Читаем без скачивания Колдунья - Филиппа Грегори

Элис опустила голову, чтобы матушка Хильдебранда ненароком не заметила ее тревогу, не прочитала в ее глазах решительный отказ.

— Для церкви здесь, конечно, мрачновато, — продолжала аббатиса. — Но и у самого святого Павла было не лучше или у святого Катберта, когда язычники почти уничтожили английскую церковь. Тогда, как и сейчас, Господь призвал своих верных служить Ему во мраке, втайне и в нужде. Тогда вера их восторжествовала, восторжествует и сейчас. Господь возложил на нас особую миссию, сестра Анна, и только Ему известно, как велики будут наши труды.

Девушка совсем сникла. А матушка Хильдебранда оживилась. В ней уже не было ничего от усталой пожилой дамы. Лицо светилось радостью, голос звучал уверенно и сильно. Она одарила Элис знакомой нежной улыбкой и ласково произнесла:

— А теперь иди. Приближается время дневной молитвы. Молись, когда будешь возвращаться в замок, а я помолюсь здесь. Ты не забыла молитв, которые нужно читать в течение дня, сестра Анна?

Элис покачала головой, хотя уже не помнила ни слова.

— Помню, хорошо все помню, — заверила она.

— Читай их в надлежащие часы, — наставляла аббатиса. — Господь простит нас за то, что мы не стоим на коленях в Его часовне. Он все поймет. А завтра исповедуешься передо мной в своих грехах, и мы начнем все сначала.

Не проронив ни звука, Элис кивнула. Аббатиса встала, и девушка заметила, что передвигается она с трудом, словно у нее болят спина и суставы.

— Я немного устала, — пояснила аббатиса, поймав на себе взгляд Элис. — Но как только начну работать на огороде, снова буду здоровой и сильной.

Молча кивнув, Элис вышла из хижины. Матушка проводила ее до порога. Девушка отвязала поводья лошади и тут вспомнила про свою сумку с провизией.

— Возьмите, — сказала она. — Я прихватила в дорогу еду, но теперь она не нужна мне.

Мудрое старое лицо аббатисы осветилось.

— Вот видишь, дитя мое! — радостно воскликнула она. — Господь позаботился о нас, Он и впредь будет о нас заботиться. Не допускай малодушия, сестра Анна! Доверяй Ему во всем, и Он дарует нам великую радость.

Элис вскарабкалась на камень у овечьей калитки и забралась в седло.

— Какая хорошая у тебя лошадка, — удивилась аббатиса. — Слишком хороша даже для секретаря самого лорда.

— Это лошадь леди Кэтрин, — быстро нашлась Элис. — Госпожа сейчас беременна, ожидает ребенка и не может ездить верхом. И чтоб кобыла не застоялась, ее дают мне, когда необходимо.

Аббатиса неторопливо качала головой, переводя взгляд с лошади на Элис. На мгновение девушке с холодной ясностью показалось, что эта старая женщина все поняла, что от ее глаз ничто не укрылось. Она все видела: и ее ложь, и колдовство, и живых восковых кукол, и убийство Моры, и кровать, на которой корчатся три сладострастных тела. Смех Хьюго, назвавшего ее своей развратной шлюхой, в этот яркий, солнечный день эхом прокатился над их головами.

Матушка Хильдебранда без улыбки посмотрела Элис в лицо.

— Завтра приходи, — велела она. — Мне кажется, ты чуть не совершила тяжкий грех, дочь моя. Приходи завтра и сможешь мне исповедоваться. С Божьей помощью я отпущу тебе все грехи.

— Я не знаю за собой никакого греха, — задыхаясь, возразила Элис, пытаясь выдавить на губах светлую, искреннюю улыбку. — Ни даже чуть-чуть, хвала Господу! — весело добавила она.

Однако матушка на ее улыбку не ответила. Она перевела взгляд с дорогой и красивой лошади в богатой и нарядной сбруе на красное платье Элис, ее шитый серебром корсаж и накидку вишнево-алого цвета, и прежняя радость сбежала с ее лица: словно острый нож вонзился ей в сердце.

— Завтра в полдень, — твердо произнесла она, повернулась и исчезла в полумраке хижины.

За ее хрупкой фигурой закрылась дверь, а Элис все не трогалась с места. Не было ни стука огнива, ни потянувшегося из окошка дымка. В убогой хижине не имелось даже сухой растопки, может, осталась одна или две дешевые свечки. Но Мора могла куда-нибудь припрятать огниво. Хотя матушка Хильдебранда все равно не умела им пользоваться, чтобы высечь огонь.

Элис развернула лошадь в сторону дома.

— Пошла! — глухо прикрикнула она, с силой ударив ей пятками в бока.

Животное вздрогнуло и рванулось вперед так, что Элис чуть не вылетела из седла.

— Пошла! — крикнула она еще раз.

ГЛАВА 25

Когда она подъехала к внутренним воротам замка, со ступенек стремительно сбежала Элиза; она протолкалась через толпу солдат и потянула ее из седла.

— Скорей! Скорей! — тревожно повторяла она, понизив голос. — Кэтрин плохо, у нее страшные боли. Никто не знает, что делать. Слава богу, ты вернулась. Уже собирались посылать солдат на твои поиски.

Элис повиновалась, приятельница схватила ее за руку и потащила через подъемный мост, через большой зал и наверх в дамскую галерею.

Там уже было полно народу. Туда-сюда сновали слуги с подносами. Перед камином сушились простыни. Кто-то впустил в галерею охотничью собаку Хьюго, и, увидев Элис, она зарычала. Двое слуг поднимали по лестнице ванну, еще двое несли вслед за ними бидоны с горячей водой.

— Она собиралась принять ванну, — сообщила Элиза. — Хотела, чтобы ты снова ее выкупала, как вчера. Потом пожаловалась на боль в животе и кругами заходила по комнате, пытаясь унять боль. Мы уговорили ее лечь в постель. Хьюго сам недавно вернулся, мы боялись, что вы уехали вместе на весь день. Дэвид только что пошел доложить лорду Хью. Госпожа сейчас в спальне, иди к ней, Элис. Иди к ней немедленно!

Элис хлопнула в ладоши. Вся ее злость, весь страх и разочарование вдруг вскипели и разрядились взрывом ярости.

— Ну-ка, пошли прочь отсюда! — закричала она. — Вон отсюда, слышите, вы, пьяницы, негодяи и бездельники!

Одного из слуг она схватила за плечо, развернула и вытолкала из помещения; на ступеньках он споткнулся и налетел на другого, бегущего вверх с новыми простынями. Потом она взяла за ухо мальчишку-пажа и тоже спустила с лестницы. Одна из служанок, глядя на творящийся хаос, не смогла удержаться и захихикала; Элис залепила ей мощную пощечину и с удовольствием отметила, как у той на щеке выступило багровое пятно.

— Немедленно все убирайтесь отсюда! — скомандовала она. — Если кто понадобится, я позову.

Пока они толкались у дверей, она направилась в комнату Кэтрин.

Хьюго стоял в изголовье кровати и держал супругу за руки. Ее приближенные дамы, Рут, миссис Эллингем и Марджери, выстроились с другой стороны кровати. Рут размахивала кадильницей, которую Элис сразу узнала: это была часть добычи, украденной Хьюго в монастыре. В воздухе стоял густой запах благовоний, от которого першило в горле. Марджери губкой обтирала Кэтрин лоб. Голова миледи была откинута на подушку, глаза закрыты. Время от времени она стонала от боли, тело ее выгибалось, словно невидимая рука какого-то великана хватала ее за живот и тянула к потолку.