежнему «Женева», но отзыв «Жизнь и жертва».

– Я выеду через час, – сказал Габриэль молчаливому посланцу.

Тот поклонился и вышел.

«Что же все это значит? – задумался Габриэль. – Что это значит? Два посланца от двух столь противоположных партий назначают мне свидание чуть ли не в одном и том же месте? Но все равно, все равно! Герцог всемогущ, протестанты гонимы, у меня связи и тут и там. Я должен ехать, а там – что будет, то будет. Но как бы то ни было, предателем я не стану никогда!»

И через час Габриэль в сопровождении Андре пустился в путь.

XXIII. Убийственное доверие

В замке Амбуаз, в своих покоях, герцог де Гиз оживленно беседовал с высоким, крепко сбитым и энергичным человеком, одетым в мундир капитана стрелков.

– Маршал де Бриссак меня заверил, что я могу положиться на вас, капитан Ришелье.

– Я готов на все, ваша светлость, – ответил Ришелье.

– Тогда я вам поручаю охрану главных ворот замка. Это не значит, конечно, что господа протестанты начнут приступ именно в этом месте. Однако этот пункт имеет важнейшее значение. А посему вы не должны ни впускать, ни выпускать никого без мандата за моей подписью.

– Будет исполнено, ваша светлость. Кстати, какой-то молодой дворянин, назвавшись графом де Монтгомери, только что явился ко мне. У него нет мандата, но есть пропуск, подписанный вами. Он заявил, что прибыл из Парижа. Проводить ли его к вам, как он того просит?

– Да, и незамедлительно! – оживился герцог. – Но погодите, это еще не все. Сегодня в полдень к вашим воротам должен явиться принц Конде, которого мы пригласили сюда. Вы пропустите лишь его одного, но не тех, кого он приведет с собой. Под видом военных почестей постройте ваших солдат. Пусть они зажгут фитили и держат наготове свои аркебузы.

– Будет исполнено, ваша светлость, – отчеканил Ришелье.

– Затем, – продолжал герцог де Гиз, – когда протестанты рванутся вперед и начнется свалка, зорко следите за принцем и, если он сделает хоть движение или на миг поколеблется обнажить против них шпагу, убейте его!

– Сделать это нетрудно. Вот только нелегко простому капитану быть рядом с принцем.

Герцог задумался, потом сказал:

– Великий приор и герцог Омальский будут не спуская глаз следить за ним, и они вам подадут сигнал – тогда вы повинуйтесь.