Читаем без скачивания Колдунья - Филиппа Грегори

Элиза и Рут сразу сделали реверансы и проскользнули в спальню.

— Она хочет вас видеть, сэр, — обратился Хьюго к отцу. — Хочет попросить вашего благословения.

— К черту благословение, — отрезал старый лорд; он с трудом поднялся и несколько раз стукнул тростью в пол. — Я не желаю ее видеть. Она бесплодна, сын мой. Она провела в этом замке столько лет даром, что мне и не сосчитать. Я встречусь с ней, только когда она родит. Что толку сидеть у постели больной и бесплодной бабы? Насколько я помню, у меня двадцать три внебрачных ребенка и трое законных, из них один сын. Я в грош не ставил бесплодную бабу, не ставил и не буду ставить.

Он щелкнул пальцами, чтобы мальчишка-паж открыл ему дверь. Люди, собравшиеся в галерее, видя его ярость, в страхе расступились, давая дорогу.

— Ты! — крикнул старый лорд, тыча пальцем в Элис. — Марш в мою комнату! У меня полно работы.

Выставив выступающий под платьем живот, девушка направилась к нему. Заметив это, его светлость сразу изменил свое решение.

— Нет. Я совсем позабыл. Лучше отдыхай. Сядь и шей что-нибудь, или пой, или еще чем-нибудь займись. Береги себя, Элис. Эй, Дэвид! Выбери ей девку порасторопней, туда-сюда, принеси-подай и все такое. И пусть в ее комнату притащат удобное кресло. Она должна хорошо отдыхать. Больше отдыхать. Не дай бог, заболеет. Она ждет от Хьюго ребенка. И позаботься о том, чтобы у нее была любая еда. Что потребует, то и подавай. У нее должно быть все, что она захочет.

Поклонившись лорду Хью, управляющий острым взглядом окинул Элис, и на губах его мелькнула улыбка.

— Берегите ее, — продолжал старый лорд. — И никаких прогулок верхом, слышишь, Элис? Тебе следует сидеть дома, так будет лучше. — Он посмотрел на сына. — И не раскармливай ее, как эту свою корову. Скорей всего, дело в этом. Элис должна питаться, как добрая породистая лошадка, хорошо, но не обжираясь. Пусть ежедневно сидит за моим столом, мне надо видеть, что она ест.

— Как вам угодно, сэр, — холодно отозвался Хьюго. — Если позволите, сейчас я прокачусь немного верхом. Меня тошнит от этих бабьих дел.

— Это уж точно, черт побери, — раздраженно согласился его светлость. — Сколько болтовни, сколько издержек, а в результате свинья оказалась бесплодной.

Затем отец и сын вышли. Хьюго, громко топая, сбежал по лестнице, было слышно, как он приказывает оседлать лошадь. Слуги и служанки, незанятые солдаты и пажи, толпясь в дверях и тихо переговариваясь, поспешили за ними. Было ясно, что теперь по всему городу и за его пределами пойдут гулять сплетни, скандальные слухи, недобрые пересуды. Элис неподвижно стояла посередине комнаты. Выходя, женщины приседали перед ней, мужчины низко кланялись. Элис не улыбалась и знаки почтения принимала как должное, удостаивая каждого лишь коротким кивком. Наконец они с Дэвидом остались одни.

— Не хотите что-нибудь заказать к ужину, госпожа Элис? — пряча лукавую улыбку, спросил Дэвид.

— Все самое лучшее, — просто ответила Элис. — Лучшее из всего, что у нас есть. Самое-самое.

ГЛАВА 26

Кэтрин проснулась среди ночи с криком, и только одна Элис смогла ее успокоить. Миледи вся покрылась потом, ей приснился какой-то кошмар, ее трясло как в лихорадке. Знахарка дала ей немного сушеных ягод красавки и сидела с ней, пока она снова не уснула. Три раза кошмары миледи будили Элис, а также всех остальных дам. Три раза к Элис прибегала служанка, барабанила в дверь и докладывала, что леди Кэтрин бьется в истерике и что надо бежать к ней. На третий раз девушка всыпала в чашу с бренди добрую щепотку сонного порошка, Кэтрин выпила, опрокинулась на спину и мгновенно захрапела.

Наутро миледи была тиха и молчалива — видимо, все еще сказывалось действие снотворного. К ней в комнату заглянул Хьюго, и она протянула к нему руки, со слезами, непрерывно текущими по толстым щекам.

— Вы должны простить меня, сударыня, — холодно заявил он, — но вы еще не совершили очистительного обряда.

Не веря своим ушам, Кэтрин открыла рот от горестного изумления и посмотрела мужу в лицо; оно было безжалостным.

— Хьюго! — воскликнула миледи. — Я претерпела столько горя…

Он отступил к двери, стараясь держаться от жены подальше, как от чумной.

— Ты еще не очистилась, — строго произнес он. — Мне нельзя прикасаться к тебе. Если что нужно, зови Элис.

— Но я думала, что ты не поверил… — начала было Кэтрин.

Однако Хьюго, едва кивнув, вышел вон, не глядя ни на нее, ни на Элис. Знахарка отступила, давая ему пройти, и с тихим удовлетворением закрыла за ним дверь.

Старый лорд вообще отказался навещать невестку, хотя она и приглашала его. Он велел передать, что очень занят, напомнил, что когда Кэтрин исполняла обязанности хозяйки замка, она встречалась с ним в любое время, теперь же ему нечего делать в комнате больной, он не может помочь ей, а сидеть у ее постели без толку у него нет возможности.

Утратив расположение обоих лордов, Кэтрин непрерывно плакала, горячие слезы так и текли по ее щекам.

— Они возненавидели меня, потому что мой ребенок умер, — жаловалась она Элис. — Ребенок умер, и теперь они оба меня ненавидят.

Элис долго убеждала Кэтрин хоть что-нибудь съесть на завтрак, подняться на подушки и причесаться. Та неохотно повиновалась, словно ребенок. Но заставить ее успокоиться было невозможно. Из нее, пачкая простыни, постоянно сочилась напоминавшая расплавленный воск липкая дрянь, и по лицу стекали крупные маслянистые слезы. Она не всхлипывала и не рыдала, она даже не стонала. Просто сидела, послушно делала все, что велели, но унять слезы не могла.

До обеда Элис была с ней, потом спустилась в большой зал, оставив в спальне миледи Рут и миссис Эллингем. Знахарка вошла в зал через расположенную сразу за главным столом дверь, закрытую гобеленом. Как только она опустила за собой портьеру и приблизилась к креслу по левую руку от старого лорда, из зала донесся глухой одобрительный гул. Теперь она была единственной женщиной, которая носила в чреве ребенка Хьюго. Единственной надеждой лордов иметь наследника. Пускай дамы в замке боялись ее и негодовали, пускай там, за пределами замка, с кислыми лицами твердили про колдовство, про то, что молодого лорда сглазили, приворожили, что он теперь сходит с ума от страсти, но наследник перевешивал все сплетни и толки. Женщине, которая подарит Хьюго сына, прощалось все.

— После обеда мне понадобится твоя помощь, — обратился к ней старый лорд. — Надо написать несколько писем. А потом посидишь со мной, почитаешь что-нибудь.

— С радостью, милорд, — согласилась Элис.